Страница 79 из 150
В этой гавани адмирал устранил течь, открывшуюся в килевой части одного из кораблей. Бухта, в которой он бросил якорь, имела форму подковы. Острову (Ямайке) адмирал дал имя Сантьяго.
В пятницу, 9 мая, он вышел из бухты и отправился вдоль берега Ямайки далее на запад. Шел он так близко от берега, что многие каноэ следовали рядом с кораблями, и индейцы мирно и радостно вели с христианами меновой торг.
И так как дули противные ветры, адмирал не мог продвигаться вдоль берега острова и решил возвратиться к Кубе.
13 мая, во вторник, он направился к Кубе, намереваясь пройти вдоль берега 500 или 600 лиг, чтобы убедиться, была ли это страна материком или островом {*} .
В день отплытия явился один юноша-индеец на корабль и знаками объяснил, что он желает отправиться с христианами. Вслед за ним пришли его многочисленные родичи и братья, умоляя его не уходить с христианами. Но им не удалось убедить юношу, хотя эти люди пролили немало слез, уговаривая его остаться. Он же, чтобы не видели его слез, удалился в укромное место и в конце концов остался на корабле. Его родственники покинули корабль опечаленные и безутешные.
Итак, покинув со всеми кораблями Ямайку, адмирал достиг на острове Куба одного мыса, который он назвал мысом Креста (Cabo de Cruz), в среду, 14 мая. В то время как он шел вдоль берега, лил сильный дождь с громом и молнией. Море было мелкое, и на каждом шагу кораблям грозила опасность нарваться на мель.
Ливень, а также мели – опасности, обрушившиеся на адмирала одновременно, ставили его в тяжелое положение, и в трудах и заботах боролся он с ними. Ведь средства, применяемые для борьбы с каждым злом, взаимно исключают друг друга, и поэтому, когда они одновременно одолевают корабль, спасти его можно только чудом. Происходило же так потому, что при столь неудержимых ливнях, какие бывают в этой стороне, следует для устранения опасности убавлять паруса, тогда как для того, чтобы не посадить корабль на мель, необходимо поступать как раз наоборот.
Чем дальше шел адмирал, тем гуще становились бесчисленные мелкие и низкие островки. Одни из них были подобны песчаным отмелям, другие поросли кустарником, третьи настолько низко сидели в воде, что совсем не выдавались над ней. Чем ближе находились эти островки от берега Кубы, тем приветливее и зеленее казались они. Рассеяны они были в море на расстоянии одной, двух, трех или четырех лиг один от другого. В среду, 14 мая, адмирал видел множество островов, а на следующий день появились они еще в большем количестве, и среди них попадались очень большие острова. Так как они были неисчислимы и каждому из них нельзя было дать свое особое название, адмирал назвал все эти острова Садом королевы (Jardin de la reina) {*} . В этот день насчитали более 150 островов, расположенных и на севере, и на северо-западе, и на юго-западе. Между ними имелись проходы, через которые могли проследовать корабли, и глубина достигала там трех и более локтей.
На некоторых островах встречалась красная птица, подобная журавлю {*} , и множество очень крупных черепах, величиной с большое колесо и лишь немного уступавших по размерам адарге (кожаному щиту). Видели также журавлей, похожих на кастильских, ворон и других птиц, которые сладкозвучно пели, а с островов доносился нежнейший аромат, которым все наслаждались.
Близ одного из островов замечено было каноэ. Находящиеся в нем индейцы ловили рыбу. Увидев христиан, приближающихся к ним на лодке, они продолжали спокойно заниматься своим делом, как будто думали, что к ним едут их братья, и знаками просили людей, которые были в лодке, задержаться на некоторое время на месте. Христиане так и поступили и не подходили к индейцам до тех пор, пока они не прекратили ловли.
Индейцы выловили рыб, которые называются ревесо (reveso); рыбы эти чуть побольше наших сардин. На брюхе у них твердое утолщение, которым они могут присасываться к разным предметам и, раз присосавшись к нему, не отрываются, даже будучи истерзанными на куски. Индейцы привязывают им к хвосту тонкую нить и, прибыв в места, где водятся в воде черепахи, бросают этих рыб в море так, чтобы они присосались к панцирю черепахи. Затем они тянут к себе нить и вытаскивают вместе с рыбой и черепаху, которая порой весит 4–5 арроб. Точно так же ловят индейцы акул – свирепых тварей, охочих до мяса и пожирающих людей.
