Страница 10 из 44
- Товарищ Самарин считает так: в цехе должен быть хотя бы одни показательный участок. Мы и есть показательный. У нас наиболее производительное оборудование, живем в основном на непрофильной продукции. Ну, а что касается формальной стороны, я ответила здесь на все вопросы вашей анкеты: месячный план мы доводим до каждого рабочего места; сами получаем только количественные задания - план материальных и денежных затрат нам не дают.
В голосе Авдониной он уловил глубоко скрытую иронию: захотели сделать нас передовым участком - и сделали. Маленькая хитрость Юрия Михайловича. Обзавелся, так сказать, цеховой гвардией.
- Как вы думаете, Нина Васильевна, почему наш цех работает неритмично?
Она вздохнула.
- Это знают все, и этого никто не знает толком. Впрочем, не буду говорить за всех. Я могу отчитываться лишь в пределах нашего участка.
- А вы попробуйте рассуждать за весь цех, за весь завод!
Думалось, она откажется рассуждать "за весь цех", а тем более "за весь завод", но он ошибся. Авдонина не отказалась:
- Буду говорить только о внутренних причинах, о недостатках планирования. Прежде всего мы до сих пор не умеем производить выбор ведущей операции, а без этого невозможно определить размеры партий деталей и периоды запуска-выпуска...
Она заговорила специальным языком, понятным им двоим, и чем больше углублялась в дебри планирования, тем с большим уважением поглядывал Сергей на ее белый лоб. Свое дело она знала. И не только свое: Авдонина обладала масштабностью мышления. Методику расчета оптимальной партии деталей изложила блестяще!
Во всяком случае, она помогла Алтунину уточнить то, о чем он догадывался и сам: одной из причин неритмичной работы является, ко всему прочему, слабо налаженное материально-техническое снабжение. Необходим твердый график работы всего завода, а такого графика, судя по всему, нет.
- Пора вести оперативное планирование по карточке пропорциональности, как на Новочеркасском электровозостроительном заводе, — сказала она, и это заинтересовало Сергея.
Он попросил рассказать о картотеке подробнее. Она рассказала.
- Но для нашего цеха это не выход из положения, — поспешила добавить Авдонина. — Как бы мы ни совершенствовались в планировании, недогрузка все равно останется, даже может сделаться еще более глубокой...
- А где выход? Вы скажете - в более усердном поиске заказов на стороне? Но мы не можем жить и научно развиваться на случайных заказах. Наш цех сам превратился в завод, способный обслуживать несколько других предприятий. А наши услуги никому не нужны, так как все машиностроительные заводы имеют свои кузнечные цехи.
- Я не вижу выхода, — созналась она. — Может, передать кому-то лишние прессы и молоты?
- Кому?
- Да хотя бы Второму машиностроительному, который должен заняться модернизацией своего кузнечного цеха. Будет перераспределение имущества внутри одного ведомства, только и всего.
Сергей был приятно поражен.
- Вы и это знаете? Тогда скажите: как бы вы отнеслись к идее объединения кузнечных цехов двух заводов? Сразу же откроюсь перед вами: говорил об этом с Лядовым - он категорически против, считает, что незачем вешать себе на шею их металлолом.
- А его и не придется вешать. Металлолом при этом будет списан. Заодно и нам тоже нужно избавиться кой от какого старья. У нас еще много физически и морально устаревшего оборудования.
- Вы могли бы проанализировать это в масштабе нашего цеха? Ну, а данные о состоянии кузнечного оборудования на соседнем заводе берусь раздобыть сам. Вот и сравним.
- Если прикажете...
- Не приказываю, прошу. Я понял вашу мысль: идея объединения цехов не такая уж абсурдная.
- Ничуть не абсурдная. В этом случае мы отберем все самое лучшее из оборудования двух цехов и лучше станем обслуживать оба завода. А со временем, может быть, ликвидируются кузнечные цехи и на других машиностроительных заводах нашего промышленного района... Главное - начать.
