Страница 99 из 215
– Как в готическом романе, – сказал профессор. – И как мало было шансов, что ты первой увидишь послание.
– Он приказал мне уйти. Вы не думайте, что я испугалась. Я хотела позвать на помощь, чтобы дали лекарства или что-то сделали! Вы не представляете, какое это чувство – ты видишь и бессильна. Но он мне не велел. Вот тут, в мозгу, без слов…
– Я тебе верю, девочка, – сказал Эдуард Оскарович. – И если бы ты сделала иначе, ты оказалась бы в том же подвале, Гофман был все равно мертв и они сохранили бы тайну. Теперь же у нас с тобой есть шанс. А то бы не было ничего…
– Мы должны с вами идти!
– Куда?
– Вы сказали, что можете поговорить с Гарбуем. Что он может прийти в лес…
– Я ни от чего не отказываюсь, Кора. Мы пойдем с тобой в лес в надежде отыскать Гарбуя, – все правильно. Но только не сейчас. У нас ведь даже нет фонаря.
– Но мы медленно…
Кора сама оборвала фразу – она была наивной и даже глупой. Что они будут делать в ночном мокром лесу? Кого они будут там искать?
– На виллу «Радуга» нам не пробраться, – сказал профессор. – А Гарбуй не может стоять всю ночь и ждать нас. Я вообще не знаю, где он и жив ли. И в истории с Гофманом нам, боюсь, не разобраться… все равно надо ждать рассвета.
– А здесь нет телефонов?
– Здесь только телеграфная связь. В некоторых отношениях они отличаются от нас.
– Я пойду к себе? – Кора поежилась.
– Если тебе страшно одной в комнате, оставайся у меня. Спи на койке, а я устроюсь на полу.
– Спасибо, – сказала Кора. – Но я пойду к себе… мне все кажется, что могла бы сделать что-то для Миши.
– Мы сделаем для Миши куда больше, если сможем понять его предупреждение и воспользоваться им.
– Тогда я пошла?
– Иди, Кора. Постарайся заснуть. Завтра будет трудный день.
Калнин постучал в дверь Коре в пять утра. Еще толком не начало светать – лишь чуть заголубело небо. Он постучал костяшками пальцев, но Кора проснулась сразу – будто ни в одном глазу, хотя заснула только два часа назад. Страшно было засыпать – она боялась, что ей будут сниться кошмары.
Профессор был в пиджаке, застегнутом на все пуговицы, и на шею он намотал полотенце. Заметив взгляд Коры, он сказал:
– Пускай некрасиво, зато горло болеть не будет.
Когда они вышли из барака, он добавил шепотом:
– Наверное, вам смешно, что я думаю о горле в такой момент. Но мне вовсе не хочется болеть, когда начинаются приключения.
Лицо его было абсолютно серьезным, и Кора не понимала, шутит он или подбадривает ее и в самом деле ждет приключений.
Дождя не было, но поднимался туман. В густом сумраке он казался плотным, как светло-серая вата, и, сделав шаг вперед, Кора погрузилась в него по пояс.
– Ничего, – прошептала она, уговаривая больше себя, чем Эдуарда Оскаровича, – скоро рассветет, а сейчас в тумане нам легче уйти из лагеря.
– Если не поломаем ног, – разумно ответил профессор Калнин.
Ног они не поломали и даже отыскали дыру в заборе. А как только начали подниматься в гору, то выбрались из моря тумана. Начало светать. Как бы приветствуя победу профессора и Коры над силами природы, всполошились и начали петь птицы, поднявшийся свежий ветер принес в лес свежий шум листьев; правда, от него было очевидное неудобство спутникам: он сбрасывал с деревьев дождинки и норовил плеснуть за шиворот.
Когда они поднялись к развилке, стало почти совсем светло и предметы, до того состоявшие из различных сочетаний серых цветов, приобрели разноцветие, и даже небо стало голубым.
Затем они свернули на узкую тропинку, что вела к вилле «Радуга», но спускаться к вилле им не пришлось, потому что Кора, зоркая и настороженная, вдруг замерла: в утренний шум леса вмешался чужой, животный звук.
Кора подняла руку.
Профессор понял и послушно остановился.
Стараясь не наступать на сучки, Кора выглянула на открытую полянку, и там, под сенью могучего дуба, свернувшись в комок, спал человек, накрытый плащом, и храпел так, что плащ от каждого его выдоха вздымался, словно воздушный шар.
