Страница 11 из 17
Горлица долго оплакивала невосполнимую утрату, дав обет не выходить более из дому и не притрагиваться к пище в знак траура.
Она сдержала клятву и вскоре тихо испустила дух, не выдержав одиночества.
Старый орел давно потерял счет годам, живя в гордом одиночестве среди неприступных скал. Но силы ему стали изменять, и он почувствовал, что конец его близок.
Мощным призывным клекотом орел созвал своих сыновей, живших на склонах соседних гор. Когда все были в сборе, он оглядел каждого и молвил:
- Все вы вскормлены, взращены мной и с малых лет приучены смело смотреть солнцу в глаза. Я уморил голодом тех ваших братьев, кои не переносили ослепительного сиянья. Вот отчего вы по праву летаете выше всех остальных птиц. И горе тому, кто посмеет приблизиться к вашему гнезду! Все живое трепещет перед вами. Но будьте великодушны и не чините зла слабым и беззащитным. Не забывайте старую добрую истину: бояться себя заставишь, а уважать не принудишь.
Молодые орлы с почтением внимали речам родителя.
- Дни мои сочтены,- продолжал тот.- Но в гнезде я не хочу умирать. Нет! В последний раз устремлюсь в заоблачную высь, куда смогут поднять меня крылья. Я полечу навстречу солнцу, чтобы в его лучах сжечь старые перья, и тотчас рухну в морскую пучину...
При этих словах воцарилась такая тишина, что даже горное эхо не осмелилось ее нарушить.
- Но знайте!- сказал отец сыновьям напоследок.- В этот самый миг должно свершиться чудо: из воды я вновь выйду молодым и сильным, чтобы прожить новую жизнь. И вас ждет та же участь. Таков наш орлиный жребий!
И вот, расправив крылья, старый орел поднялся в свой последний полет. Гордый и величавый, он сделал прощальный круг над скалой, где взрастил многочисленное потомство и прожил долгие годы.
Храня глубокое молчание, его сыновья наблюдали, как орел смело устремился навстречу солнцу.
Жил-был на свете добрый король, но врагов у него было видимо-невидимо. Послушные и верные ему журавли очень беспокоились за его судьбу. Опасность подстерегала короля на каждом шагу ежедневно, особенно ночью, когда злые недруги могли беспрепятственно окружить дворец.
- Что же нам предпринять?- задумались журавли, собравшись на совет.- Ведь от солдат никакого прока. Вместо того, чтобы справно нести службу и охранять короля, они спят по ночам беспробудным сном. А собаки за день так набегаются и намаются на охоте, что и на них нельзя положиться. Остается только нам сторожить дворец, дабы наш добрый король мог спокойно почивать.
И вот журавли разделились на три стаи, поручив каждой сторожевой пост и установив строгий порядок смены караула.
Самая многочисленная журавлиная стая расположилась на лугу, что простирается вокруг дворца; другая заняла все входы и выходы, а остальные часовые разместились в самой королевской опочивальне, чтобы ни на минуту не спускать глаз со спящего повелителя.
- А что если кто-нибудь одолеет сон на посту?- спросил один молодой журавль.
- И против этой беды есть одно верное средство,- успокоил его вожак, умудренный жизненным опытом.- Пусть каждый из вас, стоя на посту, держит в лапе камень на весу. Если, не ровен час, кто- то и заснет, то камень тут же выпадет из лапы и своим шумом оповестит всех остальных.
С той поры журавли поочередно бодрствуют по ночам, стоя на одной ноге и меняясь через каждые два часа. И никто еще не выронил камень из лапы, сохраняя верность принятому уговору.
За благородство души и верность долгу недаром же зовут этих журавлей венценосными или королевскими.
Как только пеликан отправился на поиски корма, сидевшая в засаде гадюка тут же поползла, крадучись, к его гнезду. Пушистые птенцы мирно спали, ни о чем не ведая. Змея подползла к ним вплотную. Глаза ее сверкнули зловещим блеском - и началась расправа.
