Страница 107 из 279
– Ты догадываешься, – сказал спонсор.
– Неужели нельзя было остановить?
– Меня не было там. И никого из моих людей там не было. Удар был неожиданным. Формально они правы: закон превыше всего. Спонсора убить нельзя. Если кто-то видел это – он наказывается смертью. Для блага других. Потому что если люди увидят, как убили спонсора, они захотят убить других спонсоров.
– И ты в это веришь? – спросила Маркиза.
– Разумеется. Любое господство может держаться только на законе. С другой стороны, я отлично понимаю, что произошла роковая ошибка. Погибли не те люди. Поэтому будем надеяться, что никто об этом не узнает.
– А как ты это себе представляешь? Люди ушли из дома на стадион. А со стадиона приносят их трупы. Как ты себе это представляешь?
– Нечастный случай, – сказал спонсор. – Никто не знает причины.
– Ты так наивен?
– Ни один свидетель нападения на спонсора не ушел.
– И ты в это веришь?
– Да, – твердо ответил спонсор, но очки его уперлись в меня, и по тому, как вздрагивает вена на шее у спонсора, я понимал, насколько он взволнован и неуверен в себе. Интересно, понимают ли это мои спутники?
По знаку Маркизы Хенрик сделал два шага вперед и протянул спонсору видеокассету.
Тот взял кассету, и она исчезла в его лапе.
– Что это? – спросил он.
– На этой кассете записано все – с первого до последнего момента.
– Вы запустили летающий глаз? Почему? И его не заметили?
– Твоим друзьям было не до того. Ты знаешь, что заодно уничтожена половина московской милиции?
– Это ужасно, – сказал спонсор. Он приоткрыл кулак и поглядел на кассету.
– Как ты понимаешь, это не последняя копия, – сказала Маркиза.
– Понимаю, – сказал спонсор. Он был удручен.
Под навесом воцарилось молчание. Все ждали, что еще скажет спонсор.
– Как ты понимаешь, – сказал он наконец, обращаясь к Маркизе, – те, кто сделал это, – сделали это сознательно, потому что они враги нашего сближения с людьми.
– Знаю, – сказала Маркиза. – И была удивлена тем, что ты защищаешь их.
– Я один из них, – спонсор Сийнико улыбнулся – кожа на лбу собралась в ком. – Мои интеллектуальные соображения, мой разум, моя убежденность в том, что мы сможем удержать Землю, только если будем сотрудничать с лояльными людьми – все это отступает на второй план, если возникла угроза моей расе.
Под навесом воцарилось молчание. Его нарушила Маркиза.
– Мне важно знать, – сказала она, – было ли это действием взбешенного идиота или бессердечного законника? А может, за этим стоит Айлетико, то есть это сознательная акция, и отныне ваша политика изменилась?
– Я не могу ответить на этот вопрос, – сказал спонсор Сийнико. – У меня нет доказательств.
– Ты должен узнать. В зависимости от решения этой задачи мы будем вести себя различно.
– Не спешите.
– В наших руках есть козыри.
– Ты уверена, что это козыри?
– Вы хотели, чтобы погибли все, кто видел смерть спонсора. Вы пошли даже на то, чтобы отравить половину московской милиции…
– Ты знаешь, что я не имею к этому отношения!
– Но несешь ответственность!
– У нас разные принципы морали, – сказал спонсор, – поэтому нам трудно разговаривать.
– Случившееся невыгодно для вас, независимо от ваших принципов. Существует пленка с записью преступления.
– Продолжай, – Сийнико насторожился.
– У нас есть и другой аргумент.
– Знаю. – Спонсор Сийнико погладил лапой гребень, он был доволен своей сообразительностью. – Знаю, что за твоей спиной стоит гладиатор, который и совершил преступление. К моему удивлению, тебе удалось его заполучить. Поэтому у меня есть подозрение, что все произошедшее на стадионе задумано и исполнено тобой, Маркиза!
– Не говори глупостей, Сийнико.
Меня буквально поражал тон, в котором шла беседа. Собеседники разговаривали, словно приятели. Я никак не мог понять, каковы же в действительности отношения между немощной Маркизой и гигантским спонсором. По крайней мере, я был уверен в том, что Маркиза его не боится или умело делает вид, что не боится.