– О господи, – произнес профессор. – Этот старый дурак обязательно простудится.
Он пересек поляну, и Кора не смела его остановить.
Он наклонился и потряс спящего за плечо.
Тот проснулся сразу, словно и не спал, а ждал прикосновения. Он сел. И Кора сразу узнала Гарбуя.
Начальник проекта был накрыт плащом, словно мусульманская женщина платком, и его широкое розовое детское лицо тоже казалось женским.
Эдуард Оскарович словно и не удивился встрече. Он подождал, пока Гарбуй поднимется и задрожит от накопившегося в нем холода, пока проморгается и протрет глаза, а потом спросил:
– Давно нас ждешь?
– Я убежал, – сообщил Гарбуй. – Наверное, с минуты на минуту они начнут меня искать. Может, даже с собаками. А ты, как всегда, где-то отдыхаешь.
– Я ждал вчера вечером. Кора может подтвердить.
– Зря ты приглашаешь посторонних, – поморщился избалованный мальчик.
– Это сейчас не обсуждается. Кора полезнее, чем я. Особенно сейчас.
– Вопрос о пользе абстрактен. Ты, например, умудряешься доказать свою бесполезность в самый неподходящий момент.
– Давай не будем сейчас спорить, – сказал Эдуард Оскарович, но, как почувствовала Кора, не от миролюбия, а от того, что момент был критическим.
– Я и не собирался спорить, – ответил Гарбуй.
Он стоял, широко расставив толстые короткие ноги, картинно запахнувшись в плащ, как, наверное, делали поздние римские императоры, не уверенные в том, что их поддержат мятежные легионы. Влажные колечки рыжеватых волос окружали его розовую лысинку нимбом, и в этой лысинке, как ни странно, тоже было нечто трогательное и детское.
– Чего ты боишься? – спросил Эдуард Оскарович.
– Я думаю, что военные решили меня убить, – ответил Гарбуй. – До сегодняшнего дня я держался наверху только силой и хитростью президента. Я был нужен ему для власти, и я был опасен военным. Теперь, когда они убили президента…
– Он был убит?
– Они устроили ему авиакатастрофу. Я знаю точно: со мной смог связаться его адъютант. Он предупредил меня, что я на очереди.
– И они хотели тебя убить?
Толстый Гарбуй подпрыгивал на месте, чтобы согреться.
– Они все же меня опасаются. Это не значит, что не убьют. Но никак не могли решиться, как лучше это сделать – чтобы не связывать мою смерть со смертью президента. Пока они рассуждали, я сбежал. Сегодня ночью.
Кора сделала несколько шагов в сторону моря, которое поблескивало сквозь ветви деревьев. Внизу виднелась вилла «Радуга». Около нее стояли два военных автомобиля, в них – солдаты, сверху они казались оловянными игрушечками.
– Они уже собираются, – сказала Кора.
Профессор подошел первым.
– Рано встали. Наверное, спохватились. У них нет собак?
– Ой, не знаю! – сказал Гарбуй.
– А они тебя охраняли?
– Нет, они думали, что я ничего не подозреваю.
– Так что намерение убить тебя – это твое собственное умозаключение?
– А вон те солдаты – это тоже умозаключение?
– Может, они встревожены тем, что исчез руководитель проекта?
– Не мели чепухи, Эдик, – отмахнулся Гарбуй.
– Я совершенно серьезен. Я убежден на двести процентов, что тебе сейчас ничто не угрожает.
– С чего ты решил?
Машины одна за другой поехали в сторону футбольного поля. Над морем на востоке небо начало золотиться от приближения солнца.
– Знаешь ли ты, что военные намерены немедленно или, по крайней мере, очень скоро отправить всех нас обратно на Землю?
– Но это же чепуха! Как и их идея отправить туда отряд коммандос за трофеями. Это все – детские игры.
– А тогда послушай, что тебе скажет Кора. Ей пришлось два раза за последние сутки разговаривать с Гофманом. Ты его знаешь.
– Я всех знаю. И что же вам сказал Гофман, милая леди? – спросил Гарбуй.
Удивительно, но его возраст угадать было невозможно. Щеки были надуты, на толстом лице не было ни морщинки, а в то же время он казался пожилым человеком.