Получив по смертельному укусу, безмятежно спавшие птенцы так и не проснулись.
Довольная содеянным злодейка уползла в укрытие, чтобы оттуда вдоволь насладиться горем птицы.
Вскоре вернулся с охоты пеликан. При виде зверской расправы, учиненной над птенцами, он разразился громкими рыданиями, и все обитатели леса притихли, потрясенные неслыханной жестокостью.
- Без вас нет мне теперь жизни!- причитал несчастный отец, смотря на мертвых детишек.- Пусть я умру вместе с вами!
И он начал клювом раздирать себе грудь у самого сердца. Горячая кровь ручьями хлынула из разверзшейся раны, окропляя бездыханных птенцов.
Теряя последние силы, умирающий пеликан бросил прощальный взгляд на гнездо с погибшими птенцами и вдруг от неожиданности вздрогнул.
О чудо! Его пролитая кровь и родительская любовь вернули дорогих птенцов к жизни, вырвав их из лап смерти. И тогда, счастливый, он испустил дух.
Склонив гибкую шею к зеркалу воды, лебедь долго всматривался в свое отражение. Он понял причину усталости и озноба, пронизывающего все тело, словно в зимние холода.
Теперь он доподлинно знал, что час его пробил и настала неотвратимая пора прощания с жизнью.
Его перья были так же прекрасны и белоснежны, как и в далекие годы юности. Ему удалось пронести в незапятнанной чистоте свое одеяние через все жизненные невзгоды и испытания, через зной и стужу.
И теперь он был готов спокойно и достойно закончить свои дни.
Изогнув красивую шею, он медленно и величаво подплыл к старой плакучей иве, под чьей сенью любил, бывало, пережидать летний зной.
Опустился вечер, и закат окрасил в пурпур спокойные воды озера.
В глубокой вечерней тишине, воцарившейся вокруг, послышалось лебединое пение. Никогда ранее лебедь не пел с такой проникновенной задушевностью и щемящей тоской. Он вдохновенно пел о своей любви к природе, небу, воде, земле...
- Лебедь поет,- прошептали зачарованные прощальной песней рыбы, птицы и все прочие обитатели полей, лесов и лугов.- Это песня умирающего лебедя.
Нежная грустная песня эхом разнеслась по округе и замерла с последними лучами солнца.
Высоко пролетая над безбрежной пустыней, феникс приметил далекий огонь костра на биваке. Он понял, что час великого жизненного испытания настал и ему надлежит стойко подчиниться велению судьбы.
Феникс был значительно крупнее всех живущих на свете орлов, а по красоте и яркости оперения не шел с ними ни в какое сравнение.
Он величаво парил в ночном небе на распластанных крыльях, а затем широкими плавными кругами начал снижаться к земле.
Оказавшись над костром, он почувствовал, как языки пламени жадно лизнули его перья и обожгли лапы. Превозмогая боль и оставаясь верным долгу, феникс бесстрашно рухнул в огонь.
Костер зашипел, зачадил и начал угасать. Но вскоре из кучи золы стал пробиваться язычок голубого пламени, трепещущий на ветру и упрямо поднимающийся кверху, словно у него были крылья.
Это феникс возрождался из пепла, чтобы вновь прожить пятьсот лет в небе.
В далекие времена на севере Африки произрастали пышные леса, богатые зверем и птицей, а полноводные реки кишели рыбой.
Но однажды в тех краях объявилось страшное чудовище: полуптица-полузмея по прозванью Василиск. Над его безобразной головой возвышался колючий плавник, который горбом шел по спине и переходил в длинный хвост. У него были перепончатые крылья, как у летучих мышей.
Все животные, большие и малые, пришли в ужас от такого соседства, ибо даже взгляд чудовища источал яд.
Стоило Василиску взглянуть на слона или ястреба, как те падали замертво, пораженные ядовитым взглядом, от которого не было никакого спасения. Среди животных начался повальный мор.