Роберт Кох

В сущности, экспедиция уже закончила свою деятельность, исчерпав намеченный план научных исследований. Но Коху не хочется еще покидать Африку, а главное — у него возникло намерение совершить ряд поездок в другие места, вокруг озера Виктория, помочь и там страдающим от наганы людям.

Поскольку полтора года, отпущенные на экспедицию, еще не прошли, поскольку деньги еще есть, Кох собирается свернуть свой лагерь и отбыть в Кизиб — на западное побережье, где сонная болезнь за последнее время не знает удержу.

Но тут все планы перепутались: Кох заболел. Насмерть испуганная Гедвига почти уверена, что у него начинается нагана: распухшие лимфатические железы, вялость и сонливость — первые признаки болезни. Для Гедвиги Кох, столько времени проведшей в качестве участницы экспедиции в местах повального заболевания сонной болезнью, не составляет труда поставить диагноз состояния Коха.

К счастью, умная, наблюдательная фрау Кох на сей раз ошиблась: беспристрастному рассуждению помешала любовь. Это не была нагана — Коха покусали земляные блохи, и у него развилось тяжелое воспаление лимфатических сосудов.

«27 июля 1907 года… Пять недель я вынужден был провести лежа и сидя, — пишет Кох дочери. — Но как только я смог встать, я сразу же отправился в Кизиб и Ширати — немецкие станции возле озера, где, по всем данным, сонная болезнь нарастает. Там я позволил себе, как в прежние годы, ходить пешком по африканской степи, благодаря чему я вскоре совершенно выздоровел. Чувствую себя лучше, чем когда бы то ни было прежде. Но я день за днем сижу у микроскопа. И боюсь, что это нехорошо для моего здоровья. Но время, когда я должен закончить работу, приближается; и в худшем случае я опять отправлюсь в степь на поправку…»

«Худшего случая» не произошло — болезнь не возвращалась. Но микроскопировать ему действительно приходилось по многу часов в сутки.

Больных сонной болезнью обнаружилось куда больше, чем было известно по предварительным данным. Естественно, что Кох прежде всего стал искать злосчастную муху. Но странное дело — мухи не обнаруживались.

Кох сразу же устроил лагерь для больных, где их лечили атоксилом, и воспользовался редким случаем — проследить действие лекарства и наступление рецидивов при отсутствии возможности нового заражения. Во всех прежних случаях он так и не мог понять, повторялась ли сонная болезнь после уколов атоксила, потому что лекарство оказывало только временное целебное действие, или наступало вторичное заражение от укуса мухи цеце, потому что организм не вырабатывал иммунитета против этой болезни.

Атоксил показал себя в полную силу: покуда Кох тут находился, ни один леченый больной не возвращался с новыми жалобами. Можно было предположить, что лекарство не просто облегчало, а радикально излечивало сонную болезнь, хотя Кох понимал, что для окончательных выводов у него было слишком мало времени: срок экспедиции подходил к концу, и через месяц ему пришлось покинуть эти края.

В своем отчете Кох записал: «…Исследования дали столько полезного материала, что мы можем вести борьбу против сонной болезни с видами на успех. Этим решена поставленная перед экспедицией задача».

В конце октября Кох был уже в Неаполе, оттуда вернулся в Берлин, где был встречен с великими почестями. Общество берлинских врачей вручило ему специальную медаль с надписью: «Из мира малого ты создал свое величие и завоевал мир, который с благодарностью вручает тебе венок бессмертных».

На эту несколько выспренную и торжественную надпись Кох ответил большой речью:

— Сегодняшний вечер напоминает мне сходное с этим торжество, которое устроили мне берлинские врачи, когда я вместе с экспедицией по изучению холеры вернулся из Индии. Это было двадцать лет назад. Тогда, как и сегодня, я понимал, что торжество относится не ко мне как личности, а к радостному событию, которое положило еще один камень на здание медицинской науки… Вскоре мы все убедились в том, что получили в руки большие возможности для борьбы с холерой. Одновременно все яснее становилось главное: принципы, которые оказались полезными в борьбе с холерой, могут быть применены и к другим инфекциям. На основе этих принципов удалось уже не раз отвратить распространение холеры в Германии. Те же принципы были с успехом применены против тифа и даже против малярии. И сонная болезнь тоже побеждается на основе тех же принципов, после того как удалось найти верный способ ее диагностики. Значит, речь идет не о случайном открытии, а о целенаправленном применении уже имеющегося опыта к определенному случаю. В этом научное значение результатов экспедиции по изучению сонной болезни. И это наполняет нас чувством удовлетворения, этому успеху и посвящено, как я полагаю, сегодняшнее торжество.

