Страница 11 из 38
Голод стал дополнительным позывом к походу в дом археологов. Почти наверняка там сохранилась какая-то пища – зерна, крупа, орехи – мало ли что вкусное может там оказаться! В крайнем случае она выцыганит что-нибудь у ассистента.
Разумеется, лучшим путем к бегству из больницы было окно, но Кора не до конца верила в силу своих крыльев и потому избрала самый обычный способ – лестницу.
У входа в сад за столиком сидела медсестра в наколке.
– Хотите погулять в саду? – спросила она, тем самым избавив Кору от необходимости придумывать.
Кора кивнула.
– Через час ужин, – улыбнулась снисходительно сестра. – У нас сегодня сырники.
От слова «сырники» у Коры что-то перевернулось внутри – видно, курицы не выносят сырников. Она попыталась вежливо улыбнуться, хоть куриная физиономия и не приспособлена для этого.
– Да, – вздохнула сестра. – Нелегко вам приходится.
– Нелегко.
– А когда вам… рожать? – Сестра не хотела показаться назойливой – это было выражением сочувствия. Ну кому охота рожать за другую женщину!
– Не знаю, – сухо ответила большая курица и поспешила по ступенькам в скудный полярный сад, где на лавочках сидели ходячие больные с посетителями. Ее появление не прошло незамеченным. Люди смотрели ей вслед, шептались, даже перекрикивались – конечно же, в таком небольшом городке, да еще на краю Галактики, новости путешествуют мгновенно. Здесь все знали о смерти археолога и трагедии в космопорту, где погибли две женщины – Кора и Гальени-папа. Так что всем было ясно, что под перьями громадной курицы скрывается гибкое тело земной девушки.
Кора прошла в глубину сада, где кусты сблизились настолько, что скрывали ее от любопытных глаз. Вот и забор – высокий кирпичный забор. Через него надо еще перебраться. Но как?
Кора решила, что забор-то одолеть можно. Потому, отыскав свободную от кустов полянку, примыкающую к забору, она разбежалась и отчаянно замахала крыльями, надеясь перелететь через забор. Ей это почти удалось – но все же она со всего размаха ударилась грудью о верхнюю часть забора и, ушибшись, медленно сползла на траву.
Тут же вспыхнула тревожная мысль: как бы не разбить яйца!
Она прислушалась, сидя у забора и вытянув вперед короткие желтые когтистые ноги. Внутри все молчало!
И все же перелетать через забор придется.
Кора отошла подальше от забора и мысленно прицелилась к перелету с большим запасом. Крыльями она начала бить так, словно плыла на скорость.
В нужный момент тело послушно оторвалось от земли и перелетело через забор так, что между животом и вершиной забора оставался пробел сантиметров десять.
Рожденный курицей летать не может! Кто это написал? И имелась ли в виду курица? Нет, кажется, речь шла о робких пингвинах.
Перелетев через забор, Кора довольно плавно опустилась на пешеходную дорожку, до смерти перепугав мирно гулявшую розовую лохматую собаку. Собака, как назло, оказалась небольшой, но совершенно бесстрашной. Она угадала в гигантском существе самую обыкновенную курицу и кинулась вслед за ней. Кора поняла, что ей нельзя ждать от собаки добра. Она припустила по улице и нырнула в первый же проулок. Проулок был узок, так что крылья пришлось прижать к телу. Собака, не ведая страха, кинулась следом за Корой и готова была уже схватить ее за пятку. Вот тут-то Кора остановилась и, подождав, наклонила тело вперед таким образом, чтобы загнуть голову под брюхо и посмотреть назад.
Когда собака подбежала, завывая от предвкушения того, как она сейчас вонзит зубки в куриное тело, Кора резко выставила назад ногу. Ударившись с ходу о костяную пятку, собака полетела назад и скрылась на основной улице. Она обогнала свой собственный визг, который еще несколько секунд бился в проулке в поисках выхода.
К счастью, проулок не был тупиком, и Коре не пришлось встречаться с опечаленным хозяином собачки. Она проследовала дальше и вскоре вышла к дому, где жили археологи.
