Щит

У Светлена и усы, и оселедец были точь-в-точь, как у казака с репинской картины, если не длиннее. Закралась мысль, не с него ли будет копировать прическу подросший Святослав. Если так, то уважение, которым пользуется в Киеве древлянский князь, впечатляет.

Вторая отличительная черта – татуировки. Тогда мы их могли читать только в переводе Буревоя, но важнее был не точный смысл картинок, а сам факт наличия. Христиане не татуировались. Наколки были чем-то типа иконы Перуна. Или не иконы, а жертвы. Точного слова не подберешь. Человек, расписанный, словно обломки Берлинской стены, просто не мог не быть приверженцем грозного бога. Даже если одновременно являлся христианином.

Буревой про древлянина знал немало. Ну, собственно, какой глава Тайной Службы не держит под прицелом все мало-мальски значимые фигуры в стане соседей? А фигурой тридцатилетний Светлен был значимой. В Киев попал в пять лет. Игорь, разобравшись с очередным древлянским восстанием, не удовлетворился клятвой верности от тогдашнего князя, а прихватил его сына в гости. Чтобы папа был в курсе: забалуешь, мигом у отпрыска голова слетит. Стандартная практика заложников. И не только в наших краях.

Жил мальчик в соответствии с княжеским статусом. Кушал на серебре, рос при Киевском дворе, тренировался вместе с дружиной. Своим стал в доску. В походы с Игорем начал ходить, в полюдье опять же. А как подрос и в связи со смертью папы стал князем, и самостоятельные операции предпринимал. С ведома и одобрения, естественно. Ромеев бил, хазар, печенегами тоже не брезговал. Доверием он к тому времени пользовался полным. Дружину имел личную, по большей части древлянскую, и время от времени приходил на помощь Игорю. Да и в Киеве на постое немало ратных людей держал. Считался самым надежным вассалом Игоря, благо тот Светлена своими руками вырастил! Почти сын родной! Да и со старшим Игоря, Олегом, сильно дружен.

А с религией интересная закавыка вышла. Мальчик-то по рождению христианином был. Что бы наши головастики от истории ни думали, а в Искоростень Крест пришел намного раньше, чем в Киев, и христиан там хватало. Вот только насколько тверда вера в пять лет? Вообще нет веры, по большому счету. А воспитывали парня совсем не по-христиански. Удивительно, что он вообще старую религию не забыл. И оказался двоеверующим. А скорее, поливерующим. Иначе человека, в пантеоне которого прекрасно уживаются Иисус Христос вместе с Перуном и остальными славянскими богами, и не назовешь.

Особо в дела религиозные Светлен не лез. Как и все князья, верил он постольку поскольку. Совершенно невозможно быть политиком даже не самого высокого ранга и одновременно не быть слегка атеистом и циником. Даже в десятом веке. Вон, Бур вообще оказался до кучи еще и кем-то, типа походно-полевого волхва. Такие фокусы показывал… Закачаешься.

В приходе помощи вятичам Светлен сыграл решающую роль. Когда гонцы соседей примчались в Киев, Игорь, помнящий события пятилетней давности, ответ дал простой и недвусмысленный. Мол, за что боролись, на то и напоролись. Сказал – не буду помогать. И не буду! Однако чем чреваты набеги хазар, местные знают прекрасно. А до уровня сволочности властей двадцать первого века, готовых продать за бесценок не то что вятичских девчонок, но и родную мать, здесь еще не опустился ни один из князей. Так что когда Светлен бросился к Игорю с просьбой отпустить подержаться за теплое хазарское вымя, Великий возражать не стал. Более того, дал в усиление древлянам всех варягов своей дружины. Мол, наемники они, имеют право отрабатывать казенный харч и денежное довольствие. Так что Игорь и слово свое сдержал, и без помощи соседей не оставил. Жучина светлокняжеская.

Большинство наших, тех, кто был в курсе, считали, что все спланировано обоими князьями заранее. Иначе трудно объяснить, каким образом все прения, сбор войск и подготовка к выходу заняли одну ночь. Через тысячу лет с такой скоростью даже части быстрого реагирования не всегда поднять удавалось! Лишний плюс киевским скрытникам. О событиях за тысячу верст от себя узнали чуть ли не раньше выхода покойного ныне огланкура из Итиля.

