Когда командует мужчина

У Шона загорелись глаза.

— Значит, это ты что-то замышляешь?..

— И я ничего. Хиллари теперь твоя невестка. Член нашей семьи. Ты ведь сам всегда говорил: семья — самое важное.

— Говорил. До того, как сбежала твоя мать, а ты женился на дочери моего врага.

— Значит, ты исключаешь меня из семьи?

— Не говори ерунды. Ты мой сын. И всегда будешь моим сыном. Даже если творишь черт знает какие глупости. Вроде вот этой. Надо же было суметь — жениться тайком!

— Спасибо, отец.

— Но ты остерегайся. Повторяю: у них что-то на уме…

— Я рад бы обсудить с тобой это подробнее, — прервал его Люк, — но надо ехать к себе в офис…

— Это ты свою бытовку называешь офисом? — хмыкнул Шон. — Пора наконец обзавестись настоящим помещением.

— В свое время, отец. Вот приеду в другой раз…

— И…

— И обо всем поговорим. Когда дела у меня будут на мази. Может…

— И тебе не совестно терзать старика отца? — снова завелся Шон. — А если я завтра умру? Что ж, . я лягу в могилу, не зная, как у моего единственного сына идут дела?

— Превосходно идут, отец. И на сегодня знать это тебе, право, вполне достаточно. А завтра ты не умрешь. Есть еще порох в пороховнице.

Шон рассмеялся.

— Что верно, то верно. Вот и соображай, откуда взялся порох в тебе. Ты его унаследовал, сын, честь по чести.

— Не спорю, унаследовал, — согласился Люк. И еще он кое-что унаследовал честь по чести — антипатию к бурному проявлению чувств. Нет, он — в отличие от своего отца — не позволит чувствам брать над собой верх.

Да, он унаследовал от отца дар витийства, а от матери вкус к актерским позам. Только он научился трезво направлять свои таланты в русла, ведущие к достижению поставленных целей.

В данный момент у него две цели. Заполучить Хиллари в свою постель, где ей и положено быть, и заполучить Энгуса Робертсона в финансовые спонсоры для проекта дома престарелых. И когда оба эти дела будут доведены до ума, он, Люк, почувствует себя удовлетворенным.

В трех кварталах от офиса Шона Маккалистера, в мексиканском ресторане, Хиллари сидела с Джолин. После утренних пререканий с Люком Хиллари почувствовала, что ей необходимо укрепить пошатнувшуюся веру в собственные силы. А потому решила надеть один из своих любимых костюмов. На ней была бирюзовая шелковая блуза, превосходно контрастировавшая с дымчатой безрукавкой ручной вязки, и отлично сшитые на заказ черные брючки. На золотой цепочке спускался с шеи кулон из голубоватого топаза — амулет, подарок матери.

— Ну вот, — сказала Джолин. — Вот и наши коктейли. А теперь расскажи мне все в подробностях. Я ведь даже не знала, что ты, хитрячка этакая, встречалась с Люком.

— Да нет, я с ним не встречалась, — заверила ее Хиллари.

— Значит, вы переписывались? Пока он был заграницей, я имею в виду.

— Не угадала.

— Тогда как все-таки это случилось? Не с бухты-барахты же вы поженились?!

— Ну… были причины.

Джолин вылупила на нее глаза.

— Ты что — в положении?

— Нет!

Джолин нахмурила лоб.

— Не улавливаю, Хиллари. Чего-то ты мне не досказываешь.

— А ты поклянешься набором твоих пластинок Долли Партон, что ни одной душе не проболтаешься?

— Клянусь! — Джолин торжественно подняла руку; четыре пальца из пяти были в кольцах. — Клянусь всеми пластинками Долли Партон и Рэнди Тревиса плюс компакт-дисками Гарта Брукса.

Зная, как Джолин дрожит над своей коллекцией пластинок, Хиллари теперь была уверена — постаравшись забыть о предупреждении Люка, — что подруга сохранит доверенную ей тайну.

— По правде говоря, мы с Люком поженились потому… — Ну как сказать, что ты вышла замуж, потому что тебе это приказали, а у тебя не нашлось взамен других вариантов?. Хиллари замялась.

— Ну, так вы поженились, — подталкивала ее Джолин, — потому что…

— В общем, это вроде как брак по расчету.

