Страница 75 из 101
Описывая этот бой, Денисон уточнял, что Келлерман во главе 6 тысяч всадников опрокинул русскую кирасирскую бригаду Левашева и продвигался далее, когда, в свою очередь, его ударили во фланг только что перешедшие Плейсу 6 австрийских кирасирских полков графа Ностица. «Келлерман был опрокинут и ушел за свою пехоту и артиллерию, где опять привел в порядок свои части. Эта решительная атака австрийцев спасла центр союзников от поражения»{686}.
Таким образом, попытка прорвать фронт союзников кавалерийской атакой с первого раза не удалась. И по мнению Денисона, причиной тому — контратака австрийских кирасир.
«Затем вскоре после 2.30 дня произошло самое прославленное кавалерийское сражение этого дня»{687}.
Д. Чандлер, изучивший кампании Наполеона, объяснял начало этой атаки французских кирасир следующим образом: «I французский кавалерийский корпус, подтянутый к батареям Друо, был незадолго до сражения подчинен генералу Думерку (Латур-Мобур был тяжело ранен). Увидев, что перед его фронтом открылась возможность, Думерк приказал кирасирской дивизии генерала Бордесуля из 18 эскадронов (2500 кавалеристов) атаковать во фланг войска Евгения Вюртембергского. Тяжеловесы с грохотом помчались вперед и немедленно взрезались глубоким клином в линию союзников»{688}.
А. Лашук, опираясь на воспоминания командира французской кирасирской дивизии Бордесульта, дает несколько иной вариант. Граф Этьен Тардиф де Поммру де Бордесуль в своем письме в редакцию французского журнала «Spectateur militaire» от 23 марта 1827 г. сообщил следующее: 1-я тяжелая кавалерийская (кирасирская) дивизия генерала Бордесуля состояла из 22 эскадронов, но саксонский кирасирский полк Цастрова (4 эскадрона) был откомандирован из дивизии, и на момент атаки она состояла из 18 эскадронов кирасир, насчитывавших вместе не более 2500 всадников.
После 14 часов 1-я кирасирская дивизия выдвинулась вперед и расположилась на правом фланге большой батареи Друо. Сделано это было по приказу дивизионного генерала Думерка. Генерал Жан-Пьер Думерк только что возглавил I корпус резервной кавалерии, предыдущему командиру корпуса генералу Латур-Мобуру примерно в половине второго часа пополудни оторвало ядром ногу.
Около 14 часов 30 минут генерал Бордесуль самостоятельно принял решение атаковать со своей дивизией находившиеся перед ним русские батареи, огонь которых сильно мешал наступлению пехотных колонн Виктора и Лористона. Четыре эскадрона саксонского Гвардейского кирасирского полка (из 3-й бригады генерал-майора фон Лессинга) он направил на русскую батарею, стоявшую вправо, а сам с шестью эскадронами 1-й (передней) бригады бригадного генерала Луи-Шарля-Бартелеми Сопранзи пошел на большую батарею влево. Восьми эскадронам 2-й бригады, командиром которой был бригадный генерал Бертран Бессьер (младший брат маршала), Бордесуль приказал следовать сзади, в качестве резерва{689}.
Историк Лейб-гвардии Казачьего полка Б.Р. Хрещатицкий описал начало этой атаки более эмоционально: «В три часа трубы проиграли атаку, на мгновение умолкли пушки, и вот — французские эскадроны сверкающей и волнующейся лавиной, все увеличивая аллюр, ринулись вперед, огибая справа и слева Вахау»{690}.
Саксонские гвардейские кирасиры полка «garde-du-corps», перейдя плоскогорье Вахау, повернули вправо и атаковали батарею, занимавшую огневую позицию в ½ версте западнее деревни Гольденгоссы, невдалеке от 9-й прусской бригады генерал-майора фон Клюкса. Бригады Сопранзи (2-й, 3-й и 6-й кирасирские полки) и Бессьера (9-й, 11-й и 12-й кирасирские полки) пошли прямо, на вторую русскую батарею, поставленную у дороги в Либертвольквиц. Сам дивизионный генерал Бордесуль, сопровождаемый начальником штаба 1-й тяжелой кавалерийской дивизии аджюдан-комманданом Шарлем-Франсуа Роттье де Лабордом, следовал при 1-й бригаде.