К тому моменту голод завладел всеми ее желаниями – она была рабыней собственного желудка. И даже понимала, в чем дело: ведь она была будущей матерью, ей приходилось кормить не только себя, но и как минимум три яйца.
Дверь в дом была открыта.
Кора вошла в коридор и позвала:
– Господин Орсекки, где вы? Я к вам пришла в гости.
Дом молчал. И молчание отзывалось пустотой. Было очевидно, что никого дома нет.
Кора сразу прошла на кухню.
Это никуда не годилось: дело должно стоять на первом месте. Но Коре хотелось есть.
Не таясь, она зажгла свет и поразилась тому, насколько иначе устроена кухня в доме археологов, чем в человеческих домах.
На кухне не было плиты и печки. Вокруг комнаты шли широкие полки, на которых стояли мешки с различными зернами и орешками. В большинстве своем они были Коре незнакомы, но по запаху и вкусу очень приятны.
Тело Коры знало, как устроиться на круглой плоской метровой подушке, лежавшей на полу рядом с другими такими же подушками. Тело даже подсказало, какую из подушек занять и за каким из мешков с орешками протянуть когти.
Высыпав орешки в приятного размера неглубокую миску, Кора поставила ее на круглое возвышение. Затем Кора принялась клевать орешки – наконец-то она почувствовала себя естественно и свободно. Голова наклонилась вперед – не надо было ее подгонять, клюв сам раскрывался, хватая орешки, все тело радовалось, словно слушало небесную музыку. Наклевываясь и тяжелея, Кора поводила взором по полкам, размышляя, в чем бы лучше унести с собой орешков и крупы в больницу. «Хватит мучить себя бутербродами и супом из консервированных шампиньонов, хватит пожирать ватрушки и кулебяки – мы курицы, в конце концов!»
Впервые наевшись вкусно и сытно, Кора хотела было тут же проследовать в комнату профессора Гальени, но ее сморила дремота. «Три минутки, – сказала она себе, – три минутки, и я встану».
Не поднимаясь с уютной подушки, Кора сунула голову под крыло и задремала.
Ей снилось, что она летит высоко над равниной, а за ней клином десятки птенцов. «Это мои дети, – думала она во сне. – Это мои кровиночки!»
Когда Кора проснулась, за окном было совсем темно. Часы показывали половину одиннадцатого вечера.
В больнице ее, наверное, уже хватились, и поднимается тревога. Еще бы – проспала три часа.
Кора была сердита на себя.
Но все же первым делом собрала мешок с орешками для больницы и лишь затем проследовала в комнату Гальени.
Там было все как прежде.
Кора проследовала за широкий и низкий письменный стол профессора.
Положила мешок с крупой на пол, затем зажгла настольную лампу.
Затем Кора начала последовательно открывать, выдвигать ящики письменного стола и знакомиться с их содержимым. Именно за этим она пришла в дом к археологам.
Она совершенно не представляла, что может отыскать здесь, и более того, не знала, что может лежать в ящике у ксера. Но любое действие лучше ожидания.
Более всего в ящиках оказалось тонких папок, набитых листками бумаги, исписанными словами на непонятном языке, – пускай этим займется переводчик. Когда приедет.
В нижнем ящике нашлись две видеокассеты. Кора сунула их в мешок с орешками – иной сумки с собой она не взяла.
Справа под очередной папкой она увидела небольшую странную фотографию. На ней было изображено нечто подобное кораблю викингов – вид сверху на сохранившиеся линии корпуса.
Ничего подобного Кора еще не видела.
Она разглядывала фотографию, стараясь понять, может ли она представлять интерес для следствия, и тут почувствовала, что кто-то тихо вошел в комнату и стоит за ее спиной – совсем близко, и даже склонился, чтобы разглядеть фотографию, которую она держит в руке.
Кора даже не успела испугаться. Почему-то она решила, что это возвратился домой ассистент Орсекки и, увидев свет в кабинете, пришел к ней.
– Поглядите, – произнесла Кора.
И в тот же момент нечто тяжелое ударило ее в висок, да так сильно, что вместо фотографии образовался звездный дождь, фейерверк, который быстро погас, оставив Кору в беспросветной ночи.