Страница 93 из 113
…Младший сын нашего героя, Гонсало, всегда был ближе к отцу. В середине 1980-х, вернувшись после учёбы в Мехико, жил с родителями и работал над своим первым собственным проектом по созданию элитного издательского дома под названием «Эквилибрист», который начался с шикарного подарочного издания книги отца «Следы твоей крови на снегу».
81
Романом «Генерал в своём лабиринте» Маркес совершал, по сути, ещё одно «богоубийство». Ибо Симон Хосе Антонио де ла Сантисима Тринидад Боливар де ла Консепсьон и прочая и прочая для Латинской Америки являлся (и является) богом или почти богом. Лишь в конце 1980-х, то есть двадцать лет спустя, наш герой почувствовал себя вправе, наконец, обратиться к архивам своего друга Мутиса и художественно препарировать канонический образ Боливара. Показать не богом, но человеком.
Эпиграф-посвящение таков: «Альваро Мутису, который подарил мне идею этой книги. „Словно бы злой дух направляет мою жизнь“ (Из письма Боливара Сантандеру от 4 августа 1823 года)».
Как сказано в аннотации к одному из первых изданий, «„Генерал в своём лабиринте“ (1989) — один из лучших романов знаменитого колумбийского прозаика Гарсия Маркеса, воссоздающий последние дни жизни Симона Боливара (1783–1830), героя Войны за независимость испанских колоний в Америке, которого при жизни называли Освободителем и Отцом Отечества. Гарсия Маркес продолжает развивать всегда волновавшую его тему власти».
В приложении к Боливару нелегко далось ему развитие этой волновавшей его темы.
В истории Латинской Америки Боливар сыграл примерно такую же по значимости роль, как Пётр I — в истории России. Известно, что в своё время великий Пушкин едва не надорвался, по императорскому велению работая над историей Петра, — слишком многозначна, непроста личность. Так же неоднозначен Боливар, одни считали его диктатором, убийцей, другие — великим и даже святым. И те, и другие были правы.
И тут, в связи с Боливаром, уместно вспомнить историю отношений России и Колумбии (романтических поначалу, стоит заметить — мы, советские студенты-стажёры Гаванского университета, касались этой темы на встрече с Маркесом, она его интересовала).
Первым латиноамериканцем, ступившим на российскую землю, был уроженец Новой Гранады (вице-королевство, куда входили современные Колумбия, Венесуэла, Эквадор, Панама) Франсиско де Миранда, предтеча Боливара. В борьбе за независимость от Испании де Миранда искал помощи у Екатерины И. Императрица, которой осенью 1786 года заморского гостя представил один из её фаворитов, Григорий Потёмкин, оказала ему тёплый приём, даже предложила остаться жить в России… По утверждению некоторых историков, имела место и любовная связь между любвеобильной нашей императрицей и пылким латиноамериканцем — Миранда был моложе её на двадцать лет, хорош собой, галантен, отменно танцевал, владел семью иностранными языками, покорял своей игрой на флейте (хотя в принципе мужские достоинства чужеземцев наша великая немка ценила невысоко, предпочитая великороссов). Императрица пожаловала усердному гостю десять тысяч рублей золотом (колоссальные деньги), а её рекомендательные письма открывали ему двери в королевские дворы Европы. Сам Миранда в дневниках признавался, что Екатерина как женщина, несмотря на возраст (ей было под шестьдесят), произвела на него «чрезвычайно сильное впечатление».
Путешествие Миранды в Россию породило легенду о российском происхождении национального флага Великой Колумбии — государства, которое образовалось уже после победы легендарного Симона Боливара. Этот флаг Великой Колумбии, после распада её на несколько государств, стал — с небольшими различиями — национальным флагом вновь образованных стран: Колумбии, Венесуэлы, Панамы и Эквадора. Существуют две версии этой легенды. Согласно одной, Миранда получил в подарок от Екатерины Великой российский триколор, однако во время плавания под воздействием влаги белая краска пожелтела, так появился жёлтый цвет на национальном флаге, который Миранда поднял на побережье Венесуэлы в 1806 году. По второй версии, более романтической, Франсиско де Миранда запечатлел на национальном флаге своей родины цвет волос, глаз и губ Екатерины — женщины, которая навсегда покорила его сердце и «вселила уверенность в собственных силах». Миранда первым восстал против испанского владычества.
