Страница 211 из 215
Согласно пункту № 2 протокола о намерениях кланов все должно решиться после торжественного обеда в тронном зале дворца, под юпитерами камер, когда Пирифой забьет своей дубинкой Густава. Ну что ж, видно, перед смертью Коре придется пострелять… если успеет.
– Я рад обратиться к народу!
Эта идея всех привела в восторг.
И дала возможность Густаву пройти сквозь толпу знати с минимальными рукопожатиями и объятиями. Кларисса попыталась ущипнуть Кору, и Кора не отказала себе в удовольствии так рубануть ее по кисти, что Кларисса взвыла и схватилась за руку. Она пыталась выкрикнуть какое-то обвинение, но в таком шуме разве разберешь – обвинение это или вопль восторга?
Волоча свой футляр с контрафаготом, Густав пробился к платформе и встал перед букетиком микрофонов и камер, установленных на общей толстой ноге, как на связке розг, которые таскали с собой по Древнему Риму какие-то негодяи.
Густав поднял вверх свободную руку, и народ воодушевился.
Остальные знатные люди постепенно влезали на платформу и выстраивались за его спиной. По крайней мере, с самого начала Густав перехватил инициативу.
Герцогиня Рагоза успела все же шустро нырнуть под руку Густаву и выкрикнуть в микрофон:
– Наш дорогой принц так устал с дороги. Сейчас он, показавшись народу, отправится в свою резиденцию. Завтра – торжественный прием во дворце и парад. Ура! Да здравствует принц! – И тут же она потащила Густава прочь от микрофона. Оттащить его от микрофона можно было лишь бульдозером, а бульдозера не нашлось под рукой, Пирифой же показал нерешительность. Впрочем, как и Бронзовая Маска, который двинулся было к Густаву, но восторженный крик толпы и требования, чтобы Густав сказал хоть несколько слов, остановили его.
– Дорогие мои сограждане! – заговорил Густав.
Площадь замолчала.
– Дорогие мои соотечественники. Я возвратился на родину, завершив образование, и готов теперь принять бремя власти. Я принял решение короноваться!
Толпа закричала: «Ура!»
Ариадна растерянно обернулась к Бронзовой Маске, тот к Пирифою, но остановить сейчас Тесея не представлялось возможным.
– Я надеюсь, что общими усилиями мы все вместе вытащим нашу любимую страну из той ямы, в которой ее держат князья и принцы, думающие лишь о своих клановых интересах, – продолжал Густав.
И тут на площади наступила гробовая тишина. В приветственной речи таких слов говорить не положено. Да и кто ожидал от этого физика столь решительных слов?
– Я не намерен отменять старинные законы и обычаи нашей страны. Я уважаю заветы предков. Я знаю, что многие, очень многие из граждан Рагозы были удивлены и даже шокированы моим прошлогодним решением отложить дуэль с благородным Кларенсом, представителем дружественного мне клана, до окончания моего образования. Надеюсь, однако, что никто не заподозрил меня в трусости и малодушии – в ином случае такой король нам не нужен!
– Не ну-ужен… – глухо прокатилось по площади.
– Так что прежде чем приступить к делам, я должен отдать долги. При свидетелях. Надеюсь, что мой соперник здесь?
Густав обернулся – он знал, куда смотреть. Кларенс был потрясен словами Густава и лишь тряс головой, стараясь возбудить в ней какую-нибудь разумную мысль.
– Ну что вы! – закричала, прорываясь к микрофону, дама Рагоза. – Будем ли мы омрачать поединком первый день встречи короля? Можем ли мы рисковать его жизнью и здоровьем? Нет и еще раз нет!
Герцогиня подняла ручонки, призывая толпу поддержать ее, но толпа поддержала ее далеко не так дружно, как ей того хотелось. Многие страшно обрадовались тому, что станут свидетелями исторического зрелища, другие не выносили всем надоевшего хулигана Кларенса, третьи вообще были довольны, когда господа и дамы дрались между собой. Четвертые вдруг вознадеялись, что король и на самом деле сможет противостоять этой страшной и тупой силе кланов – их же оружием!
Ариадна кинулась к Бронзовой Маске за советом. Она ничего не понимала. Спектакль разворачивался по непонятному сценарию. И это было тревожно. Но поддержки от Бронзовой Маски, за которой внимательно наблюдала Кора, полагая в нем главного противника, не последовало.
