Страница 47 из 48
– Думаю, капитан, оказаться в Антире вполне вам по силам.
Да уж, в устах моего навигатора эти слова прозвучали огромной похвалой.
– Благодарю вас, господин Брендос, – изрек я, стараясь всем видом показать, что его слова едва не заставили меня смутиться. И сразу же поинтересовался: – Ну и на какую прибыль нам можно рассчитывать?
Рианель ответил сразу же:
– Слышал я о подобном случае, произошедшем почти десять лет назад. Тогда в Антире опустился корабль немногим больше нашего «Небесного странника», взял на борт три десятка пассажиров и через неделю заработал на этом почти сто монет.
Мне едва удалось сдержать себя от того, чтобы не присвистнуть. Сто ноблей – это четыре‑пять рейсов, причем не факт, что каждый из них продолжится меньше недели. Выходит, что каждый пассажир заплатил по три золотых нобля, присовокупив к плате еще три серебряных геллера. Даже в том случае, если мы возьмем на борт только половину и заплатит каждый из них по три нобля, то сумма выйдет…
– Сорок пять ноблей, господин Сорингер, – неожиданно вставила свое слово Николь.
Неожиданностью стало для меня не то, что она назвала меня господином, ведь когда мы собираемся за столом в капитанской каюте, обычно так друг друга и величаем. Но как она догадалась обо всем остальном?
– Благодарю вас, госпожа Соланж, – откликнулся я. – Действительно, если пятнадцать пассажиров заплатят нам по три монеты, выйдет именно эта сумма. Скажите, господин Брендос, – обратился я снова к своему навигатору, – в самом Антире вам довелось побывать?
– Да, – ответил он. – Вы, наверное, слышали об экспедиции, чьей задачей являлось наведение порядка в Гурандских горах. Так вот, я тоже принимал в ней участие.
«Не думаю, что это огромный пробел в моих знаниях, но о посланной герцогом экспедиции мне слышать не приходилось».
– Несколько лет назад в Гурандские горы Его величеством был послан сильный отряд, – начал свой рассказ Рианель.
Когда речь заходила о нашем правителе‑герцоге, Брендос всегда называл его предикат, ни разу не сказав о нем просто «герцог».
– Как всем известно, орехи куири очень любимы при дворе Его величества, да и сам он их отнюдь не чурается. Так что его желание вполне объяснимо: перестать зависеть от поставщиков куири. В итоге задачу посланный им отряд выполнили полностью, порядок там навели. Исчезли перекупщики, в горах перестали происходить случаи, когда людей, собирающих куири, находили на дне глубоких ущелий с, образно говоря, вывернутыми карманами. Казалось бы, всё на этом. Но результат стал самым неожиданным – сбор орехов сошел почти на нет. Поначалу увеличили плату, которая и без того была больше, чем платили за куири раньше. Увы, такой шаг не принес ничего. Кроме того, людей, собирающих орехи на склонах Гурандских гор, становилось все меньше. – Брендос прервался на мгновение, чтобы снова взглянуть в иллюминатор. – Тогда попробовали использовать каторжников, обещая им за определенное количество собранного куири свободу, и желающих, как вы сами догадываетесь, нашлось множество. И снова, увы, кроме энтузиазма каторжники предложить ничего не смогли. Ведь только люди, собирающие куири поколениями, знали, что вон в той расселине встретить куири шансов значительно больше, чем в тех двух. На этот камень наступать не следует, он не выдержит веса человеческого тела и обрушится в пропасть месте с ним. Или то, что спастись от укуса небольших, но очень ядовитых змей, почему‑то любящих водиться именно там, где растут куири, можно только немедленно съев орех. Причем таких особенностей при сборе куири множество. И количество поставляемых ко двору орехов начало неудержимо падать. Возможно, прояви Его величество больше терпения, ситуация наладилась бы, но он решил иначе, отозвав из Гурандских гор своих людей. В Гурандских горах – другой, ни на что не похожий мир, и чтобы понять его, нужно прожить в нем очень долго.