Индейцы, закончив рыбную ловлю, подошли к лодке. Христиане знаками предложили им следовать к кораблям, и они весьма охотно направились туда. Адмирал велел дать им разные безделушки и узнал от них о лежащих далее островках. Все, что было у них, эти индейцы щедро отдавали христианам, и покинули они корабли довольные и радостные.
Адмирал продолжал путь, следуя на запад среди бесчисленных островов. Каждый вечер, вплоть до восхода луны, бушевала буря и шел ливень с грозой. Опасности, о которых упоминалось уже прежде, подстерегали адмирала на каждом шагу, и ему пришлось испытать так много лишений и затратить столько труда, что об этом нелегко рассказать. Сам он и люди его бдительно дежурили день и ночь, и особые наблюдатели сидели на дозорных площадках, укрепленных на мачтах. Не раз днище корабля, на котором шел адмирал, не только касалось дна, но и скребло его, и приходилось прилагать немало усилий, чтобы сдвинуть судно с мели, то направляя его назад, то двигаясь вперед.
Адмирал достиг одного острова, более крупного, чем все прочие, и назвал его Санта-Марией. На этом острове было селение. Но ни один индеец из страха перед христианами не решился показаться на берегу. Тут обнаружено было много рыбы и встретились собаки, которые не умели лаять. Над всеми островами видели многочисленные стаи ярко-красных журавлей, попугаев и прочих птиц.
Так как на кораблях испытывался недостаток воды, адмирал решил идти дальше не через проходы между островками, а вдоль самого берега Кубы, и подошел к нему 3 июня. В этом месте росли очень густые леса.
Один матрос, вооруженный луком, вышел на берег на охоту за птицами и наткнулся на группу индейцев человек в 30. Они были вооружены копьями и дротиками. Дротики эти напоминали по форме мечи, причем от острия к рукоятке они расширялись, а концы их были не острые, а притупленные. Делались они из пальмового дерева. Здешние пальмы, в отличие от наших, не имеют бугров, древесина у них гладкая, тяжелая и твердая, как кость. Эти дротики называют здесь «макана». Моряк поднял крик, призывая своих спутников, а индейцы, как только увидели, что кто-то бродит поблизости, обратились в бегство с такой стремительностью, как будто за ними гнались тысячи людей.
На другой день адмирал направил на берег несколько христиан, но им удалось проникнуть в глубь страны всего лишь на пол-лиги. Дальше продвинуться нельзя было из-за густых лесов и болот. Полоса болот, шириной, вероятно, почти в две лиги, тянулась до подножия горной цепи.
Адмирал проследовал далее и, пройдя со своими кораблями 10 лиг, увидел на берегу дома. В этом месте вышло навстречу флотилии много каноэ с индейцами. Индейцы привезли съестные припасы и немало тыквин, наполненных водой. За все это адмирал велел расплатиться с ними. Он задержал одного индейца и сказал ему, что отпустит его, лишь когда тот укажет путь и даст ответ на некоторые вопросы. Индеец заверил адмирала, что Куба – земля, со всех сторон окруженная морем, и что король этого острова проживает далее к западу на том же берегу.
Продолжая путь, корабли вступили в полосу мелей. Глубина моря не превышала одного локтя, а песчаная банка, что встретилась здесь, в ширину была не меньше, чем в два корабельных корпуса. Пришлось затратить немало труда, чтобы провести корабли через глубокий канал, пересекающий эту отмель.
Видели несчетное число очень крупных черепах – казалось, что море кишело ими. Пролетела такая огромная стая морских ворон, что затмила она солнце. Вороны летели со стороны моря к берегу Кубы. Замечены были также голуби и чайки и много иных птиц. На следующий день над кораблями появились тучи бабочек, и казалось, будто от них густеет воздух. Бабочки пролетали до самого вечера. Ливень, разразившийся к ночи, рассеял их скопища.