Чемпионат

- А может, взять паузу, - предложила внимательно слушавшая его Лера. – Не рвать жилы, переждать сложный год. Отойти на шаг назад, чтобы сделать два вперёд. А то они от вашего сопротивления только стервенеют, это невооружённым глазом видно.

- Лер, нельзя нам пятиться. Ведь для чего мы играем? Это же модель нашей жизни. Если дадим затоптать, то и страну нашу откинут с завоёванных позиций. Тут же связь прямая!

- Ну, хорошо – как ты предлагаешь бороться? Союзники наши повылетали, своими силами… своими силами, вон, топчут нас. Даже если играем хорошо и выигрываем, начинается судейский произвол. Только Тимур взывает к справедливости – грозят выгнать команду, как представителя «недемократического режима». Он считает, что, упорствуя в футболе, ставим под угрозу жизнь государства.

- Так и сказал? Он, наверное, имел в виду упорствовать в апелляциях наверху, но не саму игру.

- Может и не игру. Но ведь кажется, что в трубу выбрасываются огромные силы, будто со штыками на танки вы прёте. Мне больно на это смотреть, если честно, - Лера опечаленно глядела на мужа.

- Лерусь, даже если мы и не выиграем в эту году, то нашу борьба она для людей! Сейчас, похоже, всем тяжело придётся вновь. Представь, какое это разочарование для людей, только нюхнувших спокойствия. Теперь опять лишения и суровая борьба. Вот мы и должны задать тон, показать, чего стоим. Народ от нас ждёт, в первую очередь, опоры.

- И что, ты думаешь, без поддержки извне, вы сможет сдюжить против эдакой орды? Вас топчут, в первую очередь, не на газонах, а за пределами. Трудно всё время побеждать, оставаясь вдевятером, получая пенальти постоянные.

- Ничего, есть ещё резервы, есть! - как-то озлобленно рубанул Юра. – Думаю, что как раз десятого мы и начнём возвращаться к жизни. Домашняя игра с принципиальным соперником – что может быть приятнее для свежего глотка? Тимур думает, что судья здесь всё-таки побоится наглеть безгранично. А, значит, будет шанс…

Но десятого апреля две тысячи тридцатого года все шансы как раз перечеркнулись, как казалось, раз и навсегда…

***

Короткий зимний день светил морозным солнцем, искрился свежий снежок, просторное небо манило своей глубиной – ничто не намекало на серьёзность предстоящих событий.

- Поистине – затишье перед бурей. Я-то думал, катаклизм очередной природный будет. А тут – ни тебе морозов несусветных, ни жары посреди зимы, ни бурана какого. Приятная погода для прогулок, того и гляди, к вечеру новогодние снежинки полетят, - Юра во время завтрака выглядывал в окно.

- Самое время ёлку наряжать, - улыбнулась Лера.

- Вот чего-чего – а вот совсем не ёлочное настроение. Будет день и будет пища, до завтра дожить надо. Наступит тридцать первое число – можно будет подумать и про праздник.

- А я вот подарок для тебя приготовила, - вновь о своём напомнила Лера.

- Ты у меня замечательная жена – я буду стрелять по толпе, а ты будешь подносить патроны, я знаю.

- Про патроны ничего не знаю, война войной, а обед по расписанию. Не волнуйся, разрубим мы этот узел, как надо.

Юра подъехал к жене на гравитухе и обнял её.

- Главное, будь рядом, Лерусь. Если что пойдёт не так, я хочу, чтобы мы встретили эту пургу вместе.

- Ну, что ты, милый. Я всегда рядом, ты же знаешь, - она поцеловала обнимавшую её руку и сама обняла мужа покрепче.

Вскоре они уже ехали в командном автобусе на стадион.

- О! Похоже, уже начались в атмосфере какие-то волнения – связь плохо работает. Наверное, всё скоро отрубится совсем, – Лера тыкала в планшетник, безуспешно пытаясь соединиться с Ганжой. – Ладно, он вроде тоже должен быть на месте уже.

- Слушай! А как же они вторжение своё проведут в таких условиях, - вдруг всполошился Юра.

- Так у них своя система загадочная – эдакий симбиоз биологического и технического. Рассчитано на ядерный взрыв. Семипалый как раз к такому развития событий и готов. А ты, что ж, думал, что лошарики все кругом? – рассмеялась Лера.

Юра тоже как-то нервно засмеялся.