– Ну как, Кларенс? Ты готов к бою?
Спесь взяла верх. Кларенс уже пришел в себя.
– Пускай принесут из «Мерседеса» мою дубинку, – сказал он.
– Она у тебя с собой? – ласково спросил Густав.
– Я всегда готов проломить прыщик, который боги выдали тебе вместо головы. – И Кларенс засмеялся. Кларисса вторила ему.
Старики, старейшины кланов, неодобрительно качали головами. Все происходило неправильно: ведь битвы на дубинках должны проводиться лишь в кругу своих… Но поведение Кларенса также было недопустимо. И старикам лишь оставалось повторять:
– Ну и времена пошли…
Несколько полицейских уже тащили нечто завернутое в синий бархат.
Это была дубина Кларенса. Он развернул бархат. Дубина была толстой, шишковатой, с рукоятью, оклеенной для удобства акульей кожей.
– Где твое оружие, претендент? – спросил Кларенс Дормир, вложив в слово «претендент» все свое презрение к сопернику.
И тогда впервые заговорил Бронзовая Маска:
– У нас заготовлена дубина для наследника.
Он дал сигнал, и несколько молодых людей в масках вытащили на платформу не очень толстый кривой сук.
В толпе поднялись возмущенные крики.
– Другой у нас нет, – ответил, разведя руками, Бронзовая Маска. – Может, Густав привез с собой свое оружие?
И тут он осекся, потому что увидел, как Густав раскрывает черный футляр для контрфагота и там на красном бархате лежит довольно тонкая палица… И Кора поняла, откуда она у Густава. Он же отнял ее у разбойника! В первом своем подвиге. И больше того, поняла Кора, Густав с самого начала избрал судьбу Тесея не только потому, что ему понравился этот герой, но и потому, что тот был славным мастером драк на палицах. Оставалось тайной, как Тесей пронес палицу в наше время.
– Проверить оружие, проверить оружие! – закричала было Ариадна и осеклась, потому что ей подошло время отступить далеко на задний план.
– А ну, давай, братец! – закричал Густав, превращаясь вновь в молодого Тесея.
– Убью! – зарычал Кларенс.
Князья, принцы и министры в мгновение ока посыпались с платформы.
И на возвышении, открытом со всех сторон для телевизионных станций и кинокамер Галактики, два претендента на трон сошлись в смертельном бою. Вообще-то по правилам положено было надевать стальные шлемы… но в классическом бою, в бою за трон, касок не надевали.
Кларенс пошел вперед, словно Минотавр.
Он так размахивал дубиной, что Кора поняла: на самом-то деле искусство битвы на дубинах давно уж вымерло на этой планете и Кларенс в своем воображении питался лишь историческими фильмами, где князья и вожди только этим и занимались.
А Тесей… Тесей учился этому в детстве при дворе Питфея, он победил мастера своего дела – разбойника Перифета. И потом Кора не раз видела палицу в руках Тесея, полагая, что тот лишь подражает своему дяде и кумиру – Гераклу. Но лишь теперь она поняла, что тихий интеллигентный физик, глубоко сидевший в печенках царевича, все эти годы готовился к бою.
И потому бой был довольно короток и вовсе не так красив, как многие того ожидали. Раза два или три палицы тяжко ударились и застонали… Затем Тесей, дождавшись, пока Кларенс сделает выпад, отступил в сторону так, чтобы противник пронесся мимо. И когда тот летел в прыжке, он как следует врезал ему палицей по лопаткам. Кларенс ускорил полет и вылетел за пределы платформы. Тесей принял форму отдыхающего Геракла и стал ждать, пока полицейские и помощники помогут Кларенсу возвратиться на платформу, чего тот вовсе не желал.
Наконец Кларенс встал на платформе и заявил для всех телекамер:
– Так нечестно!
Коре было видно, как поперек его спины вздулся красный след.
Зрелище было удивительным, и Кора поняла, что оно ей напоминает бой Давида и Голиафа. Причем Давидом был стройный, но худой и даже чуть сутулый физик, прилетевший с Земли, Голиафом – накачанный в клубе культуристов для прогулок по пляжу кретин и развратник.