Страница 26 из 54
Зорге едва досидел до конца обеда. Он рвался к радиопередатчику. Днем Хаак занимался государственными делами, а вечерами Рихард целиком овладевал им и возил, возил по «экзотическим» местам.
Великий знаток Востока Одзаки однажды объяснил Рихарду, почему Чингисхану удалось захватить полмира: оказывается, кровавый завоеватель не пил вина! Чингисхан якобы говорил: «Пьяный человек глух, слеп и лишен рассудка… Все его умение, все таланты ни к чему, кроме стыда, он ничего не может получить. Властитель, преданный питью, не способен ни к чему великому. Военачальник, который напивается, не может держать в порядке свои войска. Если нельзя обойтись без питья, надо по крайней мере стараться не напиваться более трех раз в месяц; напиться только один раз было бы лучше; совсем не пить еще лучше, но где найдешь такого, кто бы никогда не напивался». Оба тогда посмеялись и отметили, что в данном вопросе со времен Чингисхана мало что изменилось. Теперь эти слова Рихард в свою очередь процитировал Хааку. Хаак пришел в восторг. Он погрозил журналисту пальцем и предложил поехать в «зеленый квартал» рекутё, где можно веселиться до утра. Он совсем освоился с Японией и с грустью думал о том, что пора возвращаться в сумрачную Германию. Сентиментальный Хаак совсем растаял от гостеприимства; он лишь побаивался нажить цирроз печени от неумеренных возлияний. Он передавал разведчику слово в слово свои разговоры с японским министром иностранных дел и другими высокопоставленными лицами. К концу миссии Хаака в Токио советский разведчик уже мог составить точное представление о пунктах пакта, который войдет в историю как «антикоминтерновский».
Зорге был так любезен, что согласился проводить своего нового друга на военном самолете до Пекина. Хаак блаженствовал. Разве могло ему прийти в голову, что Рихарда вызывает в Пекин некий Центр, требуя документального подтверждения сообщениям исключительной важности. Тут уж обыска опасаться не приходилось: разведчик набил документами целый портфель. Редкая удача… Вдохновленный победой, он постарался поскорее отделаться в Пекине от Хаака и поспешил на встречу с курьером Центра.
Только сейчас, когда большое дело было сделано, Рихард почувствовал безмерную усталость. Это было нервное истощение. Токийская жизнь, кроме отвращения, больше ничего не вызывала. В Японию даже не хотелось возвращаться. Ему грезилась квартирка, которую Катя недавно получила, он очень хорошо представлял эту новую квартиру по описаниям жены. Разве он не заслужил права на отдых?
Курьер Центра понимал, что творится в душе разведчика, а потому старался его успокоить, рассказывал о Кате, о делах в Советском Союзе. Но умиротворить, успокоить не удалось. Рихарда волновали события в Испании, итало-германская интервенция. На борьбу с фашистами из разных стран отправлялись коммунисты, которые становились солдатами испанского Народного фронта. Главным советником республики стал Берзин. В Испании сражался брат Бранко Вукелича. Рихарду казалось, что его место сейчас там, в сражающейся Испании. Привез курьер и письмо от Кати, полное бодрости. Но Рихард-то знал: бодрость искусственная, Катя тоскует, и виновник всему он.
«Милая К… Иногда я очень беспокоюсь о тебе. Не потому, что с тобой может что-либо случиться, а потому, что ты одна и так далеко. Я постоянно спрашиваю себя — должна ли ты это делать? Не была бы ты более счастливой, если бы не знала меня?.. Все это наводит на размышления, и потому пишу тебе об этом, хотя лично я все больше и больше привязываюсь к тебе и более чем когда-либо хочу вернуться домой, к тебе.
Но не это руководит нашей жизнью, и личные желания отходят на задний план. Я сейчас на месте и знаю, что так должно продолжаться еще некоторое время. Я не представляю, кто бы мог у меня принять дела здесь по продолжению важного экспорта… Твой Ика».
Курьер много раз до этого встречался с Зорге, но впервые увидел слезы на глазах бесстрашного разведчика.
ВЫСОКИЕ СФЕРЫ
О заключении между Германией и Японией «антикоминтерновского пакта» Советское правительство благодаря оперативности организации Зорге узнало задолго до того, как об этом был оповещен весь мир.
