Страница 12 из 111
Правитель Борис Годунов сам руководил обстрелом крепости, а затем возглавил мирные переговоры. Однако современники неодобрительно отнеслись к его вмешательству в боевые действия. По словам псковского летописца, Годунов направил весь огонь артиллерии на стены крепости, «а по башням и по отводным боем бити не давал»7. В итоге огонь с башен нанес тяжелый урон штурмовым колоннам. Современники беспочвенно подозревали, будто Борис, «норовя» немцам, помешал воеводам занять Нарву. На самом деле распоряжения Бориса объяснялись не его симпатиями к неприятелю, а полным отсутствием опыта. Правитель не покидал дворца, в то время как его сверстники участвовали в сражениях Ливонской войны.
Шведский наместник в Ливонии К. Горн соглашался возвратить России Ивангород, но русские отвергли его предложение. 22 февраля они возобновили обстрел. Последующие дни ушли на переговоры. Между тем зима была на исходе. Поверх льда на Нарве появились талые воды. В такой ситуации Борис Годунов приказал своим представителям на переговорах в последний раз «съехатца (со шведами. — Р. С.) и покачати их про Ругодив» (Нарву. — Р. С.), чтобы принять их условия в случае, если шведы откажутся сдать Нарву8. По условиям перемирия 1590 г., шведы очистили захваченные ими русские территории с крепостями Ям, Копорье и Ивангород.
Наступление в Ливонии было успешным. Россия вернула себе морское побережье между Нарвой и Невой. Однако главная цель кампании — овладение Нарвой и восстановление «нарвского мореплавания» на Балтике — так и не была достигнута.
Шведы не примирились с поражением и потерей захваченных ими крепостей. Правда, без военной поддержки Речи Посполитой они не решались на крупные военные операции против России, но в 1590 г. их отряды совершали набеги на Кольский полуостров и окрестности Ивангорода9.
Готовясь к продолжению шведской войны, Россия искала примирения с Речью Посполитой. Еще в конце 1589 г. московское правительство предприняло попытку возобновить переговоры с поляками, прерванные после избрания королем Сигизмунда III. 10 января 1591 г. польские послы в Москве подписали соглашение о перемирии на 12 лет. Русское правительство обязалось в «перемирные годы» не нарушать границ шведских владений в Прибалтике10. Король Сигизмунд III попытался аннулировать соглашение, поскольку послы в нескольких пунктах отступили от ряда данных им инструкций. После ряда проволочек 15 декабря 1591 г. договор все же был ратифицирован Речью Посполитой. В условиях резкого ухудшения военного положения в России в начале 1591 г., когда над страной нависла угроза одновременного вторжения со стороны Крыма и Швеции, перемирие с Речью Посполитой явилось крупным успехом русской дипломатии.
Заключив военный союз с Крымом, шведский король Юхан III сосредоточил на русской границе большую армию под командованием К. Флеминга. По шведским данным, она насчитывала 17 882 солдата11.
Крымское ханство и стоявшая за его спиной Османская империя мобилизовали для войны с Россией еще более крупные силы. Целью татарского вторжения стала Москва. В случае успеха татары и турки получили бы возможность значительно расширить сферу экспансии в Восточной Европе. 10 июня 1591 г. сторожевые станицы донесли с поля о движении хана Казы-Гирея со всей ордой к русским границам. Крымские перебежчики показали, что с ханом идет к Москве 100 тыс. всадников. Во вторжении помимо крымской орды участвовали Малая Ногайская орда (Казыев улус), турецкие отряды из Очакова и Белгорода и янычары. В распоряжении хана находилась также полевая артиллерия с турецкими пушкарями12.
Татары сожгли незащищенные предместья Тулы и 26 июня вышли на берег Оки. Бояре с полками заблаговременно выступили на Оку, оставив в Москве небольшой гарнизон. Командование предполагало остановить татарское вторжение на переправах через Оку. Но царь Федор и его окружение проявляли беспокойство по поводу возможного прорыва подвижной татарской конницы и выхода ее в тыл русской армии. Следуя указу из Москвы, главнокомандующий князь Ф. И. Мстиславский 28 июня отдал приказ об отходе армии на Пахру, чтобы надежнее прикрыть подступы к столице.
