Страница 256 из 279
– Но в тайге очень трудно, – сказала Ниночка. – Я сама в тайге ходила. Правда, с мужчинами. А вы никогда там не были.
– Когда-то надо начинать, – сказала Вероника без улыбки. – Я была с отцом в Африке, в бассейне Конго. И думаю, что все леса одинаково неприятны.
– Начнутся ночные морозы.
– Значит, не будет комаров. И давайте, дорогая Нина, прекратим этот пустой спор. Я уверяю вас, что, не будь вашего решения отправиться в лес, я бы сделала это одна. Пегги может подтвердить.
– Да, мисс Смит сказала мне об этом до вашего прихода, – подтвердила Пегги. – И я иду с ней.
– Еще этого не хватало! – воскликнула Ниночка. – Это вам не Африка!
Пегги победоносно улыбнулась.
Ниночка отбросила свой мешок в сторону и пошла наружу. Она понимала, что не отговорит упрямых иностранок. А раз так, то ей придется стать самой разумной в этой компании. И договориться с казаком.
Вслед ей донеслись слова Вероники:
– Если вы будете договариваться, имейте в виду, у меня хватит денег, чтобы щедро заплатить русским солдатам.
Ниночка вернулась к костру. Ее ждали. Встретили взглядами, но ни о чем не спросили. Ниночка тоже молчала, не зная, как лучше начать разговор. Наконец первым нарушил молчание Михей Кузьмич.
– Передумала, барышня? – спросил казак.
– Нет, – сказала Ниночка. – Только я иду не одна. Англичанки идут тоже.
– Час от часу не легче, – сказал казак. – Что же я господину Колоколову скажу, когда вы сгинете?
– Послушайте, Кузьмич, – сказала Ниночка. – У моего отца – вы его знаете – есть немного денег. Если вы пойдете со мной, в Новопятницке отец заплатит вам сколько нужно.
– Так, – удивился казак. – Значит, я за бесплатно позволю тебе в тайге сгинуть, а если заплатишь из отцовских денежек, то живи? Так, что ли, получается? Да я тебя свяжу, паскуду, в избе запру. Никуда не пойдешь!
Матросы засмеялись, тунгус тоже засмеялся. Корейцы не все поняли, но улыбнулись.
– Я не шучу, – сказала Нина. – И богом клянусь, что это не прихоть. В тайге, куда они пошли, – экспедиция. Там люди ничего не подозревают. А Дуглас и китаец готовы на все. Я даже не знаю почему. Но вы-то знаете, какие они люди. Если они могли ограбить умирающего, если они могли избить корейцев и заставить одного из них быть проводником, значит, для них игра стоит свеч.
– Это так, – согласился казак.
– Мы не только должны идти туда, чтобы предупредить наших людей, но должны идти сразу, немедленно, может, даже обогнать Дугласа и китайца. Конечно, если мы втроем пойдем туда, это смешно, мы ничем не поможем, но хоть предупредим…
– Чего уж вы предупредите… – вздохнул казак. Опять замолчали.
– Если вы не хотите брать денег у меня, – сказала Ниночка, – то Вероника готова платить. У нее осталось немного денег. Кстати, Дуглас украл у капитана Смита и завещание, по которому он отказывает все свои деньги дочери.
– Много денег, да? – спросил тунгус.
– Не знаю. Наверное, много.
Тунгус сощурился и затянулся из длинной тонкой трубочки.
– Мы дороги не знаем, – сказал казак. – Все равно опоздаем.
– Дорогу я знаю, однако, – сказал тунгус.
– И ты пойдешь, Илюшка?
– Зачем не пойти? Дорогу знаю. Дорога недалекая. Послезавтра будем. Только идти шибко надо.
Из Ниночки словно выпустили воздух – она была готова отчаянно спорить и сражаться с мужчинами. А оказалось, сражаться и не надо. Казак сказал, что матросы и корейцы останутся у лодок. Если кто из начальства или казаков проплывет мимо, позовут на помощь.
Когда Ниночка вернулась в избу, чтобы собираться в поход, Пегги спросила негромко, видно, не хотела, чтобы мисс Смит слышала:
– А студент Андрьюша там?
– Там. Ты же знаешь.
– Он хороший, – сказала Пегги. – Только несильный. Если мистер Робертсон убивать будет, жалко.
