Страница 110 из 113
И на девятом десятке он не оставляет журналистику, эту «лучшую работу на свете».
«Мы счастливы, когда находим жемчужину сюжета, и тяжко страдаем, когда история плохо написана», — говорил он, выступая в мексиканском городе Монтеррей перед студентами и прессой. Он рассказывал, как начинал журналистом, как работал в революционной Гаване, рассказывал о Фиделе, Че Геваре…
Его цитировало агентство «France Presse», которое почти в то же самое время цитировало и выступление Сое Вальдес, известной кубинской писательницы, диссидентки, высланной с Кубы, живущей во Франции. (Когда-то на Кубе автор этих строк был с ней знаком, она произвела впечатление свободно, неординарно, парадоксально мыслящей, остроумной и красивой женщины, к которой студенты филфака Гаванского университета не могли остаться равнодушными.)
«— Сое, что вы можете сказать о современном положении литературы на Кубе?
— Мои книги на Кубе запрещены. Их можно найти только в диссидентских кругах и частных библиотеках. Не знаю, слышали ли вы о том, что семнадцать человек были приговорены к двадцати годам заключения только за то, что у них нашли мои книги. Удивительно, что об этом в мире знает мало людей. Но даже те, кто об этом слышал, предпочитают помалкивать, полагая, что с политической точки зрения об этом говорить было бы неправильно. В настоящее время происходит переоценка многих ценностей. Но по-прежнему жив тот романтизм, который был характерен для первых лет кубинской революции. Во властных структурах есть немало людей, которых устраивает такое положение. <…> Да, в экономической сфере просматривается такая тенденция. Но это касается только экономики. В интеллектуальной сфере таких процессов нет. Интеллектуалами на Кубе или манипулируют, или они находятся на услужении власти.
— Как вы считаете, почему кубинским диссидентам не верят в мире, когда они рассказывают о насилии, которому они подвергаются со стороны властей?
— Это очень странно. Если ты не кубинский диссидент, то мировой общественности не требуется доказательств. Как только речь идёт о кубинце, то сразу же слышны возгласы: „О чём ты говоришь? На Кубе никогда не применяли пыток в отношении заключённых!“ Наверное, это связано с тем, что существует некий стереотип, который трудно преодолеть. Я это очень болезненно переживаю. Я уже не первый раз обращаюсь к главам государств с просьбой: сделайте все возможное для освобождения политических заключенных на Кубе, попросите Кастро как можно быстрее освободить заключенных! Мало кому известно, и об этом предпочитают молчать, что за годы жесточайшей диктатуры на Кубе бесследно исчезло более 80 тысяч человек, 15 тысяч были казнены.
— А какова позиция латиноамериканских писателей, проявляют ли они солидарность с кубинскими правозащитниками?
— Габриеля Гарсия Маркеса умиляет власть. Каждый раз, когда он посещает Кубу, Фидель устраивает для него роскошную жизнь. Вы, наверное, знаете, что нобелевский лауреат выступает против смертной казни. Вместе с тем, когда по приказу Кастро были казнены три молодых человека за попытку побега с острова, — он промолчал. Мне кажется, что у него есть исключения, и они касаются только Кубы. Всё это ужасно.
— На кинофестивале в Сан-Себастьяне известный американский режиссер Оливер Стоун заявил, что Кастро является самым великим человеком, которого он знал, и если он расстреливает, то это только потому, что США объявили войну Кубе.
— Мне бы хотелось посмотреть, что бы сделали с ним кубинские власти, если бы мистер Стоун стал их критиковать так, как он это делает в отношении президента США.
— Но почему же тогда у Фиделя Кастро такая большая популярность в мире?
— С именем Кастро ассоциируется образ борца за социальную справедливость, своего рода современный мировой Робин Гуд».
Обвиняли Маркеса многие кубинские диссиденты. Писатель Рейнальдо Аренас в своей статье «Габриель Гарсия Маркес: идиот или мерзавец?» писал, что «пора всем интеллектуалам стран свободного мира (а в других таковых нет) выступить против столь беспринципного пропагандиста коммунизма, который, прячась за гарантиями и возможностями, что даёт свобода, содействует тому, чтобы задушить её».
