Страница 123 из 245
– Это наше несчастье, – сказал уходящий директор, который сопровождал нового в его обходе. – Мы хотим возвратить их родителям.
– А родители? – спросил Эдуард.
– Родители возражают, – ответил старый директор. – Вот, кстати, их мама, Прасковья Яковлевна.
И уходящий директор показал на нестарую и недавно еще красивую женщину, которая сидела, пригорюнившись, на скамейке.
Эдуард Жито-Житинский подошел к женщине и сразу понял, насколько она несчастна.
– У вас горе, – сказал Эдуард.
– Как вы точно угадали! – воскликнула мать Катеньки и Маратика. – Как только я вышла из больницы, я стала приходить в зоопарк. Я смотрю на моих детей и удивляюсь: как могло случиться, что они стали такими плохими? Ведь я себе во всем отказывала, чтобы они выросли достойными людьми, инженерами, врачами, учителями и космонавтами. А они стали хулиганами.
Женщина заплакала, а директор Эдуард поглядел на клетку. Катенька и Маратик радовались, что довели маму до слез. Они прыгали по клетке и становились ботинками на кровать.
– Не надо расстраиваться, – сказал тогда молодой директор зоопарка. – Это как болезнь, а каждую болезнь можно вылечить.
– Как называется эта болезнь? – спросила Прасковья Яковлевна.
– Эта болезнь называется свинство. У некоторых она проходит, у других переходит в хроническую форму. Вы знаете, что такое хроническая форма?
– Это когда надолго? – спросил Прасковья Яковлевна.
– Да, это когда болезнь течет медленно, как болотная вода. Но у ваших детей очень острая форма, и потому можно надеяться на излечение.
– Может быть, пригласить зарубежного специалиста?
– Вы с ума сошли! Ваши дети, пока вы лежали в больнице, уже побывали в Англии, и все зарубежные специалисты от них разбежались.
– Ха-ха-ха! – закричали хором из клетки Катенька и Маратик.
– Но что делать? Как помочь?! – заплакала Прасковья Яковлевна.
– Я подумаю, – сказал директор зоопарка. – А вы идите домой и отдыхайте.
Конечно же, Прасковья Яковлевна не пошла домой, а ринулась снова к клетке, простирая к ней руки и умоляя детей сжалиться над несчастной мамой.
А дети смеялись над ней так громко, что все вороны города поднялись в небо, потому что решили, что на них несется стая собак.
Эдуард осмотрел зоопарк, принял дела у старого директора и заперся в своем кабинете, чтобы придумать, как перевоспитать малышей. Не может быть, чтобы они были такими неизлечимыми хулиганами. Ведь у них хороший папа, хорошая мама, хорошие бабушки и славные дедушки. Конечно же, они подцепили вирус хулиганства и злобы, когда гуляли по улице. Ведь на улицах теперь развелось много этого вируса. Может быть, мама на прогулке зашла в магазин и оставила малышей возле очереди за тапочками. А может быть, она гуляла с ними по бульвару, а мимо шли пьяницы или грабители ларьков. А может, наконец, совсем рядом состоялась демонстрация и грудные дети увидели плакаты и лозунги со словами «Долой!», «На плаху!», «Убьем!», «Уничтожим!». Сейчас уже трудно решить, отчего началась болезнь. Но если она есть, то надо не плакать, а лечить. И чем сложнее заболевание, тем хитрее должен быть доктор.
В среду двадцатого числа, когда стемнело и из зоопарка ушли не только посетители, но и сторожа, к клетке Катюши и Маратика подошел верблюд Али-хан и сказал:
– Кончай волынку, братва. А то причешем.
Катеньке и Маратику как раз стало скучно. И они даже обрадовались, что звери ими недовольны. Вот можно будет посражаться! Раньше они со зверьми не ссорились. Ведь звери могут и укусить... Но теперь дети совсем обнаглели.
– А чо те нужно? – спросил Маратик.
– А то, что хозяин зовет, – сказал Али-хан и сплюнул на землю.
– Зовет-зовет, – сказал Маратик. – Я не пойду.
– Как не пойдешь? – удивился Али-хан. – Ведь зовет.
– Слышишь, что мой братишка говорит? – рассердилась Катенька. – Так что беги к своему хозяину и вели ему сюда идти. Да побыстрее, а то я рассержусь.
Али-хан удивился и пошел к хозяину.
