Актриса года

— Не-е-ет, — с улыбкой протянула Эмбер, добавляя последний штрих к вечернему макияжу. — Я скорблю по своей прожитой напрасно жизни. Как Нина в «Чайке».

— Это что, новая рок-группа? — спросила Татьяна.

— Да нет же, глупенькая, — ответила Эмбер. — Это пьеса Чехова. Когда-нибудь о нем слышала?

— Гм… Чек-хоф, — раздельно произнесла Брианна. — Он что, имеет какое-то отношение к чекам, да?

И тут эти обкурившиеся дури идиотки с Беверли-Хиллз принялись хохотать как безумные. А Эмбер меж тем надевала платье. «Смейтесь, смейтесь, малышки, — думала она. — Если сегодня «Оскар» достанется мне, то я буду играть в пьесе Чехова с Дэниелом Дей Левисом, а вы продолжите трахаться с рок-звездами на задних сиденьях своих "БМВ"».

— Ну и как я выгляжу? — спросила Эмбер, надев черные лодочки и хватая сумочку.

— Вся такая чернущая! — воскликнула Татьяна.

— Да тебе прямо дорога в похоронное бюро, — усмехнулась Брианна. — Даже сумочка — и та черная.

— Вот эта, что ли? — улыбнулась Эмбер. — Так это сумочка Конни Траватано, которую она сперла в «Барниз». А я свистнула ее, когда мы лежали в клинике Бетти Форд.

Лори оглядела себя в зеркале. Под тонким шелком аквамаринового платья от Донны Каран отчетливо вырисовывались груди, была видна также ложбинка между бедер, а ниже оно расходилось волнистыми пышными складками. То было самое женственное платье из всех, что ей доводилось носить в жизни.

Все же есть какая-то ирония в том, что она выглядит женственно, особенно после того, как по телевизору на всю Америку объявили о ее лесбиянстве. Но с другой стороны, разве обязательно следовать стереотипам? Разве беседа с Барбарой Уолтерс приговорила ее к смокингам и туфлям мужского образца? Черт, да все голубые в Голливуде одеваются только так.

Нет, платье великолепное, и выглядит она в нем просто прекрасно. Потянувшись к красной кожаной сумочке, Лори еще раз взглянула в зеркало и подумала: «Нет, действительно, выгляжу просто превосходно».

И чувствовала она себя также превосходно, несмотря на то, что после передачи с Барбарой Уолтерс избегала смотреть телевизор и читать прессу. Кстати, ее поддержало множество людей. Элизабет Тейлор прислала письмо, в котором выражала восхищение храбростью Лори. Шер оставила послание на автоответчике, в котором выразила готовность поддержать Лори в трудную минуту. Роузи О'Доннел и Джоди Фостер прислали по огромному букету. В доме у Лори было все перебито и перевернуто вверх дном, и она никак не могла сообразить, где же поставить цветы. И наконец просто пристроила их в стенном шкафу. Как ни странно, но они там не завяли.

Но самое главное… Самое главное то, что она вновь с Марией!..

Именно Мария сделала первый шаг к примирению. Мало того что она огорчилась, получив письмо от Фионы, где та сообщала о разрыве. Сразу же после этого ее совершенно вывела из себя статья Лиз Смит, недвусмысленно намекавшая, что в передаче с Барбарой Уолтерс Лори будет выглядеть закоренелой лесбиянкой.

— Малышка, — прошептала Мария, когда Лори сняла трубку, — я слышала, тебя будут показывать по национальному телевидению.

— Мария! — ахнула Лори. — Это ты?

— Да. Теперь скажи правду: ты действительно будешь выступать по телевизору?

— Да.

— Тогда я горжусь тобой. Честно.

Настала пауза, затем Лори еле слышным голоском прошептала:

— Знаешь, Мария, я страшно боюсь…

— Все всегда боятся совершить решительный и честный поступок, — заметила Мария. — И главное в этом деле — преодолеть себя.

— Мария?..

— Да?

— Может, пообедаем сегодня?

— При одном условии.

— Каком?

— Ты возьмешь меня на церемонию вручения «Оскара».

Решиться на это Лори было не столь трудно. Ведь теперь, когда Клаудио исчез из ее жизни, пойти ей все равно было не с кем.

— Ну что, готова? — спросила Мария. Она стояла в дверях спальни и смотрела, как Лори любуется на себя в зеркало.

— Да, — кивнула Лори и обернулась к ней. — Что скажешь?

— Ты такая красавица, малышка! — воскликнула Мария. Потом подошла и крепко поцеловала Лори в губы.

