Страница 25 из 42
— Я? Нож в спину? — возмутился Чарлз. — Это вы подло напали на меня! На человека, который вывел вас в люди!
— Неплохо придумано! Неплохо! И это о человеке, который практически вел дело. У вас были, можно сказать, кое-какие связи, но вы же не могли отличить то, что называют недвижимостью, от… от пустого места.
— Моя семья по крайней мере владела и владеет недвижимостью, а не пустым местом, — злобно парировал Чарлз.
— Хватит! — заорал Люк тоном, каким орал при неисправности оборудования после того, как, обругав его по-черному, запускал в него гаечным ключом. Своим окриком он переключил на себя внимание не только Чарлза и Шона, но и всех сидящих в ресторане.
Взглянув на Хиллари, у которой был такой вид, словно она готова нырнуть под стол. Люк сбавил тон:
— Смотрите, что вы оба натворили. Бедной Хиллари уже не до ужина. Вы ей испортили вечер.
Можно подумать, заметила про себя Хиллари, что она все это затеяла.
— Если кто-то здесь что и испортил, так это он! — прогремел Шон, сердито тыча пальцем в Чарлза.
— Ваше счастье, что этот ваш ирландский акцент не поймешь, — злобно фыркнул Чарлз. — Подумать только, ведь живет в Теннесси чуть ли не с пеленок!
Шон от такого замечания впал в слепую ярость:
— Он насмехается над тем, как я говорю! Ах, ты…
Люк схватил отца за руку — а вдруг он вздумает стукнуть Чарлза!
— Тише! Не такие уж вы разные, чтобы не понять друг друга. Я знаю, на чем вы оба дружно сошлись. Оба влюбились в одну и ту же женщину.
— Она — ангел, — решительно объявил Чарлз.
— Святая, — твердо заявил Шон.
— Вот видите, тут вы оба сходитесь, — сделал вывод Люк. — Оба согласны, что эта мифическая особа была образцом добродетели. Но почему-то она взяла и улизнула из Ноксвилла, предоставив вам возможность хватать друг друга за горло.
— Она уехала отсюда не по своей воле, — сообщил Чарлз. — Этот неотесанный мужлан вынудил ее уехать.
— Нет, это из-за вас она уехала, — возразил Шон. — И вы же прикарманили деньги.
— Деньги? — Люк впервые услышал о каких-то денежных претензиях. — Какие деньги?
— Спроси у него, — Шон снова ткнул пальцем в сторону Чарлза. — Именно он — он не отдал проигрыш; проиграл пари — и обобрал меня.
— Пари? — повторил Люк, у которого голова пошла кругом: женщина, деньги, а тут еще и пари! Это, несомненно, усложняло положение дел. Нужно узнать обо всем поподробнее. — Так вы поссорились из-за… из-за десяти долларов пари? — с подковыркой спросил Люк.
— А на три тысячи не угодно?! — вздёрнул подбородок Чарлз.
— На три тысячи каждый, — уточнил Шон. — И этот прохвост вынул у меня из кармана две тысячи долларов. — Шон прокурорским жестом ткнул пальцем в Чарлза. — Он не просто вынул их из моего кармана — он залез ко мне в карман!
— Наглая ложь, ничего я вам не должен и никаких денег, будь они прокляты, не крал! — защищался Чарлз. — И я не останусь здесь — выслушивать новые оскорбления! Ни минуты не останусь! — С этими словами Грант, вне себя от гнева, ринулся вон из ресторана.
Шон тоже не задержался.
— Вы не уйдете отсюда раньше, чем я, — рыкнул он. — Я вам еще покажу. Покажу-у! Слышите?
Хиллари в отчаянии подумала, что не иначе как полресторана его сейчас слышит.
— По-моему, все сошло хорошо, — сказал Люк, плюхаясь на стул. — А как на твой взгляд?
— Хорошо? Потому что обошлось без кровопролития?
— И это тоже. И потому что теперь мы знаем про пари и деньги.
— Что, без сомнения, сильно упрощает дело! — иронически заключила Хиллари. — Однако не пойму, возможно ли, чтобы женщина так завладела мужчиной, что он из-за нее стал враждовать с другом?
Почему-то задетый ее горячностью, Люк нахмурил брови:
— Интересно, из-за чего ты вдруг взъерепенилась?