А хозяином зверей был старый павиан Велосипед. Шерсть у него была длинная, зеленая, морда собачья, а сзади красная мозоль.
– Не идут, – сказал Али-хан. – Человечья кровь.
– А что говорят?
– Тебя зовут, – сказал Али-хан.
– Не дождутся, – отрезал павиан. – А ну-ка позови ко мне вот кого... – И перечислил имена.
Не дождавшись хозяина, Катенька и Маратик стали укладываться спать.
Но не тут-то было.
Только Катенька откинула одеяльце, чтобы лечь в кроватку, как увидела, что ее место уже занято. Там лежит, свернувшись, небольшая змея.
Катенька с отвращением хотела скинуть змею на землю, но та подняла маленькую зеленую голову и прошипела:
– Не спеши, Катюшшша. Я очень ядовитая. Я такая ядовитая, что боюсь нечаянно язык прикусить.
Катенька замерла. А Маратик сказал:
– Если ты такая ядовитая, то мотай отсюда! Слышишь? А то я тебе как камнем дам по башке!
– Не дашь, – послышался другой голос, и Маратик увидел, что на потолке сидит громадный паук. Тело – с мужской кулак, а каждая нога в карандаш длиной. Называется такой паук птицеедом, и привезли его в зоопарк из Бразилии, а может быть, даже из Африки. – Вот сейчас я тебе на голову прыгну! – пригрозил паук.
Все хулиганы и бандиты, скажу я вам, не очень смелые люди. Откуда же Катеньке и Маратику быть смелыми, если от их свинства и хулиганского поведения даже взрослые разбегались во все стороны! От такого поведения окружающих хулиганы наглеют. Но звери ведь не убегают неизвестно от чего. Звери шутить не умеют.
– Что прикажете? – спросила Катенька у змеи.
– А ты знаешь, человечий детеныш, что тебе приказано! – сказала змея. – Иди к хозяину. А то он заждался и сердится. Рассердится – побьет.
– Пойдем, – сказала Катюша Маратику, а тот уже прижался к решетке – ждет не дождется, когда можно будет убежать от страшного паука.
Тут паук спустился вниз и открыл замок – звери в зоопарке все умеют, только не показывают людям, чтобы те оставались в дураках.
Катюша и Маратик, склонив головки, пошли по дорожке к обезьяннику. Они, конечно же, не смирились, только притворились, что стали послушными.
– Ничего, – прошептала Катюша на ухо братцу. – Разберемся, что к чему, и покажем им, как нас с тобой пугать.
– Конечно, – прошептал в ответ малыш. – Недаром мы весь Лондон взорвали, даже террористы не посмели на себя наши преступления взять.
Старый павиан Велосипед сидел на развилке сухого дерева, поставленного специально для него посреди вольеры. У его ног сидели и лежали его жены и дети, а также молодые павианы.
– Пришли, явились – не запылились, – сказал павиан. – Вот и хорошо. А то я уже сердиться начал.
– А мы так, гуляли, – сообщила Катенька. – Видим, кто-то сидит. Я думаю, пойдем посмотрим, кто сидит, почему не спит.
– Молодцы, дети, – сказал павиан. – Любопытные, быстрые. Увидели и пошли. А кто вас из клетки выпустил?
– А мы не в клетке, – сказала Катенька. – Мы же люди, мы у директора в кабинете на диванах спим. Правда, Маратик?
– Правда, сестричка, – ответил мальчик.
– Вот и молодцы, – сказал павиан и даже улыбнулся, так ему понравились эти глупые дети. Типичные двоечники и бандиты. Думают, что всех умнее. Пускай думают. – Раз уж пришли, – продолжал павиан, – давайте поговорим. Может быть, вам в этом зоопарке скучно без папы, мамы и школьных друзей?
– Нет, не жалуемся, – сказала Катюша.
– А вы лучше подумайте. Хотите, я вам машину подарю? «Жигули»?
– Даже глупо слышать, – ответила Катенька. – Ты, наверное, и не знаешь, обезьяна зеленая, что мы в Лондоне жили, на «Роллс-Ройсе» катались, на королевский стол ноги клали.
– Вот молодцы, вот умницы. И чего же вы там не остались? Неужели в клетке лучше?
– Скучно там, – сказал Маратик.
– Тогда могу предложить вам дело, – сказал павиан Велосипед.
– Какое?
– Надо ограбить киоск с вкусными вещами. Надоело нам сидеть на зоопарковских харчах.