Обманы Локки Ламоры

Над городом уже разносился ритмичный грохот барабанов — тревога! А где-то вдали заслышалось тоскливое, леденящее кровь пение дудок: это приближались герцогские «чайки» — Карантинная служба.

Перепуганные, охваченные паникой обитатели Муравейника высыпали на улицы. Локки и его товарищи с трудом прокладывали себе путь сквозь растущую толпу. Петляя и увертываясь, группками по двое-трое они пробирались домой через окрестности Мары Каморраццы и Угольного канала.

Зато добыча их превзошла все ожидания. Никогда еще сироты Сумрачного холма не видели такой кучи продуктов и всяческих вещей. Больше всего удивило Локки количество изъятых медных полу-баронов — в силу своего возраста мальчишка еще не играл ни в кости, ни в карты и понятия не имел, что во время игры участники обычно выкладывают деньги прямо на стол.

Несколько часов Учитель провел в мрачных размышлениях. Неудивительно — выходка его подопечных имела самые печальные последствия. Кто-то из подвыпивших посетителей случайно поджег «Лозу Древних». До самого заката над городом разносился тревожный бой барабанов. В Муравейнике началась облава, однако мальчишку, послужившего источником переполоха, так и не удалось найти. Сотни охваченных ужасом жителей пытались покинуть район, но не тут-то было: по приказу герцога Никованте стражники блокировали мосты, а на воде снова появились плоскодонки с лучниками. Весь день и часть ночи они курсировали по каналам, ограждающим Муравейник.

На следующее утро Учитель снова пригласил на беседу этого проклятого сопляка.

— Проблема в том, Локки-черт-тебя-побери-Ламора, что ты недостаточно осмотрителен. Ты знаешь, что означает это слово — осмотрительность?

Мальчишка покачал головой.

— Тогда позволь мне объяснить. У сожженной таверны был владелец, который, подобно мне самому, работал на очень важного человека — капу Барсави. Скажу больше: этот самый владелец — как и я сам — платил капе немалые деньги за то, чтобы не иметь никаких неприятностей. И что же выходит? Благодаря тебе он все же получил эти неприятности, хотя заплатил денежки и ничего подобного не ждал! Так вот — ты следишь за моей мыслью, сынок? — такое поведение, в результате которого таверна сгорела дотла, а в городе разразилась напрасная паника, как раз и является противоположностью того, что я называю осмотрительностью. Может, теперь у тебя появились догадки, что означает это слово?

На сей раз Локки счел за благо энергично покивать.

— О да… В прошлый раз, когда ты сделал попытку раньше времени вогнать меня в могилу, я сумел откупиться, но сейчас такой номер не прошел бы — уж больно знатный переполох ты учинил. Прошлым вечером «желтые куртки» отделали дубинками две сотни горожан, прежде чем выяснили, что никто из них не болен Черным Шепотом. Герцог ввел в Муравейник свои чертовы войска и едва не предал огню многострадальный район. Так вот, мой милый, в награду за такие заслуги тебе уже полагалось бы плавать в брюхе у акулы, сохраняя крайне удивленное выражение на невинном личике. А единственная причина — да-да, именно единственная, — по которой этого не произошло, заключается в следующем: «Лозы Древних» больше не существует, она превратилась в кучку пепла. И никому не известно, что перед тем, как превратиться в эту самую кучку пепла, она была разграблена. Никому, кроме нас. Значит, сделаем вид, будто никто из нас не знает, что произошло на самом деле. Но ты, Локки Ламора, накрепко вбей себе в голову те правила, которые я озвучил, когда ты едва прибыл на этот холм. Ты же их помнишь?

Еще один кивок.

— Я ведь хочу от тебя совсем немного, Ламора. Мне нужно, чтобы ты тихо и аккуратно выполнял свою скромную работу. Кошелек там, пара колбас здесь… И все! Подавись ты своими амбициями, выкинь их из задницы, как вчерашнюю жратву! И следующий миллион лет будь просто маленьким ОСМОТРИТЕЛЬНЫМ «живцом». Понятно? Можешь ты это сделать для меня? Больше не грабить герцогских «желтых курток», не жечь таверны и не ставить город на уши по поводу несуществующих эпидемий! Представь себе, что ты обычный маленький карманник — как твои братья и сестры. Ясно тебе?