– Гладиатор, подойди ко мне, – сказал господин Сийнико.
Я взглянул на Маркизу.
– Иди, не бойся, – сказала она.
– Я не боюсь, – сказал я, но я боялся, потому что был любимцем и знал, что, когда хозяин зовет тебя, ты должен покорно идти, даже если тебе предстоит трепка.
– Скажи мне, – сказал спонсор, упершись мне в глаза непрозрачными черными очками, – ты знал Маркизу раньше, до того как стал гладиатором?
– Я видел ее, – признался я.
– Ты сделал все по ее приказу? – черные очки скрывали глаза. Это было неприятно. Я не мог удержаться от ответа, хотя и не хотел ему отвечать.
– У меня не было приказа. Я защищал Добрыню.
– Прекрати допрос, Сийнико, – услышал я голос Маркизы. – Мы ничего от тебя не скрывали. Ланселот может стать главным козырем в игре.
– Я понимаю, – согласился спонсор, – но я бы на твоем месте не стал его укрывать.
– Почему?
– Он как горячая картошка. Схватишь – обожжешься. Его сейчас ищет вся милиция.
– То, что от нее осталось?
– Не надо недооценивать. Его фотографии есть у всех милиционеров и тайных агентов. Подозревают, что он укрылся в метро.
– Успели!
– Я тебе советую – расстанься с Ланселотом.
– А ты думаешь, почему я взяла его с собой?
– Чтобы показать мне. Может быть, чтобы шантажировать меня.
– Глупый, – Маркиза улыбалась ему. – Я хотела, чтобы ты взял Ланселота с собой и скрыл его. Пока.
– Ты с ума сошла! Это преступление!
– Не первое и не последнее преступление. За дружбу со мной надо платить. Мы с тобой в одной лодке, спонсор.
– Но мне некуда его деть!
– Именно ты можешь это сделать. Ты знаешь, кем был Ланселот до того, как попал в гладиаторы?
– Как я могу знать, если он не из хорошей семьи?
– Он совсем не из семьи.
– Из питомника? – Спонсор сразу насторожился.
– Он сбежавший любимец.
– Полгода назад? – Спонсор повернул ко мне черные очки. – Ты был любимцем у господина Яйблочко?
– Да, – сказал я. – В Пушкино.
– Странный молодой человек, – сказал спонсор, склонив голову набок. – Мне хотелось бы разобрать тебя на винтики и поглядеть, что же отличает тебя от остальных людей. Знаешь ли ты, что ты – первый удачно сбежавший любимец за всю историю нашей дружбы?
– Это не важно, – сказал я.
– А потом стал гладиатором… и даже убил господина! Я обязательно просмотрю твою генетическую карту.
– Вот именно, – сказала Маркиза. – В своем питомнике.
– Это опасно!
– Это самое безопасное место!
– Я не могу так рисковать.
– Кому придет в голову искать любимца в питомнике любимцев? – сказал давно молчавший Хенрик.
– А когда суматоха уляжется, я возьму его к себе, – сказала Маркиза,
– мне он тоже пригодится.
– Может быть, в твоем предложении что-то есть.
– Это не предложение. Это просьба, в которой ты не можешь мне отказать… А теперь за дело.
– С глазу на глаз!
– Согласна, – сказала Маркиза. – Хенрик, посмотри, чтобы мои мальчики и Ланселот отошли подальше от навеса. Потом вернешься.
Хенрик поманил меня за собой. Мы с Иркой вышли из-под навеса. За мной шли охранники в кожаных костюмах, которые возили кресло Маркизы.
– Я позову вас, – сказал Хенрик. – Никуда не отходите.
Последние слова относились к охранникам.
Я был взволнован, я боялся. Я опасался подвоха, ловушки. Если я покажусь им опасным, они меня убьют, это было понятно. Но непонятно, насколько я им нужен сегодня.
– Питомник? Это смешно, – произнесла Ирка. – Ты оттуда вышел. И туда вернешься. Ты помнишь питомник любимцев?
– Нет. Я был маленький, мне было два года, когда меня оттуда взяли. А что я там буду делать?
– Тебя будут снова учить на любимца, – засмеялась Ирка.
– А кто этот спонсор? Я знаю, что он из Управления экологической защиты. Он большой начальник.