Королева Марго

Странная семейная жизнь! В своем знаменитом «Дневнике» Эроар описывает ее так: Маргарита «стоит на коленях перед постелью Марии де Медичи, а Генрих IV с дофином, сидя на постели, играют с собачкой».

Марго не скупилась на проявление верноподданнических чувств по отношению к королю Франции и Наварры. Когда Генрих уехал во взбунтовавшийся Лимузен, чтобы навести там порядок, она писала ему: «Мы ждем возвращения Вашего Величества, как народы тех стран, где по шесть месяцев длится ночь, ждут возвращения дня…».

Так как двор подолгу жил в Мадридском замке, необходимо было подыскать ей резиденцию где-то неподалеку. Генрих IV попросил Рене де Бона, архиепископа Санса, уступить Маргарите свой замечательный дворец. В свое время он одним из первых поддержал права Генриха на престол и, после того как наваррец отрекся от протестантской веры, получил архиепископство в Сансе, тем более значимое, что Париж был только епископством. Рене де Бон славился также своим могучим аппетитом, вынуждавшим его каждые четыре часа садиться за стол, иначе он мог попросту захиреть… Дворец, испрошенный для Маргариты, был построен в стиле готики раннего Возрождения, когда архиепископом Санса был Тристан де Салазар. Во времена Франциска I кардинал Прат замечательно разукрасил дворец. Это был настоящий просторный замок, впрочем, его и ныне можно увидеть на улице Фигье, близ Сены. Улица была названа так из-за фигового дерева, срубленного по приказу Марго, ибо оно не давало проехать ее карете. Правда, тут же была посажена другая смоковница напротив ворот дворца.

Однажды утром на этих воротах чья-то рука на радость ротозеям пришпилила такие стишки:

В этом замке она вела по-прежнему королевский образ жизни в окружении ученых, поэтов, музыкантов — и красивых мужчин… 5 апреля 1606 года, узнав, что королевские войска заняли независимое Седанское княжество, в письме Генриху IV Маргарита возблагодарила Господа: «Мне кажется, что мы ему обязаны вдвойне; и потому что он вернул под скипетр Вашего Величества еще одну территорию и послушание ее жителей, и потому что вы их вернули Богу, ибо Ваше Величество вправе сказать, как Цезарь: «Пришел, увидел, победил…».

В этот день, 5 апреля, она возвращалась с мессы из монастыря селестинцев. В карете рядом с ней сидел ее возлюбленный Дат де Сен-Жюльен, к которому Марго питала сумасшедшую страсть. Ему было двадцать лет, тогда как она давно перешагнула пятидесятилетний рубеж — что в начале XVII века считалось уже глубокой старостью.

Вдруг прогремел выстрел. Пораженный в голову, Сен-Жюльен рухнул на колени Маргариты, забрызгав кровью ее платье.

Кто стрелял?

Убийцей оказался восемнадцатилетний юноша, сын мадам де Вермон, которого сменил в постели Маргариты Дат де Сен-Жюльен. Безумно влюбленный, ревнивый до крайности, молодой де Вермон обзавелся пистолью, чтобы убить своего соперника. Видя, как он бросился наутек, Маргарита не своим голосом закричала:

— Убейте этого безумца!

В сердцах она задрала свои юбки:

— Держите! Держите! Возьмите мои подвязки! Повесьте его!

Крепко связанного Вермона заперли в одной из комнат во дворце по соседству. Рядом с ним положили труп бедного Сен-Жюльена.

— Поверните его, — попросил он, — я хочу убедиться, что он действительно мертв.

Просьбу его исполнили.

— Он действительно мертв, и теперь вы можете убить меня! — воскликнул де Вермон. — Я ни о чем не сожалею.

Марго объявила, что «отказывается пить и есть, пока не восторжествует правосудие». Ее угроза уморить себя голодом ускорила рассмотрение дела, тем более что Маргарита написала и королю: «Я нижайше прошу Ваше Величество распорядиться о том, чтобы правосудие восторжествовало, и ни в коем случае не склоняться к мысли о помиловании. Если подобные безумства оставлять без наказания, никто не сможет чувствовать себя в безопасности. Поэтому еще раз нижайше умоляю Ваше Величество покарать убийцу…».

По настоянию Маргариты, казнь состоялась на следующий же день прямо у ворот ее дворца. «Преступник шел на казнь с улыбкой, — повествует Пьер де л'Этуаль, — повторяя, что ему не страшно умереть, ибо враг его мертв, значит, правосудие свершилось… Он отказался попросить прощения у королевы». Тяжелым взглядом «застывших глаз» Маргарита наблюдала за казнью из окна… и когда покатилась голова ее бывшего любовника, упала без чувств. Той же ночью, не желая больше ступать по площади, где был воздвигнут эшафот, она покинула дворец де Санс и переехала в Исси, в дом, принадлежавший Ла Гаагу, ювелиру короля.

Париж, всегда любивший посмеяться, тотчас обошел стишок:

КОРОЛЕВЕ МАРГАРИТЕ НА СМЕРТЬ СЕН-ЖЮЛЬЕНА, ЕЕ МИНЬОНА

— Да пусть она утешится, — вскричал король Генрих, — мы ей найдем целую дюжину слуг, еще и получше этого!

Драма, которую пережила Маргарита, повлияла так сильно на ее образ мыслей, что она стала добиваться декрета о высылке всей семьи Вермонов. Матери убийцы, бывшей своей фрейлине, которой Маргарита доверила управление замком Юсон, и трем ее дочерям было предписано поселение в Сальванском аббатстве, в Руерге, без права покидать его территорию «под страхом наказания». Маргарита ожесточилась? Наверное. Но такими были нравы той жестокой эпохи.

Смерть Сен-Жюльена надломила Марго. Она заказала поэту Мейнару «Стансы», которые шептала про себя перед сном и после пробуждения:

Когда Генриэтта д'Антраг, мать другого «королевского творения», дала знать, что желает свести с ней знакомство, Марго вверила себя воле короля и написала ему: «Я рождена исключительно для того, чтобы служить Вашему Величеству. Соблаговолите сообщить вашей смиренной слуге, как именно я должна поступить, чтобы вам это пришлось по нраву. Я буду всю жизнь чтить вашу волю, не только в этом случае, но и во всех остальных».

Как далеко теперь то время, когда она со своей маленькой ажанской армией задирала короля Наварры! Но вскоре драма в Сансе забылась, Маргарита влюбилась опять, на сей раз это был некий Бажомон, на редкость глупый и на редкость красивый малый. Его совершенное телосложение привело Маргариту в восторг. И таким сильным оказалось это увлечение, что Бажомон, востребованный ею и днем и ночью, в конце концов рухнул от истощения сил. Маргарита испереживалась так, что Генриху IV пришлось ехать в Исси, чтобы подбодрить ее. Выйдя из комнаты Марго, он сказал одной из ее фрейлин:

— Молитесь за выздоровление Бажомона, не дай Бог он умрет, тогда — клянусь брюхом папы! — королева Маргарита возненавидит еще и этот дом, и мне придется покупать ей новый!

Однако ей очень нравился этот «маленький Олимп Исси», в котором, как утверждали злые языки, «правит бог Приап, а на побегушках у него Бажомон».[57] И правда, как только Бажомон поправился, неугомонные любовники возобновили свои амурные состязания. Об этом и писал король Марии Медичи 10 мая 1607 года: «Никаких особых новостей нет, кроме того что Маргарита победила Бажомона и что он решил удалиться…».

57

Приап — в греческой мифологии сын Дионисия и Афродиты, бог производительных сил природы, эмблемой которого являлся фаллос.