А вот про нас – не сумели. И наличие у вятичей в гостях дружины русинов оказалось для древлянского князя большой неожиданностью. Впрочем, времени Светлен зря не терял и к серьезному разговору оказался подготовлен неплохо».

Кордно, лето 6447 от Сотворения мира, червень

Прием киевлян проходил в той же горнице, что и прежний сход вятичей. Только теперь это была княжеская горница, а не бесхозный зал совета. Впрочем, правильно называть помещения Серый никак не мог научиться. Вслух – да, держался. А про себя все время срывался. Лезли в голову всякие конференц-залы и прочие апартаменты. Хотя общего ничего. Просторное светлое помещение. Отделка деревянная, украшенная богатой резьбой. Ручная работа, естественно. Лавки вдоль стен. По стенам – украшательство в любимом местными стиле «славяношизомилитаризм» – дерева не видно, столько оружия навешано…

Окна, а скорее бойницы, высоко, подоконники почти на два метра вверх задрали, чтобы не могли стрелой достать подошедшего. А в общем, красиво и совершенно на помещения двадцать первого века не похоже. Особенно «кресло директора», то есть «княжье место». Не трон, конечно, то не русское название, хотя, кроме названия, разницы и нет. Но креслице ничего, удобное. Со спины от удара прикрыт, сбоку подлокотники высокие. И тоже все резьбой изукрашено. Осталось только скипетр взять да державу. И можно оборону держать цельный месяц…

Ярослав расположился в креслице, как будто всю жизнь только тем и занимался, что княжил. Ближники, то есть сам Серый да Буревой, разместились по бокам от трона, на стульях рангом пониже, без особых творческих изысков. Еще куча народа, главы самых крупных племен и пять человек русинов, устроились вдоль стен, закрывая подход к лавкам.

Гости, пришедшие чуть позже, выстроились по ранжиру напротив Княжьего Места. В общем, ритуал не сильно отличался от тех, что описывались в исторических хрониках. Разве что попроще и покороче. Приветственная речь Светлена, ответное слово Ярослава. Обмен дарами. Киевляне особых даров не привезли, на рать ехали, возов не брали. Так, дежурный набор. Плащик-мантию из какой-то особенной тряпки, похожей на шелк, то ли от арабов, то ли от ромеев привезенной, да побрякушек некоторое количество.

У вятичей, наверное, нашелся бы симметричный ответ, но порешили иначе. Преподнесли гостю русинский меч. Такой же, как у каждого в дружине был. Но для дорогого гостя отобрали в подарочном исполнении, украшенный безделушками, да в богатых ножнах. Светлен клинок оценил. А когда обнаружил, что побрякушки можно снять и получить боевое оружие, не смог скрыть эмоций. Сразу выглянул из-под маски вельможи воин. И сменным ножнам, простым и удобным, преподнесенным чуть позже и не в столь торжественной обстановке, обрадовался куда больше, чем парадным. Доспех «русинской работы» тоже произвел впечатление. Особенно, когда в зал притащили манекен в таких же доспехах, да показали, как «легко» их пробить.

И для Игоря такие же дары передали. Только украшения на рукояти и ножны еще богаче, Верховный ведь, не хухры-мухры.

На том торжественная часть и закончилась. Серый даже позевать особо не успел.

А потом повыгоняли всех лишних, отроки притащили из каких-то закромов стол, а несколько шустрых девиц мигом накрыли для «малого перекуса». Типа ленч с сандвичами. То есть легкие закуски да кувшины с холодной медовухой. Хорошая вещь между прочим. Магазинная нашего времени рядом и не валялась.

Но медовухой не увлекались. Сели трое на трое, выпили по кубку, закусили чуток и перешли к делу.

– Понимаю, князь, – начал Светлен, – что недавно ты на столе сидишь. Но обещания некоторые предшественник твой давал. От всей земли вятичской. Признаешь ли это?

– Почему не признать, – ответил Ярослав. – Было Ходотой слово сказано. И отказываться от него – не по Правде будет. Так что готов я выполнить обещанное. Если ты да князь Игорь того захотите.