– Всех жалко, – сказала Ниночка. «Странно, – подумала она, – я никому не сознаюсь, что спешу в тайгу из-за Костика. А Пегги может сказать об Андрее». И к стыду своему, Ниночка поняла, что, хоть и встречалась не раз с Андрюшей Нехорошевым, помнила его плохо. Нечто худое, нескладное, в очках. К тому же из другой партии – из эсдеков.
Собирались недолго. Через два часа вышли. Как только казак проверил, как уложены у женщин заплечные мешки, взята ли еда, ладно ли сидят башмаки, – в тайге шутить с этим нельзя. Тунгус повел в сторону от реки, по тропке из тех, что известны только тунгусам – хозяевам тайги.
С утра они копали траншею в валу. Это только на словах было просто. На самом деле широкий оплывший вал был набит сломанными деревьями, как компотная гуща ягодами. Только к полудню – уже и время остановилось, и сил не осталось, и радость открытия пропала – вода вяло потекла из воронки. Молчун продолжал упрямо и методично копать, молодые люди вяло тыкали
кольями в гниль и грязь, расшатывая и раздвигая стволы и сучья, а Мюллер неловко, но без устали тюкал топором, стараясь помочь остальным.
А вода текла сначала тонким ручейком, затем, найдя дорогу, потекла шустрее.
Далеко не сразу кто-то догадался обернуться, и они, к своему изумлению, увидели – и поняли мгновенно, что метеорит, открытый ими, вовсе не метеорит, а создание человеческих рук.
Это была верхняя половина шара, хоть и покрытого грязью и прилепившимися к нему сучьями, все равно правильная, точная, немыслимая в природе.
Обернувшись, они так и остались стоять в изумлении, а потом все сразу начали говорить, переспрашивая друг у друга, действительно ли остальные видят то же, что и ты, может быть, подвели усталые глаза?
Наконец, прерывая суматошные возгласы, Мюллер сказал твердо:
– Неоднократно я возвращался к разговору о множественности обитаемых миров, однако мои коллеги старались поднять меня на смех. Я открою вам тайну, мои друзья: как только я услышал о падении урулганского метеорита, мои надежды увидеть подтверждение моим взглядам получили новый толчок. Изучение мною сообщений газет и очевидцев о манере падения этого предмета убедило меня в том, что, вернее всего, мы имеем дело с управляемым кораблем иноземного происхождения. Однако я не говорил вам об этом, потому что насмешки коллег перенести куда легче, нежели насмешки моих спутников по этому путешествию.
– Там, внутри… – начал Андрюша и осекся.
Тут и Костю проняло. Он продолжил мысль Андрюши:
– Если это корабль со звезд, то внутри него были некие инопланетные существа.
– Почему были? – воскликнул Андрюша.
– Потому что в ином случае они бы вышли на поверхность, – сказал Мюллер. – Надеюсь, что их гибель в момент крушения – а чем иным, как крушением, мы можем объяснить падение этого тела в ленской тайге? – была мгновенной.
Молчун между тем подошел к краю воронки и стал подтаскивать обнажившийся под водой ствол, чтобы сподручнее подобраться к металлическому шару, что лежал на поломанных стволах, как птичье яйцо в гнезде.
Потом обернулся, подождал паузы в речи профессора и спросил:
– А как же она летала? Железяка эта?
– Для меня это такая же загадка, как и для вас, молодой человек, – сказал Мюллер.
– Я читал, – вспомнил Костя. – У английского писателя Уэллса. У него они на Луну летали в подобном аппарате.
– Возможно, принцип движения этого тела был реактивным. Это вам что-нибудь говорит? – спросил профессор у Молчуна.
– Нет, – сказал тот.
Он поднатужился, ствол сдвинулся и лег рядом с первым. Теперь до метеорита можно было дойти, не рискуя свалиться в воронку. Молчун первым пошел к шару, который, судя по обнажившейся его части, должен был в диаметре превышать десять саженей, и деловито постучал по нему кулаком.
Звук был глухой. Если внутри шара и была пустота, то оболочка была толстой – кулаком не простучишь.
Тем временем к Молчуну присоединились остальные.
– Не надо стучать, – остановил Ивана профессор.
– А чего?