94
Когда в июле 2006 года команданте Фидель Кастро, отовсюду подвергаясь нападкам, тяжело заболел, Маркес поддержал друга — опубликовал в своём журнале эссе «Фидель, которого я знаю», которое перепечатали, как повелось, многие издания мира. Быть может, не слишком объективное эссе. Но, что бы ни говорили, не бывает в дружбе объективности. Приязнь и пристрастность — вот удел настоящей дружбы. В стихах Беллы Ахмадулиной есть: «Да будем мы к своим друзьям пристрастны!..» А завязывалась эта дружба непросто — об этом свидетельствует и воспоминание журналиста Весенского о том, как по многу дней Маркесу приходилось ждать в Гаване, когда его примет Фидель.
Учитывая масштаб этой более чем полувековой «странной» дружбы, процитируем эссе Маркеса, многое объясняющее — что-то есть в их дружбе уходящее, истинное, рыцарское.
«Кастро — это слово, — писал Маркес. — Это обаяние, искусство, которым он владеет. Это всегда самое важное, ключевое. Это порывы вдохновения, так ему свойственные. О его пристрастиях и силе воли написано много. Он бросает курить, чтобы иметь моральное право бороться с курением. Он разрабатывает и записывает свои кулинарные рецепты с научной скрупулёзностью. Он поддерживает себя в прекрасной форме — благодаря ежедневным физическим упражнениям и плаванию, которому уделяет большое внимание. Потрясающее терпение. Железная воля. Сила воображения, которая позволяет бороться и побеждать даже неожиданных врагов.
У него нужно учиться и как работать, и как отдыхать. Когда он устаёт говорить, он начинает отдыхать, говоря. Хорошо пишет и любит писать. Главный стимул его жизни — это риск. Импровизация — его стихия. Свои выступления он начинает слабым, тихим, еле слышным голосом. Поначалу не понятно, о чём он говорит и к чему ведёт. Исподволь использует незначительные детали: свет, звук, погоду, чтобы расположить к себе аудиторию. Но постепенно становится очевидным, что его вдохновение трибуна, непостижимая грация, блестящая риторика, темперамент способны оставить равнодушными только тех, кто окончательно и бесповоротно утратил радость и смысл жизни. Человек антидогматичный — в самом прекрасном, высшем исполнении. Книги Хосе Марти — единственные настольные, они всегда с ним. Он — главный вдохновитель марксистской революции, вены которой наполняет своей кровью. Суть его идей о работе и жизни масс фундаментально связаны с внимательным, осторожным отношением с индивидуумом, с личностью. Этим объясняется его вера в личный контакт между людьми. У него свой язык и свой разговор для каждого — в зависимости от аудитории. Он умеет себя позиционировать в любом обществе, он обладает широчайшей культурой, глубокой эрудицией, что позволяет ему общаться с людьми любого сословия. Можно сказать с уверенностью: где бы он ни был, с кем бы он ни был, Фидель Кастро приходит, чтобы победить.
Его отношение к мелким промахам, неудачам в повседневной жизни, кажется, также подчинено особой логике победителя. Он просто не допускает мысли, что временное поражение не может способствовать перелому ситуации и обращению её к победе. Нет более настойчивых в стремлении во всём дойти до самой сути. Нет проекта, глобального или локального, мизерного, которому бы он не мог предаться со всей страстью своей натуры. А уж если речь заходит о полемике с противником, кем бы тот ни был, то вы не найдёте лучшего трибуна, оппонента более язвительного, логичного, последовательного, обладающего большим чувством юмора, чем он. Некто, из недругов, хорошо знавший Фиделя, как-то сказал: „Наши дела плохи, ваш гарцует сегодня, как конь“. <…>
Его главная идея — идея единой политики стран Латинской Америки. Божья ему помощь — феноменальная память, которая неизменно включается во время выступлений и особенно острых полемик. Она позволяет ему опираться на великое множество источников информации, выстраиваемых в логические теории. Ему необходимо много читать. Его завтрак — 200 страниц мировых новостей, которые он прочитывает с невероятной скоростью, сразу выделяя главное. Но новости — срочные и не очень — ему приходят в течение всего дня. Ежедневно он изучает и прорабатывает не менее 50 документов — он сам установил себе норму. Не считая многочисленных писем, прошений, предложений… Причём ко всему у него неподдельный интерес — его любопытство сродни непосредственному любопытству ребёнка. Но оно простирается бесконечно далеко. Если он читает отчёты, ответы на свои запросы, то вчитывается, вдумывается в каждую фразу. Но он и заядлый читатель книг. Никто его не учил, как и когда сумел он постигнуть искусство скорочтения? Часто мы видимся с ним рано утром, он, с новой книгой под мышкой, уже даёт свои первые комментарии. Он легко читает по-английски, хотя не говорит. Он читает всегда, если не говорит и не спит — то, что попадается под руку.