Взгляд ее размягчился, потеплел. "Эге, куда хватила! — подумал Алтунин обрадованно. — У тебя, оказывается, размах пошире моего. И бесстрашие. Даже авторитет главного инженера не подавил в тебе самостоятельность мышления. Молодчина! "
- А я уж было совсем отбросил идею объединения! — сказал он вслух. — Раз Лядов против, о чем толковать? Но толковать, наверное, придется. Вы правы: главное - начать. Тут, как я понимаю, все дело в некотором психологическом барьере. Только удастся ли его преодолеть?
- Преодолеете. У вас союзники найдутся.
- Я хотел бы заручиться вашей поддержкой.
- Моей? — Она была изумлена, и взгляд снова сделался напряженным: уж не шутит ли заместитель начальника цеха? Рассмеялась коротким смешком. — Моя поддержка значит не так уж много.
Он поднял указательный палец, выражая протест, сказал:
- Можно согнуть стальную балку, но логику согнуть нельзя. На то она и логика. А кто из нас двоих чего стоит, еще нужно проверить. По-моему, вы переоцениваете мою власть, которую и властью-то назвать пока нельзя, и недооцениваете свой престиж. Власть и престиж - вещи не идентичные. Иногда наблюдаешь за иным начальником, как он силой власти пытается утвердить свой престиж, и посмеиваешься: чем усерднее он старается, тем больше роняет свои престиж в глазах подчиненных.
Теперь она восхитилась им:
- Не знала, что вы такой!..
Алтунин всегда ценил в людях самостоятельность и себя считал тоже самостоятельным. Убежден был: стоит проявить упорство, настойчивость - и добьешься своего. Так оно и выходило у него в недавнем прошлом.
Но теперь он начинал догадываться, что самостоятельность бригадира частенько опиралась на авторитет других: начальника участка, начальника цеха, главного инженера, секретаря парткома. Когда Алтунин был бригадиром, ему неизменно все шли навстречу. Легко дерзать в масштабе бригады. В масштабе цеха - куда трудней. Вот сидишь, обложившись бумагами, а в затылке чугунная тяжесть... Ты занят почти незримой работой - управлением. Должен бдительно следить, чтобы за стеной твоего кабинета, в цехе, все шло тютелька в тютельку.
Зазвонил телефон: какой-то агрегат вышел из строя. Срочно принимай меры!
Еще звонок: не завезли нужные материалы. И ты мечешься, проверяя и сравнивая нормативный запас материалов с фактическим. Иногда приходится в пожарном порядке составлять новый график.
Из таких моментов, или, как их называет Пудалов, "возмущений", и состоит твой рабочий день: словно играешь в азартную игру, где успех сменяется провалом, а провал успехом. Каждый удар парового молота отзывается в твоем сердце. Остановка машин без надобности, особенно простой гигантского уникального гидропресса ранят тебя глубоко и серьезно. Кажется, будто машины простаивают из-за твоей нерасторопности, неумения быстро принять решение. Нет ничего страшнее мертвой тишины машин.
Когда-то кузнец Алтунин допытывался у инженера Карзанова: для чего человек родится?
- А черт его знает, для чего, — отвечал инженер. — Не все, конечно, для великих дел. Кто-то должен заниматься и малыми делами.
Теперь Алтунин все больше и больше убеждался: человек родится для того, чтобы принять на себя свою долю ответственности за все, что происходит в мире. Если ты живешь бездумно, то вроде бы и не живешь вовсе, а существуешь.
Еще никогда ему не приходилось так много думать: успех работы большого рабочего коллектива постоянно зависит от руководителя, командира производства. Если ты в свое время не успел развить в себе способность к активному мышлению, к анализу, не научился сберегать свою энергию для достижения главной цели, — непременно растворишься в массе мелочей, утонешь в них.
С усмешкой вспоминал Алтунин институтского преподавателя психологии, молодого, розового, как бутон, кандидата наук Кукушкина, который внушал ему:
- Авторитарный, диктаторский стиль производства изживает себя. Авторитарный руководитель задерживает развитие коллектива и личности. У нас на производстве ценится демократический стиль руководства. Он наиболее типичен для нас. Будьте демократичны!