Актриса года

В сладком волшебном сне!

«Да я никак совсем рехнулась, — весело подумала вдруг Конни. — Вернулась к пению на публике — и где? В этой маленькой гостиной в Палм-Спрингс!..»

Глава 31

Лори стояла за толстым стволом большого вяза и смотрела на жалкую маленькую лачугу, что виднелась чуть поодаль. Дул сильный ветер, и она, надев утром второпях тоненькую майку, дрожала от холода. Поднесла бутылку текилы ко рту, одним глотком допила что осталось и отшвырнула бутылку в канаву.

Но на звон разбитого стекла в такой трущобе, где жили родители Марии, никто обычно не обращает внимания. Другое дело, если б обитатели вдруг увидели здесь знаменитую кинозвезду, шпионившую за своей бывшей любовницей. Лори торчала за деревом и пила уже, наверное, больше часа. Теперь, когда настала ночь, она знала, что будет делать.

Она безумно тосковала по возлюбленной два последних дня. В средствах массовой информации появлялись все новые истории о взаимоотношениях Фионы с Марией, и каждая стрелой вонзалась в израненное сердце Лори. Ну зачем, зачем только она послушала эту дуру Мелиссу и согласилась встречаться с мерзким ублюдком и выродком Клаудио? Ради «Оскара»? Но что толку от «Оскара», если теперь она лишена любви? Пустая спальня, широкая постель, где она спит одна, — о, нет более одинокого места в мире!

И вот она, прихватив сумочку от Шанель и сунув в нее бутылку текилы, отправилась к дому родителей Марии, что находился на окраине, в рабочем районе Эко-Парк. Текила взбодрила и придала ей храбрости, а последнее очень понадобится — ведь придется извиняться перед Марией. И еще выпивка заставила ее вспомнить о полных яростной страсти днях и ночах любви с Марией. Простояв за деревом целый час и допив текилу, Лори чувствовала, что жгучая тоска по возлюбленной так и пронизывает, словно электрическим током, каждую клеточку тела.

И вот, выйдя из-за дерева и слегка пошатываясь, Лори направилась к ветхому домику. На цыпочках подкралась к окошку в ванной, приподняла раму и торопливо скользнула внутрь. Вышла из ванной в темную спальню и увидела на постели смутные соблазнительные очертания женской фигуры.

— Это я, Мария, — взволнованно и глухо пробормотала Лори. — Только прошу, пожалуйста, не кричи и не сердись! Я хотела поговорить с тобой. И не по телефону, потому что уверена — ты повесила бы трубку. О Боже, если бы ты знала, как я по тебе соскучилась! Последние несколько дней были худшими в моей жизни. Но они кое-чему научили меня. Теперь я понимаю: я люблю тебя. Люблю и хочу быть с тобой. О, прошу, умоляю, дорогая, вспомни, как нам было хорошо с тобой!

Подойдя к краю кровати, Лори продолжала неумолчно говорить. Она боялась, что Мария прервет ее.

— Помнишь, что мы с тобой вытворяли? Как упивались друг другом, как пили и не могли напиться, точно дикие звери? О, любовь моя, заклинаю, только не прогоняй, не отталкивай меня! Я пришла к тебе, изголодавшаяся по любви, словно странник, бредущий в пустыне в поисках оазиса…

С этими словами Лори сорвала простыню и зарылась носом в лоно любовнице. Она облизывала и целовала его, зарываясь все глубже в сладчайшую ямку, где были сосредоточены все ее желания, стосковавшись по нектару, что таится внутри.

Тут с постели протянулась рука и включила ночник. И Лори, подняв голову, увидела, что на нее смотрит Фиона Ковингтон.

— Прошу прощения, но вы, видимо, ошиблись адресом, — холодно и злобно произнесла Фиона.

Лори ахнула и отпрянула. И в этот момент в спальню вошла Мария, совершенно голая, прижимая к груди котелок с фасолью.

— Что это? — пробормотала Лори.

— А мы собирались поужинать фасолью по-мексикански, — ответила Фиона и натянула простыню до подбородка. — А тут врываетесь вы и перебиваете нам аппетит.

— Я пришла повидать тебя, Мария, — жалобно простонала Лори.

— Наша любовь мертва, сдохла, как бродячая собака, — усмехнулась Мария.

— Как ты могла позволить другой женщине трогать себя?!

