Страница 131 из 213
— Почему? — спросила Ичунь и тут же залилась слезами, потому что увидела, какой разгром в доме профессора.
— Вы можете заметить, что отсутствует, что пропало, — сказал следователь.
Ичунь со следователем ушли в дом. Алиса осталась в саду. Ей не хотелось возвращаться в разоренный, испоганенный дом.
Сад был уже не так пустынен, как утром. Эксперты и сыщики деловито шныряли по дорожкам, рылись в ворохах листьев, ползали между грядок, искали микроследы на дорожках… Куда бы Алиса ни ступила, ей говорили, шептали, ворчали, приказывали:
— Девочка, отойди, девочка, ты мешаешь, девочка, не наступи на вещественное доказательство! Девочка, что ты тут делаешь? Девочка, неужели тебе не сказали, что детям сюда вход воспрещен?
Алиса послушно отступала, отпрыгивала, отходила, она понимала, что специалисты заняты делом, а она и в самом деле может нечаянно наступить на пылинку, оставленную преступником, или, что еще хуже, принести лишнюю пылинку на своей подошве.
Несмотря на подавленное настроение, Алиса смогла сделать важное наблюдение: сад, лишенный помощи генератора добра, на глазах погибал. Манговые деревья и финиковые пальмы, испугавшись холода, поспешили сбросить листья, виноград и сливы, тронутые ночным морозом, катились по дорожке, гулко падали апельсины, стайкой поднялись бабочки и полетели к озеру — видно, надеялись укрыться в густых тростниках. Но если муравьи могут зарыться в землю, змеи — спрятаться в норы, бабочки и птицы — улететь, то растения лишены этой возможности. Они умирают там, где живут, им не положен заграничный паспорт.
Порыв холодного ветра принес с собой заряд мокрого снега. Стало сумрачно, словно вечером.
Алиса поняла, что ей вовсе не хочется стоять здесь и мерзнуть.
Пришлось пройти в дом. Там горел свет — сыщики обследовали помещения и снимали их с разных точек.
— Не спешите, — услышала Алиса голос Лян Фуканя, — сосредоточьтесь. Вы бывали в этом доме много раз. Неужели вы не помните, чего не хватает? Были у профессора деньги?
— Зачем ему деньги? — послышался голос Ичунь. — Если ему что-нибудь было нужно, все сразу присылали из города Урумчи. Но профессор был очень скромным человеком, он старался ни у кого ничего не просить. К тому же он был вегетарианцем и мог обходиться плодами собственного сада. Мы с Фатимой привозили ему лишь рис, вермишель и соевое масло. Нет, деньги профессору были не нужны.
— Но посмотрите, — настаивал следователь. — Здесь стояли очень дорогие приборы и компьютеры. Откуда они?
Алиса осторожно вошла в гостиную и остановилась у двери, слушая разговор.
— Странный вопрос, господин Лян Фукань, — удивилась студентка. — Ведь профессору достаточно было мигнуть глазом, чтобы ему прислали любой прибор китайского, да и не только китайского производства.
Комиссар Милодар статуей командора возвышался в углу комнаты. Он вертел головой, но не двигался с места. Дальше, за открытой дверью в спальню, была видна Кора Орват, которая вместе с уйгурским экспертом рассматривала веревки, которыми ученого привязывали к стулу. Второй эксперт брал для анализа щепки, испачканные кровью.
— Была ли у профессора какая-то особо ценная вещь? — продолжал спрашивать маленький кругленький следователь толстенькую робкую Ичунь. — Подумайте. Может быть, он показывал ее?
Алиса подумала, что они похожи, как дочь и отец.
— Профессор не любил вещей, — ответила студентка. — Он говорил нам, что забрался в сердце пустыни не для того, чтобы брать с собой в изгнание красивые вещи. Пускай, говорил он, они поживут дома, в Шанхае, и доставят удовольствие многим людям.
— И все же, — сказал из угла комиссар Милодар, — они что-то искали. Я бы даже сказал, что какая-то вещь их интересовала больше, чем сам профессор. И если уважаемый следователь Лян Фукань позволит, я бы предположил, что у профессора выпытывали, где спрятана эта вещь.
— Значит, они убили профессора? — испугалась Ичунь.
