Обманы Локки Ламоры

— Ты получишь новые очки завтра или послезавтра, — пообещал Цепп. — Одно условие: не носи их на людях — это не вяжется с обликом нищего. Но здесь ты вполне можешь пользоваться ими.

— Значит, ты победил меня, ничего толком не видя?! — поразился Локки.

— Кое-как я вижу, — ответил Жеан. — Но все такое нечеткое… Приходится все время щуриться.

— Математический гений и одновременно умелый боец, — улыбнулся отец Цепп. — Воистину в лице юного мастера Таннена Благодетель даровал нам поразительное сочетание талантов. Надеюсь, Локки, теперь ты понимаешь, что он тоже прирожденный Благородный Подонок?

— Да, — мрачно ответил Локки, которому не хотелось так скоро расставаться со своей обидой. — Пожалуй, что так.

Следующая ночь выдалась ясной и сухой. Все луны собрались на небосводе и сияли в окружении звезд, будто новые монетки. Жеан Таннен устроился почитать на крыше храма. Он сидел у парапета, держа книгу перед собой на расстоянии вытянутой руки, а две масляные лампы озаряли его теплым желтым светом.

— Надеюсь, не помешаю? — спросил Локки.

Жеан в удивлении вскинул глаза.

— О боги! Ты всегда так тихо подкрадываешься!

— Не всегда, — Локки сделал несколько шагов к толстяку. — Порой я бываю очень громким… и очень глупым.

— Я… э-э-э…

— Можно присесть?

Жеан молча кивнул, и Локки плюхнулся рядом с ним.

— Извини меня, — сказал Локки. — Иногда я веду себя, как полное дерьмо.

— Ты тоже извини. Когда я побил тебя, я не хотел… просто я не владею собой, когда злюсь.

— Ты правильно поступил. Я же не знал про твоих родителей. Теперь мне очень стыдно. Я не имел права так говорить… У меня-то все было по-другому — куча времени, чтобы привыкнуть… понимаешь?

Мальчики помолчали. Жеан закрыл книгу и смотрел в небо.

— А знаешь, может быть, я и не сирота. То есть не вполне, — продолжал Локки.

— Как это?

— Ну… Моя мама умерла. Я был при этом и помню. Но вот отец… он, как бы это сказать… ушел, когда я был совсем маленьким. Его я совсем не помню, точнее, и не знал никогда.

— Сочувствую, — откликнулся Жеан.

— Да, нам обоим впору посочувствовать, правда? Мне кажется, мой отец был моряком или кем-то в этом роде. Или, может быть, торговцем… не уверен. Мама всегда отказывалась говорить о нем, так что я могу и ошибаться.

— А мой папа был очень хороший, — сказал Жеан. — Он… Мои родители держали большую лавку в Северном Углу. Они привозили издалека шелк, кожу, драгоценные камни. Плавали по всему Стальному морю, а иногда путешествовали вглубь континента. Я помогал родителям. Не ездил с ними, а вел разные записи, счета… А еще заботился о кошках. У нас их было целых девять. Мама иногда шутила, что я — единственный ее ребенок, который не бегает на четырех ногах.

Мальчик слегка всхлипнул и вытер глаза.

— По-моему, я уже выплакал все слезы и ничего больше не чувствую, — признался он. — Знаешь, мои родители учили меня быть честным. Они считали, что воровать дурно, против этого законы и людей, и богов. А теперь я узнал, что у воров имеется свой покровитель. И мне предоставлен выбор — либо голодать на улице, либо счастливо жить здесь.

— Все не так уж плохо, — утешил его Локки. — Сколько себя помню, я никогда не занимался другим. Воровство — тоже почетное занятие, если смотреть на это дело так, как мы. И достаточно сложное… Тут разиням не место, — Локки полез за пазуху, достал маленький полотняный мешочек и вручил его Жеану. — Вот, держи.

— Что это?

— Ты же сам сказал, что тебе не хватает твоих очков, — ухмыльнулся Локки. — В Виденце есть один мастер, старше, чем сами боги. И он следит за витриной магазина не так внимательно, как следовало бы. Вот я и подобрал тебе очки на выбор.