Господа, — закончил Кох свое выступление, — я хотел бы выразить вам свое убеждение, что наступит время, когда, исходя из тех же принципов, начнут, наконец, бороться и против самых ужасных бичей человечества — туберкулеза и сифилиса. Я вряд ли доживу до этого, но радость и гордость наполняют меня при мысли, что мне удалось заложить основу для этой борьбы…

Не прошло и трех лет после этого дня, как сотрудник Коха — Пауль Эрлих — осуществил одну часть пророчества: в 1910 году он создал свой «препарат 606» — первое специфическое средство против сифилиса, положившее начало новой отрасли медицины — химиотерапии. Специфическое средство против туберкулеза было найдено сравнительно недавно, уже в эру антибиотиков, но идея коховского туберкулина за много лет до этого легла в основу борьбы с бугорчаткой.

Самому Коху не довелось дожить до этих событий. До последних дней своей счастливой и одновременно многострадальной жизни не оставлял он попыток найти действенное лекарство от туберкулеза, как до самых последних дней не переставал углублять изучение открытого им возбудителя. На сколько бы месяцев или лет ни прерывал он эти исследования, как часто ни покидал он свою берлинскую лабораторию, душа его всегда стремилась сюда, к излюбленным культурам туберкулезных бацилл, к тщетным попыткам усовершенствовать туберкулин.

Вернувшись из последней африканской экспедиции, Гедвига Кох настояла на длительном отдыхе для мужа. Не могло быть и речи о том, чтобы сейчас оставить его в Берлине, позволить ему погрузиться в треволнения лабораторных исследований, принесших ему столько горьких разочарований и так пошатнувших его здоровье. Пользуясь тем, что Кох чувствовал себя утомленным, напомнив ему давнишнее намерение навестить брата, живущего в Америке, и совершить путешествие в Японию, Гедвига уговорила мужа не задерживаться на родине.

Приведя в порядок великолепные коллекции, собранные в многочисленных путешествиях, написав несколько статей, покончив с докладом о последней экспедиции, Кох собрался во второе свое «бесцельное» путешествие, без научных заданий и без сотрудников: вдвоем с женой отправляются они в дальнее плавание, к берегам Северной Америки.

— Раз уж мы едем так далеко, — сказал Кох жене, — так пусть это будет свершением мечты всей моей жизни: мы объедем вокруг земного шара. Кругосветное путешествие — вот чего мне не хватает для полного счастья!..

18 апреля 1908 года Кох пишет Китазато:

«Глубокоуважаемый профессор! Я путешествую уже с 30 марта, и этот интересный путь приведет меня в Японию. Пройдены уже Нью-Йорк, Чикаго, Ниагарский водопад, а в настоящий момент я у брата около Кейстона, где у него ферма. На днях я продолжу путешествие в Сан-Франциско, откуда 9 мая поеду на пароходе в Гонолулу. На Сандвичевых островах мы хотим с женой пробыть две недели, а потом на корабле «Siberia Maru» 1 июня уехать из Гонолулу. По плану путешествия 12 июня мы должны прибыть в Иокогаму. Я пишу Вам все это, потому что Вы этого желали. Я Вас очень прошу из-за меня не затрудняться, так как я знаю, что Вы очень заняты. По прибытии в Японию я тотчас же отправлюсь в Токио, чтобы посетить Вас. Я очень рад после долгой разлуки снова встретиться с Вами. Моя жена тоже рада познакомиться с Вами и Вашей семьей. К сожалению, мое путешествие запоздало, и я боюсь, что, когда мы приедем в Японию, будет довольно жарко. Если это будет так, то я очень мало задержусь в Токио и поеду в горы. В Америке меня блестяще встречали; и мне кажется, что это было слишком великолепно. Я так много слышал и читал о Японии и так хочу с ней познакомиться! Уже десять лет, как я хочу посетить Японию, но экспедиции все время мешали мне в этом. Наконец моя мечта должна осуществиться…»