На другой день из Москвы на помощь Мстиславскому выступил Борис Годунов. В его подчинении находился «государев двор», наспех собранные подкрепления и вся артиллерия. Татар ждали со стороны Серпухова и Калуги. Поэтому Борис расположил свой укрепленный обоз — «гуляй-город» — в Замоскворечье, между Серпуховской и Калужской дорогами, за пределами посада. 1 июля Мстиславский провел смотр своих полков на лугах под селом Коломенским. На другой день он получил приказ перейти к Котлам, поближе к годуновскому обозу. 3 июля для наблюдения за движением татар воеводы выслали на Пахру отряд в 200 человек. Спустя два часа дозорный воевода прискакал к обозу весь израненный и сообщил о переходе татар через Пахру. Мстиславский спешно оставил Котлы и отошел к Данилову монастырю, куда прибыл также и Годунов со всем обозом и артиллерией13. В третьем часу дня 4 июля хан Казы-Гирей занял Котлы. Воеводы выслали по серпуховской дороге навстречу татарам конные дворянские сотни. Ожесточенные стычки продолжались до глубокого вечера. Крымцы потеснили конные сотни и подошли вплотную к «гуляй-городу».
«Государев разряд 1598 г.» утверждал, будто крымский хан «приступал» к русскому «гуляй-городу» «со всеми людми». Бояре и воеводы, «сшедчися полки», с ханом и «с царевичи» бились весь день, с утра и до вечера, и «у крымского царя, у Казы-Гирея, многих людей побили»14. Пространная редакция Разрядных книг описывает события иначе: сам крымский хан не подступал к «гуляй-городу», а направил «царевичев со многими крымскими людми травитись против Даниловского монастыря». Бояре и воеводы выслали людей из «гуляй-города», конные сотни и «велели им с крымскими людми травитись». Стычки («травля») у «гуляй-города» были не более чем пробой сил. Недоброжелательный по отношению к Годунову автор «Нового летописца» записал, что «люди… государевы бияхусь с ним (ханом. — Р. С.) Из обозу и не. можаху их одолети, они же, погании, топтаху московских людей и до обозу». Однако более осторожные свидетели отмечали, что «крымские люди к обозу прилазили, и, бог сохранил, бой был ровно…»15.
Пространная редакция категорически утверждала, что под стенами Данилова монастыря генерального сражения не произошло: «А сами государевы бояре и воеводы по государственному наказу стояли в обозе наготове, а из обозу в то время вон не выходили для тово, что ждали самого крымского царя с его полками, хотели к нему тоща вытить из обозу… на премое дело не пошол и полков своих не объявил, а стоял на Котле в оврагах в крепостях»16.
Списки Пространной редакции, по-видимому, сохранили записи Разрядного приказа в их первоначальном виде, тогда как «Государев разряд 1598 г.» подвергся правке в канцелярии царя Бориса, имевшей целью возвеличить боевые заслуги Бориса-правителя.
Получив решительный отпор, Казы-Гирей не посмел атаковать русских главными силами. С приближением ночи он отвел свои отряды к Коломенскому и расположил их на лугах по обе стороны Москвы-реки. Сам хан разбил свой стан за Москвой-рекой. Проведя ночь под Коломенским, Крымская орда под утро, за час до рассвета, поспешно отступила в степи. Причины бегства татар получили неодинаковое объяснение в русских источниках.
В царском приказе по армии честь победы над ханом приписывалась решительным действиям командования. Годунов и воеводы побили крымских людей и вынудили их отойти за Коломенское, а хан, «слыша звук полков наших, побежал, что вышли на нево со всеми людми»17. Приказ, известный по Разрядным книгам Пространной редакции, не был включен в краткий «Государев разряд 1598 г.», но нельзя не заметить, что текст разряда переработан в полном соответствии с версией приказа. Государев разряд подробно описывал, как воеводы «тое ночи пошли из обозу со всеми людми и с нарядом на крымского царя, на Казы-Гирея, на его станы… и на походе блиско крымского царя полков учали из наряду стрелять»18.