Рианель умолк, и на некоторое время воцарилась тишина, а затем я ее нарушил:
– Хорошо, господин Брендос, общая ситуация с орехами куири нам теперь понятна. А теперь скажите, с какими именно трудностями мы можем столкнуться при полете в горах к Антиру?
– Трудности такие же, как и в любых других горах, – пожал плечами он. – Только еще в большей степени. Неожиданные порывы ветра, которые могут прижать корабль к отвесным кручам еще сильнее и неожиданнее, ущелья более узки и извилисты, а над горной долиной, где расположен сам поселок, склоны кверху сходятся так, что остается едва ли не щель. Но ведь «Мардидский удалец» смог туда попасть, а затем еще и выбраться. Думаю, господин Сорингер, что и вам такое по плечу.
Еще раз спасибо за комплимент моему искусству кораблевождения, Рианель, ведь наверняка вы не знаете о моем таланте. Но мне нужно подумать, стоит ли плата в пятьдесят или даже сто ноблей того риска, что придется испытать? Сомневаюсь.
Тут навигатор добавил то, что окончательно убедило меня – такой платы явно будет недостаточно.
– Существует и еще одна проблема, причем в самом поселке. В Антире нет ни одной женщины, такова давняя традиция, и вероятно, она сложилась не просто так. А на борту «Небесного странника» их целых две.
Он снова умолк, но и без дальнейших объяснений все понятно. Нас на борту «Небесного странника» слишком мало, чтобы защитить Николь и Мирру там, где даже могущества власти Его величества оказалось недостаточно.
– Я при необходимости смогу за себя постоять, – заявила вдруг Николь, причем с самым решительным видом.
В общем‑то, да. При нашей с Николь первой встрече именно так все и произошло. И все же не думаю, что ей удастся справиться со всеми ними. Собирателей орехов в Антире несколько сотен, и все они славятся своей необузданностью. О них вообще много самых разных слухов ходит, и все как один – жутковатые. Так что заявление Николь выглядит опрометчивым, иначе назвать его трудно.
* * *
А произошла наша первая встреча в Сошоне – портовом районе Диграна. Город этот во всех отношениях замечательный, красивый, зелени много, да и порядка на улицах хватает – столица все же. Но в Сошон лучше не заходить даже днем, не говоря уже о ночи.
Рассказывают, что еще пару столетий назад там все выглядело иначе. Жизнь в Сошоне била ключом, на многочисленных верфях строились корабли, у причалов стояло под разгрузкой‑погрузкой множество купеческих судов, а склады в порту битком были забиты всевозможными товарами.
Все изменилось не в одночасье, но после того как в небо взмывало все больше летучих кораблей, а верфи, где их строили, переместились в Месант, Сошон начал хиреть. Хирел он, значит, хирел, пока и не докатился до своего нынешнего состояния. Нет, не то чтобы всякая жизнь там полностью прекратилась, даже корабли все еще продолжали строить – пусть и единицы, но все уже далеко не так, как прежде. В общем, в Сошоне все пришло в почти полное запустение. Мне бы и в голову не пришло отправиться в туда, если бы не Энди Ансельм. Тот случай, когда мы вместе с Аделардом Ламнертом выкупили Энди, я о нем уже рассказывал.
Мы с Лардом шли по полутемному коридору большого, некогда шикарного, а теперь крайне запущенного дома. Я впереди, за мной Аделард, а сзади с самым виноватым выражением на лице плелся Энди. Единственной моей мыслью тогда было убраться поскорее из этого дома, да и из всего Сошона вообще. Но случилось так, что я перепутал двери. Ничего удивительного в этом нет, нервы далеко не у всех железные.
Рванув дверную ручку на себя, я и увидел следующую картину. Комната средних размеров, стол, заставленный пустыми, полными и только начатыми бутылками. Блюда, частью пустые, частью заполненные какой‑то пищей. Посередине стола подсвечник с единственной сальной свечой. Мебель точно такая же, как и во всех помещениях этого дома, – старая, наполовину разломанная, и еще запах. Запах плесени, какой‑то кислятины, чего‑то сгнившего, и еще что‑то воняло.