— Не знаю, — ответил Милодар, — надеюсь, что его увезли с собой. Им нужны знания, им нужна информация, которая спрятана в голове профессора. Но если им была нужна только та информация, зачем переворачивать все вверх дном?
Ичунь только развела руками.
Лишь во второй половине дня следователи закончили осмотр сада профессора. К сожалению, ничего достойного внимания они не нашли. Если преступники и оставили следы, то на территории оазиса их затоптали, а снаружи их сдуло ветром и смыло дождем.
Так как погода стояла отвратительная — моросил холодный дождь, — никому не хотелось дольше оставаться в оазисе. И когда Лян Фукань с экспертами улетел в Урумчи, за ними последовал и комиссар Милодар с помощницами.
В гостинице Урумчи, в комнате Коры Орват, Милодар попрощался со своим агентом.
— Желаю удачи, — сказал он.
— Спасибо.
— Я буду тебя постоянно контролировать, — сказал комиссар, — так что не надейся, что сможешь отдыхать или смотреть видео.
— Я и не надеюсь. Я постараюсь вообще не спать.
Милодар обернулся к Алисе.
— Наверное, твои родители беспокоятся? — строго спросил он.
— Я звонила маме из Урумчи, — ответила Алиса. — Мама не беспокоится. Она привыкла.
— Жаль, — вздохнул комиссар. — Но, надеюсь, ты сегодня улетишь?
Алиса взглянула на Кору Орват. Неужели она не поддержит ее?
Кора Орват молчала, обернувшись к окну.
— Я полечу завтра, — сказала Алиса. — На лайнере.
Уже вечерело, и последний в тот день лайнер круто взмыл с летного поля, которое начиналось сразу за гостиницей. Если захочешь, из окна можно наблюдать за взлетом и посадкой кораблей.
— Ну что ж, мои дорогие, мне пора лететь. Сегодня надо успеть переделать еще целый воз работы, — сказал комиссар.
С этими словами Милодар помахал девушкам изящной рукой и медленно растворился в воздухе.
— Значит, он был не он? — спросила Алиса.
— Как всегда, — ответила Кора. — Это его голограмма. Комиссар не любит появляться на людях самолично. Из-за этого бывает много смешных случаев.
— А отличить нельзя?
— Пока он не начнет брать в руки вещи, ты не заметишь разницы. Впрочем, можешь спросить, хочет ли он выпить чашечку кофе. Если это настоящий комиссар, он согласится, а если голограмма, то с благодарностью откажется.
— Где я буду спать? — спросила Алиса.
— А ты не раздумала оставаться со мной? Дома ведь лучше.
— Нет, если можно, я останусь с вами, Кора, до тех пор, пока профессора не отыщут. Мне неловко уезжать.
— Ну хорошо, я тебя не тороплю. Сейчас закажем ужин.
Они легли спать в тот день совсем рано — ведь Кора и Алиса поднялись на рассвете, а день выдался долгим и трудным.
Гостиница, в которой провели ночь Алиса с Корой, стояла рядом с аэродромом, в ней останавливались большей частью пилоты, стюардессы и те люди, чьи дела могли срочно позвать в дорогу. Это надо знать, чтобы не удивиться встрече, которая утром следующего дня произошла неподалеку от гостиницы.
— Алисочка, — сказала Кора, стараясь перекричать шум душа. — Сбегай вниз, в аэропорту есть магазин. Купи там для нас с тобой жевательной резинки, шоколада, яблок, бананов и других нужных в путешествии продуктов. Возможно, нам с тобой придется провести в пустыне несколько часов, а то и сутки. Продуктов у профессора в доме нет, а на сад рассчитывать не приходится. Он уже засыхает. Деньги у меня в сумке.
— Правильно, — согласилась Алиса. — Многие экспедиции срывались и гибли, потому что путешественники брали слишком мало продуктов. Так случилось с экспедицией капитана Скотта.
— Прости, — откликнулась из душа Кора, — я провела лучшие годы в детском доме. Там про Скотта не проходили. Ты мне потом о нем расскажешь.
Алиса спустилась вниз, перебежала площадь, где располагалась стоянка флаеров и наземных экипажей, а также велосипедов. В Урумчи живет немало пенсионеров, которые селятся здесь из-за чудесного горного воздуха и сухого климата. Они борются за чистоту окружающей среды и отказываются ездить на машинах или летать во флаерах. Они используют для поездок велосипеды или бегают с рюкзаками.