- Что-то какой-то нерв во мне обострился. И пока не думает успокаиваться. Ещё и о Валентине думаю – как он, что он… Трубку не брал, дверь не открывал.

- Ничего, сегодня и для него мучения эти закончатся – немного осталось.

Низкое солнце светило как-то не так. «Или чудится что всё не такое» - подумал Юра, глядя на больно сверкающий диск. Автобус подъезжал к заснеженному снаружи «Московиту».

- Плохо как убрано-то! Народ тут намесит каши, сложно будет им идти. Да… фиговая у нас организация. Ну, зато, американцы тоже тут пусть побуксуют, - Юра сошёл с автобуса и погрузился в сугроб. До входа надо было пройти ещё метров сто. – Давай руку, - он помог жене выбраться, и они побрели к внутренним помещениям стадиона.

Но на самом поле, непривычно зелёном было чисто и умеренно тепло. Здесь работники стадиона постарались. Светили тускло прожекторы, игроки постепенно подтягивались. Ночевали по домам (Юра решил максимально расслабить – для его плана нужна была лёгкость в головах) и оттого появлялись по отдельности. Лера пошла на поле, прочувствовать атмосферу пустого пока стадиона. К тому же подъехали и ребята из «Рыси». На бровке она беседовала с Олегом Семипалым.

- А чего видофоны не работают, Юра, не знаешь? - спросил Ребров капитана и, по совместительству, тренера.

– Знаю, Лёш, знаю. Это общая такая помеха в атмосфере – от этого сегодня американцы без люденов и будут.

- Это, что ж, от них опять очередная гадость? – возмутился Ромка.

- Нет, Ром, вряд ли. Зачем им тогда со спецназовцами этими возиться? У них и людены подходящие есть, которые легко управляются. Это, так сказать, высшие силы рулят таким вот неприятным…. а может, и счастливым образом. А они просто владеют информацией. Собственно, как и мы. И лишь используют, чтобы нужным образом подготовиться. Опять же, как и мы. Так что пробуем сегодня исполнить ту игру, что тренировали уже без Валентина Анатольевича. Ага, братцы?

- Ага! – громыхнула в ответ раздевалка.

Зритель постепенно заполнял трибуны, прибавляя громкости в гулком пространстве. Проецировались баннеры поддержки. Также появлялись трёхмерные картинки едкого содержания для соперника «Московии». Сами же «космонавты» выползли на разминку. Лениво потягиваясь, они пинали мяч. Среди них быками выделялась тройка здоровенных парней.

- Вон, видать эти и есть головорезы, - кивнул в их сторону Лёша Ребров. Юра кивнул.

- Только вроде бы их должно быть пятеро, двое уже больше похожи на людей. И, скорее всего, от них опасность и будет исходить основная. Эти для массовки – регбийные «массажёры». Ромка от них убежит. А ты, Лёш, с ними не очень заигрывай. Одного будешь обыгрывать, второй сзади сокрушит. Имей глаза на спине, слушай партнёров. Помни, что играем в «собачки». И, конечно, ускользаем. Избегать не то, что контакта и борьбы, избегать нужно сближения на расстояние меньшее метра.

- Да помню, я помню. Уже охота скорее надрать им… - Ребров в порыве ругнулся.

- Ну, ты не очень-то тут язык распускай, это не наше кредо, - подмигнул ему Юра. – Ладно, давайте, ребятки, немножко тоже разомнёмся.

Искоса поглядывая друг на друга, команды разминались на разных половинах поля. Хотя у американцев это по-прежнему походило больше на ленивую беседу уставших мужиков, которым подкинули мяч – вдруг захотят поиграть.

На скамеечке хозяев появился Олег Семипалый и Лера. До этого они были где-то под трибунами. Юра кинул взгляд – они кивнули в ответ, мол, всё подготовлено. Чуть поодаль Юра заметил и Ганжу. «Ага, собрались и подготовились. Дальше ход наш».

- Юр, значит, гляди, - друзья позвали его к себе на бровку, - весь первый тайм вам придётся терпеть, апофеоз будет минуте на шестидесятой. Если Олег раньше запустит программу, можем не попасть в яблочко, - напутствовал капитана-тренера Ганжа.

- Так потерпим, для этого и готовились.

- Ты не понял, они будут вас уничтожать, возможно, применение каких-нибудь средств. Но мы вам помочь не сможем. Просто ещё утром я думал, что это будет на полчаса, но последние расчёты показывают, что шестьдесят минут, не меньше. Так что держитесь, парни! – он хлопнул друга по плечу.