Первый триумф не вскружил голову Рихарду. Он предупредил Отечество о происках врагов. Но как будут развиваться германо-японские отношения? Таит ли в себе «антикоминтерновский пакт» реальную угрозу для мира во всем мире? Не развяжут ли Германия и Япония войну против социалистического государства одновременно? Как выяснил Одзаки, на совещании Тайного совета якобы упоминали: главное содержание секретного приложения к «антикоминтерновскому пакту» состоит в том, что, в случае военных действий между Японией и СССР, последнему придется иметь дело также с Германией. В случае… Но реален ли сейчас подобный случай?.. Слишком уж остры противоречия между Германией и Японией в Китае. Рихард хорошо знал японцев. И в совершенстве — немцев. Еще до заключения пакта в Китай прибыла германская экономическая делегация, которая подписала с китайским правительством ряд контрактов на постройку железных дорог. Немцы продолжают поставлять Чан Кай-ши вооружение и своих советников. Как все это увязать? Одзаки удалось выяснить, что в самый разгар германо-японских переговоров военное министерство Японии представило на рассмотрение правительства программу внешнеполитического курса, в которой планируется захват всего Китая и превращение Северного Китая в «Особую антикоммунистическую и прояпонскую зону». Японцы вовсе не собираются допускать немцев в Китай. Тут целый узел противоречий.
Для Одзаки и Рихарда становилось ясным, что правительство Хирота долго не продержится у власти. Слишком уж непопулярным было оно у народа. Сразу же после заключения пакта оно произвело массовые аресты коммунистов, революционно настроенных рабочих и крестьян, отменило «Всеобщее избирательное право для мужчин». Выбирать мог только тот, кто прошел военную службу. Господство военных кругов в правительстве вызвало противодействие и со стороны «старых» концернов. Провокационный налет японских войск на советскую территорию у озера Ханка в ноябре закончился позорным провалом. В конце концов правительство Хирота ушло в отставку. Новое правительство генерала Хаяси также потерпело поражение.
31 марта 1937 года к власти пришел принц Коноэ, человек, связанный не только с высшей придворной аристократией, но также и с финансовым капиталом, и с генералитетом. Он был своего рода компромиссной фигурой. Он хотел угодить всем, кроме, конечно, трудового народа.
Как бы то ни было, но организация Зорге поднялась еще на одну ступень: в лице Одзаки она получила прямой доступ в кабинет министров и к самому премьеру. Оказавшись на вершине государственной власти, принц Коноэ не забыл своего друга Одзаки, а еще больше приблизил его к себе. Новый премьер затевал кое-что, и великолепный эксперт по Китаю, обладающий острым и аналитическим умом, был ему нужен. Коноэ лично возглавлял так называемое научное общество Сёва, занятое разработкой проблем Восточной Азии. Вот сюда, под начало Кадзами, принц и пригласил Одзаки. Ходзуми с восторгом принял приглашение. Ведь теперь он становился причастным к государственной политике и своим авторитетом как-то мог влиять на нее. А главное, организация Зорге могла получать сведения из первых рук.
Когда человек работает ради высокой идеи, ему доступно самое невозможное. Не успел Одзаки освоиться в обществе Сёва, как принц назначил его руководителем китайского отделения вместо Кадзами; Кадзами теперь стал секретарем кабинета Коноэ. Кадзами Акира любил своего друга Одзаки и всячески способствовал его возвышению. А почему бы премьеру не сделать Одзаки своим неофициальным советником при правительстве?.. Но час для этого еще не настал.
Усиба и Киси, друзья Одзаки по колледжу, также стали секретарями премьера. Они-то и подали принцу идею создать «группу завтрака», в которую, конечно же, сразу вошел Одзаки. Так возникло неофициальное информационно-дискуссионное общество при правительстве. Одзаки занял в нем видное положение. Принц встречался со своими друзьями и во время завтраков, и во время обедов. Сходились в доме Усиба, пили сакэ, обменивались мнениями; премьеру нравилась неофициальная дружеская атмосфера в доме Усиба, где они собирались словно заговорщики. Премьер, загруженный государственными делами, на первых порах являлся раз в две недели. Затем стали встречаться чаще.