Под удар французских кирасир попали поредевшие батальоны Кременчугского полка, который являлся прикрытием обеих русских батарей. Один из двух батальонов Кременчугского полка был смят и частично взят в плен. Другой батальон успел построиться в каре и устоял. Однако русская батарея из 26 русских орудий, состоявшая из 33-й батарейной роты и гвардейской батарейной роты графа Аракчеева, была захвачена французскими кирасирами. Атака на батарею нарушила боевой порядок бригады Сопранзи, и ей пришлось остановиться, чтобы вновь устроиться{691}.
Первоначальная задача, которую ставил перед собой и дивизией Бордесульт, была выполнена, батареи захвачены. Все последующие события объясняются несогласованностью в действиях французского командования и попытками русских вернуть свои батареи. Интересно мнение Жомини: «Общая атака кавалерии проводится, чтобы захватить артиллерийские батареи и позволить пехоте с большей легкостью занять позицию, но пехота тогда должна быть под рукой, чтобы вовремя поддержать кавалерию. Дело в том, что атака такого характера имеет лишь временный эффект, из которого следует извлечь выгоду, прежде чем противник сможет контратаковать разрозненную кавалерию. Великолепная атака французов в направлении населенного пункта Госс (Гюльденгосс) в битве под Лейпцигом 15 октября (на самом деле — 16 октября. — А.В.) является прекрасным примером такого рода»{692}.
Решение атаковать батареи было принято самим Бордесультом и, видимо, без согласования с соседями. Отсюда — непонятное, на первый взгляд, бездействие французской пехоты, хотя общий план Наполеона предполагал тесное взаимодействие между атакующими.
Видимо, в это время, как писал Б.Р. Хрещатицкий, «оценивая важность минуты, Александр I подозвал к себе стоявшего в свите командира лейб-казаков графа Орлова-Денисова и послал его за тяжелою кавалерией. А генералу Сухозанету, бывшему здесь, Государь повелел выдвинуть резервную артиллерию»{693}. Но для исполнения этого приказа нужно было время.
Сражение продолжалось. Союзное командование, естественно, стягивало резервы к предполагаемому месту прорыва, как только ударила французская артиллерия. И силы эти подходили вовремя.
Вскоре со стороны деревни Госсы (Гюльденгоссы) показались два полка русской легкой гвардейской кавалерийской дивизии (12 эскадронов, более 1200 всадников), прибывшие с левого фланга союзников, — Лейб-гвардии Драгунский и Лейб-гвардии Уланский полки. Третий полк дивизии, Лейб-гвардии Гусарский, ранее участвовавший в бою с польской и французской конницей на левом фланге, еще не успел догнать свою дивизию. Четвертый полк дивизии — Лейб-гвардии Казачий — находился поблизости в конвое императора Александра I.
Бригада Сопранзи еще не успела перестроиться. Кирасиры, рассыпавшись группами, забирали пленных и пытались увезти 4 захваченных ими орудия. Лейб-драгуны и лейб-уланы опрокинули их, причем унтер-офицер Лейб-гвардии Драгунского полка Иван Стадницкий отбил знамя Кременчугского пехотного полка, ранее взятое французами.
Б.Р. Хрещатицкий пишет, что русские драгуны бросились и на батарею, захваченную саксонцами, и заставили последних отступить{694}.
Командир дивизии Бордесуль послал бригадному генералу Бессьеру, чья 2-я бригада по-прежнему оставалась в резерве, приказание выслать против головных частей русской кавалерии один кирасирский полк, однако «неустрашимый Бессьер бросился на неприятеля со всей своей бригадой»{695}.