— Ладно, замнем для ясности, — сказала она и вздохнула: — Что ж, ставим точку на твоей блестящей идее: помирить отцов с помощью нашего брака не удалось,
— Дай им время, — возразил Люк, хотя в душе уже и сам засомневался: может, он недооценил силу этой вражды, не вник в то, какую ненависть их папочки-дуэлянты питают друг к другу. Конечно, когда замешана женщина, деньги да еще пари, страсти неизбежно доходят до кипения.
— Потерпи. Мы ведь меньше недели женаты.
— Завтра — ровно неделя.
— Вот видишь. А говорила, что мы разбежимся, — подхватил он и обрадованно поймал у нее на лице невольную улыбку. — Перестань дергаться. Закажем себе ужин, а насчет наших старичков можешь не волноваться — они просто выпускают пар,
Возможно. Потухший вулкан тоже только выпускает пар, подумалось Хиллари, но от этого стоять на его вершине не так уж безопасно. Что же касается ее, Хиллари, и Люка, так они сидят прямо на пороховой бочке, которая вот-вот взорвется, если не погасить подведенный к ней фитиль. Интересно все-таки, кто эта таинственная женщина? Кем бы она ни была, но все беды от нее, и Хиллари твердо решила разобраться и ее найти.
Хиллари приступила к дознанию позже, вечером, когда, вернувшись с Люком домой, они обнаружили, что Чарлз Грант укрылся у себя в кабинете.
— Я зайду к нему ненадолго, — сказала Она Люку. — А ты ступай наверх.
Прежде чем открыть дверь, Хиллари деликатно постучала. То, что она, войдя, увидела, не доставило ей удовольствия: отец сидел в своем любимом кожаном кресле, попивая виски и попыхивая сигарой.
— Ты же знаешь, тебе это вредно, — нахмурилась Хиллари.
— Как ты могла так меня предать? — резко оборвал ее Чарлз Грант.
— Я согласна с Люком, отец. Эта вражда слишком затянулась. Может быть, если бы я знал причину, я относилась бы ко всему этому иначе, — отвечала Хиллари, поднося приманку, так сказать, к самому его носу в надежде, что он на нее клюнет.
До сих пор он ни разу не клюнул, но сейчас, выбитый из колеи своей схваткой с Шоном, оказался более разговорчивым:
— А что тут знать? Маккалистер — вор. Он не только деньги у меня украл, он украл у меня счастье.
— Ты имеешь в виду эту женщину? Почему ты никогда ничего мне о ней не говорил? Похоже, ты был в нее серьезно влюблен, а мне даже словом не обмолвился.
— Есть вещи, — изрек Чарлз Грант, — которые не обсуждают с дочерью.
Такое упорство было уже чересчур. Хиллари начинала терять терпение:
— Тем не менее ты бы лучше обсудил их с дочерью, потому что мне вовсе не светит жить в обстановке войны. И никому из нас это добра не принесет. Посмотри, как ты уже разрушил свое здоровье. У тебя повышенное давление, язва, которая вот-вот станет кровоточить, да и вообще ты сильно сдал.
— А ты уезжаешь, бросая меня здесь одного. Это был удар ниже пояса.
— Я не бросаю тебя одного. София уже приступает к работе. — Предполагалось, что экономка будет жить в доме, ей была отведена отдельная комната рядом с кухней. — Я бы все равно выехала, если бы и не вышла замуж за Люка. Я писала тебе об этом еще до отъезда из Чикаго, — напомнила она отцу. — Однако вернемся к этой женщине. — Хиллари не давала увести себя в сторону. — Где ты с ней познакомился?
— Она работала на нас.
— А как ее зовут?
Отец снова замкнулся в себе:
— Я уже сказал тебе, что с тобой этого не обсуждал и обсуждать не буду. С меня на сегодня хватит. Сыт по горло.
Он пришел в сильное возбуждение, и Хиллари сдалась.
— Как хочешь, папочка. — И она переменила тему: — Как ты думаешь, София у тебя приживется? На вид она очень приятная и толковая женщина. Да еще и хороша собой.
— Не обратил внимания, — буркнул Чарлз.
— А ты обрати, — сказала Хиллари. — Тут открываются большие перспективы. Выход в новый мир. Жаль, если ты такую возможность упустишь. — И, высказав отцу этот несколько, скажем прямо, игривый совет, она удалилась.
— У нас все готово к приезду Энгуса Робертсона? — спросил Эйб в пятницу у Люка после полуденного перерыва.
— Все на мази. Я встречаю его в аэропорту, — Люк взглянул на часы, — через два часа с минутами. Я предложил выслать за ним машину, которая доставила бы его с женой в отель, но он заявил, что любит, когда его встречают.