— А как ты могла позволить мужчине трогать себя? — огрызнулась Мария. — И как, интересно, ты попала в мой дом, а?

— Ясно как, — с усмешкой заметила Фиона. — Пробралась в окошко в ванной.

— Никто никогда не будет любить тебя, как я! — сказала Лори.

— Ты вовсе меня и не любила, — отрезала Мария. — Ты любила лишь одно — свою карьеру. Ну вот, с ней и оставайся! А у меня теперь новая любовь!

— Мне плевать на карьеру! — взмолилась Лори. — Мне нужна только ты!

— Ничего не получится, малышка, — уже мягче заметила Мария. — Теперь я принадлежу Фионе. Мы собираемся поужинать, после чего она почитает мне Чонсера.

— Чосера, — робко поправила ее Фиона.

— Умоляю, Мария!.. — Лори почувствовала, что вся дрожит.

— Нет. Слишком поздно!

Лори разрыдалась и выбежала из комнаты. Секунду-другую Мария нерешительно переминалась с ноги на ногу, не зная, стоит ли бежать за ней вдогонку. Не слишком ли жестоко обошлась она со своей бывшей возлюбленной? Но затем, услышав, как хлопнула входная дверь, Мария обернулась к Фионе.

— Боюсь, это для меня уже слишком… — пробормотала та.

— Эмбер? Это Тед.

— О, привет!

— Вот, звоню узнать, как ты поживаешь.

— Прекрасно. Только что съездила к той девушке в госпиталь Седарс-Синай — узнать, как она там. Вроде бы все в порядке.

— Замечательно. Прости, что я тогда не смог поехать с тобой.

— Ну, ты же сам сказал, что тебе надо закончить статью.

— Да, дело прежде всего. Я как раз хотел сказать, что переписал один кусок и вставил несколько строк о том, как ты помогла той девушке.

— О, зачем это, Тед? Мне, ей-богу, даже как-то неудобно!

— Брось. Это был очень благородный поступок. Так ты говоришь, с ней все о'кей?

— Да, там только одна загвоздка. Со страховкой.

— А в чем дело?

— Просто у девушки ее нет.

— Черт…

— Ну я и сказала там, в клинике, чтоб чек прислали мне.

— Вот это да! Послушай, об этом тоже обязательно надо написать.

— О нет, прошу тебя, не надо! Иначе получится, будто я хвастаюсь и…

— Но, Эмбер, неужели ты не понимаешь, что сейчас большинство людей считают тебя эдакой маленькой мегерой? И моя статья поможет изменить это мнение. Что, в свою очередь, поможет тебе получить «Оскара».

— Но я вовсе не хочу подлизываться к публике. Это не в моем стиле.

— Не волнуйся. Уж я-то знаю, какая ты на самом деле, Эмбер, и нарисую истинный твой портрет.

— О, ты такой милый… Может, как-нибудь встретимся?..

Тут на линии послышался гудок.

— Это, наверное, тебя.

— Погоди минутку, сейчас узнаю. — Эмбер переключилась на другую линию. — Алло?

— Это Татьяна.

— Погоди, не вешай трубку. — Эмбер снова переключилась. — Тед?

— Да?

— Тут мне подруга звонит. Может, я перезвоню тебе чуть попозже?

— Конечно. Я у себя в конторе.

— Тогда через пять минут. — Эмбер снова переключилась. — Да?

— Ну, как все прошло?

— Просто потрясающе.

— Смерть до чего охота поболтать с тобой! Но я доехала аж до самого Малибу — убедиться, что за мной нет полицейского хвоста.

— Ты в безопасности, не переживай.

— Так он купился?

— Еще как! Заглотнул крючок вместе с удочкой. И как раз сейчас вписывает в свою гребаную статейку то, что нам надо.

— А Брианна?

— О, с ней тоже все в порядке. Отделалась синяком на коленке. Люди со «скорой» высадили нас там, где я попросила, — у бара «Драйз». Выпили с ней по паре мартини, потрепались, потом я отвезла ее домой. Сейчас отмокает в ванной и полирует ногти.

— Так, выходит, ты предстанешь в этом очерке настоящей героиней?

— Ну, судя по тому, что он вякал, меня можно сравнить разве что с этой гребаной Флоренс Найтингейл [39]!

— Класс!

— Просто не знаю, как тебя и благодарить. Нет, теперь я серьезно думаю, что вся эта липовая история поможет мне получить «Оскара».