— Спасибо.

— Мне только одно не нравится, — сказала Мария и отступила на шаг, обозреть Лори с головы до пят.

— Что именно?

— Знаешь, красная сумочка как-то не сочетается с аквамариновым платьем.

— Думаешь?

— Не то что думаю, просто уверена, — решительно заявила Мария. — Почему бы тебе не взять ту, черную, ну, что тогда прислала Мелисса?

— А что, это идея, — улыбнулась Лори. — Ведь мы вовсе не хотим, чтобы мистер и миссис Америка думали, будто бы у нас, лесбиянок, нет вкуса.

Церемония вручения «Оскара». 18.30

Шоу началось полчаса назад, а она уже испытывала скуку. Бесконечный поток людей, деланные улыбки и пошлость, пошлость — да это кого угодно с ума сведет!

Она тихонько приоткрыла сумочку от Шанель и вновь осмотрела ее содержимое. Коробочка с драже «Тик-так», вибратор и револьвер. И хищно улыбнулась при мысли о том, как распорядится одним из этих предметов до окончания вечера.

Толпа у театра собралась колоссальная. Служба безопасности еле сдерживала напор фанатов; репортеры и операторы с телекамерами толкались и отпихивали друг друга, каждый пытался привлечь внимание прибывающих звезд. Красный ковер, устилавший тротуар и ступеньки, ведущие к входу, был сплошь усыпан окурками. По нему парадным шагом шествовали звезды. А уж наряды!.. На Рэйкел Уэлш было платье цвета шартрез и с таким тугим корсетом, что ее и без того огромные груди походили на два окорока, выставленных в витрине мясной лавки. А Тори Спеллинг, видимо, перепутала церемонию с «Эмми» [40]— из пышно взбитых волос у нее торчала телевизионная антенна.

А когда начали прибывать самые легендарные звезды, толпа окончательно взбесилась. «Джек! Джек!» — кричали люди, и мимо проскользнул, сверкая улыбкой и темными очками, сам Джек Николсон. А затем все дружно завопили: «Шер! Шер!» «Нет, только не эта сука», — подумала она. Но то была именно Шер в платье из блесток и под ручку с каким-то семнадцатилетним юнцом. Ходили слухи, будто бы Шер познакомилась с ним во время занятий парашютным спортом.

Но больше всего шума и восторга вызвало еще одно появление, уже под самый конец. Толпа дружно взревела: «Лиз! Лиз!» — и среди моря голов мелькнула маленькая темная головка с короткой взъерошенной стрижкой. «О Господи, — подумала она, — да здесь действительно собрали сегодня всю старую гвардию!»

И Джек, и Шер, и Лиз. Можно бесконечно подшучивать над ними и в то же время нельзя не признать: они настоящие звезды. И созданы, чтобы пройти через все и победить. Через плохие и хорошие картины, браки и разводы, пластические операции и наркотики, через причуды дизайнеров и отсосы у нужных людей. Они прошли через все это, но не сошли с дистанции. Они перестали быть просто знаменитыми и превратились в легенду.

Именно такой скачок и она намеревалась совершить сегодня. В качестве победительницы, которой вручат главный приз Академии, или убийцы.

Странно, но она совершенно не нервничала, несмотря на то, что собиралась выстрелить и убить прямо на глазах всего зрительного зала. Да что там зала, на глазах у сотен миллионов телезрителей. Что ж, пусть смотрят! Она соберет все свои деньги и наймет лучшего в мире адвоката. И уж он-то ее отмажет, это точно.

Ведь в конце концов здесь Лос-Анджелес, разве нет? Здесь никого не признают виновным в убийстве, разве только в том случае, если ты попался минимум два раза.

Глава 37

Чарлтон Хестон мрачно рыгнул.

Сам бывший актер и кинозвезда, последнее время строчивший ядовитые заметки в «Лос-Анджелес таймс», он стоял за кулисами зала «Шрайн», дожидаясь своего выхода, чтобы объявить четвертую песню из выдвинутых на «Оскара». То было музыкальное сочинение «Ты просто убиваешь меня, малыш» из фильма «Торнадо в Лос-Анджелесе» в исполнении Брайана Адамса. Последние два дня Хестон снова стал есть все подряд. Так, буквально вчера за обедом угощался жареной ветчиной, утром на завтрак умял, наверное, целый фунт бекона, а на ленч заказал двойной сандвич с ветчиной под майонезом. И вот теперь Хестон страшно страдал от несварения желудка и чувствовал себя при этом большим куском несвежей ветчины.