Страница 107 из 150
Все, о чем говорится здесь, приказываем вам выполнять и совершать, согласно этой инструкции, не отступая от нее ни в чем. А если понадобится ради пополнения нашей казны совершить что-нибудь сверх того, о чем выше шла речь, необходимо выполнить это так, чтобы наилучше соблюдалась наша выгода, ибо на подобное мы даем вам полномочия нашей инструкцией.
И повелеваем мы упомянутым капитанам, маэстре, морякам, пилотам и воинам выполнять все, что вы от нашего имени прикажете им, сообразно с этой нашей инструкцией, под страхом наказаний, которые вы определите и назначите им от нашего имени. И даем мы вам полномочие применять это право как к ним лично, так и к их имуществу.
Дана в Валенсии-де-ла-Торе, 14 марта 1502 года.
Я, король;
Я, королева.
По приказу короля и королевы —
Мигель Перес де Гусман.
Письмо Колумба королю и королеве с острова Ямайка {*}
Светлейшие, высочайшие и всемогущие государи, король и королева, наши сеньоры. Из Кадиса я дошел до Канарии за четыре дня, а оттуда в Индии за 16 дней {*} . Из Индий я отписал, что намерен ускорить плавание, пока мои корабли в хорошем состоянии и имеются люди и снаряжение, и что мой путь лежит к острову Ямайка.
Писал же я это на острове Доминика {*} . До того, как я прибыл на Доминику, погода не оставляла желать ничего лучшего. Но в ночь, когда я прибыл туда, разразилась буря, и притом большой силы, и с той поры непогода преследует меня постоянно.
Прибыв на Эспаньолу, я отправил письма и просил, чтобы оказали мне милость и за мой счет дали мне новый корабль, ибо один из моих кораблей стал непригодным для плавания и не мог нести паруса.
Письма эти были отправлены, и ваши высочества узнают обо всем, если упомянутые послания передадут в ваши руки.
Мне было приказано, от имени местных властей, не приближаться к берегу и не высаживаться на землю {*} . Люди, которые были со мной, пали духом, ибо они опасались, что я увлеку их дальше. Они говорили, что, если их постигнет опасность, никто не сможет им помочь; более того – с ними дурно поступят {*} . Каждый утверждал, что командор {*} [Овандо] желает удержать земли, которые были мною открыты.
Буря была ужасная, и в ту ночь она разметала все мои корабли. Люди дошли до крайности, потеряв всякую надежду на спасение, и ждали гибели. На каждом из кораблей думали, что все другие корабли погибли. Разве на моем месте любой смертный, будь он даже Иовом, не впал бы в отчаяние, видя, что в час, когда дело шло о моем спасении и о спасении моего сына, брата, друзей, запрещено мне было приближаться к земле, к гаваням, которые я промыслом Божьим приобрел для Испании в кровавом поту?!
Итак, скажу о кораблях, которые буря увела от меня {*} , оставив меня в одиночестве. Господу было угодно возвратить их ко мне.
Упомянутый выше «небезупречный» корабль {*} отнесен был в море, и это оказалось для него спасением от гибели. У самого острова «Гальега» потеряла лодку, а все корабли – большую часть имевшихся на них запасов. Судно, на котором я находился, хотя его и швыряло во все стороны, Господь спас, и оно не потерпело никакого ущерба. На негодном для плавания корабле находился мой брат, и после Бога ему принадлежала честь спасения судна.
В эту бурю я с большим трудом добрался до Ямайки. Тут буря стихла, море успокоилось, и сильное течение увлекло меня к Саду королевы, причем земля не попадалась по пути. Оттуда, при первой же возможности, я направился к материку, где встретились противные ветры и сильные течения. Я боролся с ними 60 дней и все же прошел не более 70 лиг.
За все эти дни я ни разу не входил в гавани и не мог в них вступить, и буря не прекращалась, дождь, гром и молнии продолжались непрерывно, так что казалось, будто наступило светопреставление.
Я достиг мыса Грасьяс-а-Дьос [Благодарение Богу], и тут Господь послал мне благоприятные ветры и течения. Было это 12 сентября.
В течение 88 дней не прекращалась ужасная буря – такой силы, что от взора были скрыты и солнце и звезды.