Мальчишка опять кивнул — с самым покаянным видом.

— Отлично. А это, — Учитель поднял флягу, доверху наполненную имбирным маслом, — поможет тебе лучше усвоить мои наставления.

И снова на какое-то время — после того, как Локки восстановил способность нормально говорить и дышать — воцарилось спокойствие.

Но семьдесят седьмой год Моргайте сменился семьдесят седьмым годом Сендовани, и хотя теперь Локки научился скрывать свои похождения от Делателя Воров, тем не менее вновь произошел случай, когда мальчишка явно позабыл про осмотрительность.

Когда Учитель осознал, что стряслось на сей раз, он отправился к капе Каморра и купил у него разрешение на одну маленькую смерть. И лишь потом, движимый не милосердием, а скорее банальной жадностью, догадался пойти к Безглазому Священнику.

Небо успело окраситься в багряные тона, об угасшем дне напоминала лишь тонкая золотая полоска на западном горизонте. Локки Ламора скромно следовал за своим наставником, прячась в его длинной тени. Они направлялись к Дому Переландро, где Учитель рассчитывал продать мальчишку. Очень скоро Локки предстояло наконец узнать, куда исчезают старшие ребята.

Они спустились по северо-западному склону Сумеречного холма и оказались перед широкой аркой стеклянного моста, ведущего в восточную часть Храмового района. В самой верхней точке моста Учитель остановился и обратил взгляд на север. Там, за темными домишками Закутка, за стремительными туманными водами Анжевены, простирались белокаменные проспекты и роскошные особняки Альсегранте. Над ними на невероятную высоту вздымались фантастические Пять башен.

Эти таинственные башни были наиболее выдающимися каморрскими строениями из Древнего стекла. Самая маленькая из них, Ловушка Зари, была восьмидесяти футов в ширину и четыре сотни в высоту. Сейчас, в лучах заходящего солнца, трудно было разобрать истинный цвет каждой из башен, а оплетавшая их вершины паутина канатов с грузовыми клетями и вовсе терялась на фоне алеющего неба.

— Задержись на минутку, мой мальчик, — произнес Учитель с непривычно задумчивым видом. — Постоим здесь, на моем мосту. Так мало людей пользуется этим путем, чтобы попасть на Сумеречный холм, что его вполне можно считать моей собственностью.

Весь день дул Ветер Герцога, несущий свежесть и прохладу Стального моря. Теперь же, как и всегда к ночи, его сменил сырой и теплый Ветер Палача, который задувал с суши на море и был напоен запахами полей и гниющих болот.

— Ты, без сомнения, догадываешься, что я намерен расстаться с тобой, — вновь заговорил Учитель после минутного молчания. — Я долго с тобой мучился, но теперь прощай навсегда. Очень жаль, но тебе не хватает… скажем так, здравого смысла.

Локки ничего не ответил, молча разглядывая огромные стеклянные башни на фоне темнеющего неба. Там уже появлялись первые, еще совсем блеклые звездочки, а гаснущее на западе солнце напоминало огромный закрывающийся глаз.

Едва оно полностью исчезло, над городом зародился новый свет — неверный, мерцающий, он разгорался в Древнем стекле башен и в прозрачном веществе стеклянного моста, на котором они стояли. Поначалу едва заметное, с каждой истекающей минутой таинственное сияние набирало силу и омывало город сказочным неземным светом, гоня подступающие сумерки.

Наступало время Лжесвета.

Повсюду, от заоблачных высот Пяти башен до идеально гладких обсидиановых волнорезов, уходящих под темные воды Стального моря к искусственным рифам, Лжесвет лился из каждого кусочка Древнего стекла, разбросанного по всему Каморру. Этот чуждый материал существовал тут издавна — его оставили те таинственные создания, которые когда-то построили сам город. Каждую ночь, едва солнце скрывалось за горизонтом, стеклянные мосты превращались в призрачные светящиеся ленты. Стеклянные башни, стеклянные мостовые, диковинные сады со стеклянными изваяниями начинали испускать бледное свечение — голубое и фиолетовое, оранжевое и жемчужно-белое… Звезды и луны в небе меркли перед ними и казались блекло-серыми.