Жеан раскрыл мешочек и уставился на трое очков. Двое — в круглых золотых оправах, одни — в серебряной, в форме полумесяцев…

— Спасибо тебе, Локки! — он по очереди примерил очки и слегка нахмурился. — Не знаю, что и сказать… Не хотел бы показаться неблагодарным, совсем нет… но они мне не подходят, — Жеан указал на свои глаза и робко улыбнулся. — Линзы всегда нужно подбирать специально — у каждого ведь своя проблема. Понимаешь, есть люди, которые не видят на далеких расстояниях. Я думаю, эти очки как раз для них. Но я… как это называется… не близорукий, а дальнозоркий.

— О черт, я и не знал! — Локки почесал в затылке и тоже несмело улыбнулся. — Мне же не приходилось носить очки. Вот идиот!

— Нет-нет, что ты! Я могу куда-нибудь приспособить эти красивые оправы. Они ведь так часто ломаются. Подберу стекла, и у меня будут запасные очки. Еще раз спасибо.

Ребята еще какое-то время сидели молча, но на сей раз молчание было дружеским, а не неловким. Жеан прислонился к стене и прикрыл глаза. Локки засмотрелся на луны, пытаясь разглядеть голубые и зеленые пятнышки, которые Цепп однажды назвал Лесами Богов. Наконец Жеан кашлянул.

— Так ты и в самом деле классный вор?

— Надо же быть специалистом хоть в чем-то, раз драка и математика — не моя область.

— Слушай, я здесь кое-что узнал от отца Цеппа. Оказывается, если ты поклоняешься Благодетелю, то можно сделать одну вещь… Кажется, это называется «платой за смерть». Ты слышал об этом?

— О да, — отозвался Локки. — Еще как приходилось!

— Мне хочется сделать это для моих мамы и папы. Но я… я никогда не крал. Может быть, ты мне поможешь?

— Ты имеешь в виду — научить тебя воровать, чтобы правильно принести эту жертву?

— Да, — вздохнул Жеан. — Полагаю, если богам было угодно забросить меня сюда, надо привыкать к здешним обычаям.

— А ты научишь меня пользоваться вычислительной шкатулкой, чтобы в следующий раз я не выглядел полным болваном?

— Думаю, это возможно.

— Заметано! — Локки вскочил на ноги и раскинул руки. — Завтра Кало и Гальдо будут просиживать задницы на ступеньках храма, а мы с тобой выйдем на охоту!

— Это не опасно? — забеспокоился Жеан.

— Может, для кого-нибудь и опасно, но не для Благородных Подонков. Это то, чем мы занимаемся каждый день.

— МЫ?

— Мы!

Глава 6. Ограничения

Краснорукие сопровождали Локки на всем долгом пути до Плавучей Могилы. Уже начался рассвет, и на фоне встающего алого солнца четко вырисовывались темные силуэты хибар Пепелища. Деревяшки, казалось, плавали в море крови. Даже зажмурившись, Локки не мог избавиться от багровых пятен перед глазами.

Он попытался встряхнуться и прояснить свои мысли, однако сказывались усталость и нервное возбуждение. В какой-то момент Локки показалось, что он скользит в паре дюймов над землей, не дотягиваясь до нее ногами. На набережной снова стояла стража… охранники были и у дверей, и в зале, причем гораздо больше, чем раньше. Все они хранили скорбное выражение лица и молчали, пока Краснорукие вели Локки по плавучей крепости. Внутренняя дверь оказалась не заперта.

Капа Барсави стоял в центре зала для приемов, спиной к Локки — голова низко опущена, руки скрещены за спиной. Портьеры на окнах с восточного борта были отдернуты, и солнце тянуло свои красные пальцы к Барсави, к его сыновьям, к большой деревянной бочке и непонятному длинному предмету на носилках.

— Отец, — подал голос Анжаис. — Ламора прибыл.

Капа Барсави обернулся с тяжелым вздохом, несколько секунд смотрел на Локки стеклянными чужими глазами, затем махнул левой рукой.

— Оставьте нас, — приказал он. — Выйдите все из комнаты. Анжаис и Пачеро поспешили прочь с потупленными взорами. За ними вышли и Краснорукие. Через минуту донесся стук захлопывающейся двери и лязг замков.

— Что происходит, ваша честь? — осторожно спросил Локки.

— Он убил ее. Этот сукин сын достал ее, Локки.

— Что-о?!!

— Он убил Наццу. Прошлой ночью. Тело нашли всего несколько часов назад.

Локки посмотрел на Барсави, онемев от ужаса, с открытым ртом.