Корабли дали течь, паруса изодрались, такелаж и якоря были растеряны, погибли лодки, канаты и много снаряжения. Люди поражены были недугами и удручены, многие обратились к религии, и не оставалось никого, кто не дал бы какого-нибудь обета или не обязался совершить паломничество. Часто люди исповедовались друг другу в грехах. Им нередко приходилось видеть бури, но не столь затяжные и жестокие. Многие из тех, кто казались сильными духом, впали в уныние, и так было в продолжение всего этого времени.
Болезнь сына, который находился со мной, терзала мою душу, и тем горше было мне сознавать, что в нежном тринадцатилетнем возрасте ему пришлось претерпеть в течение столь долгого времени большие невзгоды. Но Бог дал ему такую силу, что он воодушевлял всех прочих и вел себя так, как будто провел в плаваниях 80 лет. Он утешал и меня, а я тяжко захворал и не раз был близок к смерти. Из небольшой надстройки, которую я приказал соорудить на палубе, я направлял ход корабля.
Брат мой находился на корабле, которому угрожала большая опасность. Велика была моя скорбь, и испытывал я ее с особенной остротой, ибо взял я его против его воли.
Такова уж моя доля – мало пользы принесли мне двадцать лет службы, проведенных в трудах и опасностях, ибо ныне я не имею в Кастилии крова над головой, и пищу мне негде обрести, разве только в корчме или в таверне, и зачастую не имею я ни гроша, чтобы заплатить по счету.
Другое горе разрывало мне сердце – это о сыне моем доне Диего {*} , которого я оставил в Испании сиротой, лишенного чести и достояния, отнятых у меня, хоть я и уверен, что справедливые и благодарные государи все возместят ему с лихвой.
Я достиг земли Кариай {*} , где задержался, чтобы исправить повреждения на кораблях, пополнить запасы продовольствия и дать людям отдых, ибо истомлены они были болезнями.
Сам я, как уже говорил я раньше, не раз был близок к смерти. Здесь я узнал о золотых рудниках области Сиамба {*} , которую я разыскивал. Двое индейцев проводили меня в Карамбару {*} , где люди были нагие и носили на шее золотые зеркала, не желая ни продавать, ни обменивать их. Мне называли много мест на побережье, где, как говорят, имеется золото и есть рудники. Последним из этих мест была Верагуа, лежащая приблизительно в 25 лигах от моей стоянки. Я отправился в путь, намереваясь тщательно исследовать все эти места, но не прошел и половины пути, как узнал, что на расстоянии двух дневных переходов отсюда находятся золотые рудники. Я решил послать туда людей для ознакомления. В канун дня св. Симона и Иуды, когда они должны были отправиться в поход, поднялось такое волнение на море, что я вынужден был плыть по воле ветра. Индеец, который должен был указывать дорогу к рудникам, все время был со мной.
Во всех местах, которые я посещал, я убеждался в правильности того, что есть область Сигуаре, которая, судя по описаниям индейцев, лежит на западе, в девяти днях нашего пути. Они утверждают, что там золота без счета и люди в тех местах носят большие коралловые браслеты на руках и на ногах и покрывают мозаикой из кораллов столы, стулья и шкатулки. Они говорили также, что женщины в тех местах носят коралловые ожерелья, которые свешиваются у них с головы на плечи. Относительно всего, что здесь сказано, люди в этих местах были единого мнения и наговорили мне столько, что меня могла бы удовлетворить десятая доля всего сказанного ими.
Всем им знаком перец. В Сигуаре в обычае ярмарки и рынки. Об этом мне говорили здешние люди и показывали, каким образом там ведется меновой торг. Они говорили также, что на кораблях в той стороне имеются ломбарды, стрелы и луки, мечи и кирасы, и что люди там ходят одетые и владеют красивыми домами, и что там есть лошади и этими лошадьми они пользуются во время войны, и что многие из них носят богатые одеяния. Они передавали, что море омывает Сигуаре и что в десяти днях от нее протекает река Ганг. Как кажется, Сигуаре находится по отношению к Верагуа {*} в таком же положении, как Тортоса к Фуэнтеррабьи или Пиза к Венеции.