Благородное дело Миранды и его последователя Боливара по освобождению Южной Америки вдохновило декабристов. Многие из них мечтали отправиться за океан и, как говорил Михаил Лунин, «вступить в ряды тамошних молодцов, которые теперь бунтуют». В армии Боливара сражались несколько русских добровольцев, особо отличились Иван Минута, Иван Миллер и Михаил Роль-Скибицкий. Выдающийся русский историк, писатель Николай Полевой, в своих эмоциональных письмах клянётся Боливаром, даёт обеты во имя Боливара, радуется, что на Гаити Боливару «хотят посвятить храм и молиться о человеке выше человеческого». Узнав, что кто-то нелестно отозвался о его кумире, он пишет: «На Боливара? Мерзавец! — Я в восторге от этого Боливара: вот человек!» Для своего журнала «Московский телеграф» Полевой написал немало статей о латиноамериканском Освободителе… Нет, положительно у нас с ними много общего!
Напомним, что Симон Хосе Антонио Боливар освободил от испанского господства Венесуэлу, Новую Гранаду, то есть современные Колумбию и Панаму, провинцию Кито — современный Эквадор… В 1819–1830 годах Боливар — президент Великой Колумбии, созданной на территории этих стран. В 1824 году он освободил Перу и стал во главе образованной на территории Верхнего Перу Республики Боливии, названной в его честь. Был провозглашён Освободителем и, по сути, стал всевластным абсолютным диктатором Южной Америки, по крайней мере испаноязычной её части. Но под напором сепаратистских выступлений, возможно, не обладая должной жёсткостью и жестокостью, удержать власть не сумел. Перед смертью Боливар отказался от всех своих земель, сотен домов, несметных драгоценностей и даже от государственной пенсии. Он поселился в маленьком домике на окраине городка Санта-Марта и проводил дни, созерцая заснеженные вершины гор Сьерра-Невада. 17 декабря 1830 года он умер. Имя его увековечено в названиях государства Боливия, провинций, городов, улиц, денежных единиц — боливиано в Боливии, боливар в Венесуэле. Ему установлены тысячи памятников по всей Латинской Америке, посвящены тысячи произведений литературы и изобразительного искусства, о нём сняты и продолжают сниматься фильмы. Сильнейший футбольный клуб Боливии носит название «Боливар». Победами (а выиграл он 472 битвы!), всей легендарной судьбой Боливар обязан был своей преданной спутнице, прекрасной креолке Мануэле Саэнс.
«Словно бы злой дух направляет мою жизнь…» Так размышляет герой континента. Одиночество «Генерала в лабиринте», созданного Маркесом, — более глубокое, трагичное и безысходное, чем одиночество его полковников. И даже Патриарха — персонажа собирательного, трагикомического в своей невероятной оболочке. Боливар у Маркеса — быть может, потому, что материалы к роману в основном собирались системным поэтом-бизнесменом Мутисом, более склонным к документальности, чем к магическому реализму, — получился чуть ли не протокольно-натуральным. И — гораздо более угрюмым, рефлексирующим, сомневающимся и в прошлом, и в будущем, и в то же время никчёмным, чем вылепленные Маркесом прежде персонажи сопоставимого масштаба.
Вода, вода, кругом вода… В 1492-м, то есть в год, когда Христофор Колумб, продолжив дело, начатое задолго до него, открыл Америку, испанский поэт Хорхе Манрике закончил свой многолетний труд — «Стансы на смерть отца», в которых есть такие строки: «Наши жизни — это реки, / Что в море текут, / И смерть оно…» Без малого пять столетий спустя колумбийский писатель Маркес написал книгу о генерале, который, исполнив свой долг — рыцарский, — поплыл по реке Магдалене к Карибскому морю, доплыл до него и умер. У моря. Как Наполеон, закончивший свои дни в окружении моря в одиночестве и забвении.