— И кто же в выигрыше?

— Общее положение дел.

— Что-что? Бог мой, Хилли! — воскликнула Джолин, потеряв терпение настолько, что перешла на сокращенное ее имя. — Право, вытянуть из тебя что-либо труднее, чем из щучьей пасти.

Проведя пальцем по соленому краю рюмки, Хиллари решила начать сначала:

— Видишь ли, мой отец стал враждовать с отцом Люка.

— Из-за того, что вы поженились?

— Нет. Напротив. Мы поженились, чтоб положить конец их вражде.

— Каким же образом, ты считаешь, ваша женитьба тут поможет?

— Люк так считает. Он куда лучше, чем я, все бы тебе объяснил. Понимаешь, мы одни у наших родителей. — Хиллари умолкла, пытаясь внятно все сформулировать. — Только я и Люк. Ну и, обвенчавшись, мы объединим наши семьи.

— Две враждующих семьи.

— Не совсем так. Враждуют не семьи — Вражду ведут только отцы. Люк и я к их вражде никак не причастны. Я даже не знала — пока не вернулась домой, в Ноксвилл, — какой серьезный оборот все это приняло. Ты же знаешь, я редко сюда наезжала за эти четыре года.

— Да, я это заметила. И полагала, что из-за Люка. Значит, ты его не разлюбила?

— Не знаю, как и сказать, Джолин, — печально вздохнула Хиллари. — Он пытается все вернуть. Знаю, что поддаваться нельзя, но туг я, кажется, не вольна над собой. Я было уже совсем поверила, что все в прошлом и он для меня ничего не значит. Но вот пошла к нему и сразу влетела в его объятия…

— Подожди! Остановись на минутку! — прервала ее Джолин. — Как так — влетела в его объятия? Опять ты что-то пропускаешь.

— Да нет, все так и было, случайно. Я поднималась в его бытовку на стройке, а Люк как раз выходил… Но это неважно. Важно другое — опять я попала под его чары. Черная магия, да и только, Четыре года ведь были врозь, а влечение не уменьшилось нисколько.

— Люк это тоже почувствовал?

— Кто его знает, что он чувствует. Люк не из тех, кто выставляет свои чувства напоказ. Я всегда считала его скрытность защитной реакцией. Но сейчас не знаю, что и думать. Знаю только, что он хочет меня. Сам мне сказал.

— Начало положено. Неплохое начало.

— Если бы так. Все дело в том, что для Люка это не начало. Тут страсть, влечение. Вот что тут. Вот что между нами.

— И на это он и напирал, когда предложил тебе обвенчаться?

— Да нет. Просто приказал. Я пошла к нему, чтобы он помог прекратить нелепую вражду, в которой погрязли наши отцы. И он заявил: хочешь покончить с этим, выходи за меня замуж. — И все?

— И все.

— Скажите, какой шустрый!

Хиллари не хотелось, чтобы у Джолин создалось неверное впечатление, и она поспешно сказала:

— Ты ведь его не знаешь.

— И знать не хочу после твоего рассказа, — отмахнулась Джолин.

— Люк вовсе не такой уж плохой.

— Наверно, не такой уж. Иначе ты не пошла бы за него замуж, — проницательно заметила Джолин. — Но, судя по всему, далеко не идеал, и ты еще с ним наплачешься.

— Туг ты совершенно права. Но я не вслепую пошла на этот брак. И своих позиций не сдала, если хочешь знать. — Коктейль развязал Хиллари язык. В нормальном состоянии она вряд ли рискнула бы выдать о себе столь интимную информацию. Но сейчас ей нужно было выговориться.

— Ты хочешь сказать, вы не…

— Я составила брачный контракт, включив туда один пункт, по которому брак наш является номинальным.

— И он это подписал? — спросила изумленная Джолин.

— А он его как следует не прочел. Спешил выехать в Гатлинбург, чтобы обвенчаться. — И Хиллари продолжила свой рассказ, включив в него эпизод с венчавшейся перед ними парой, а затем подробнейшим образом живописала свадебные апартаменты в мотеле Лил Абнера. Когда она закончила, у обеих слезы бежали по щекам — так они обе хохотали.

— Вот что я скажу тебе, детка, — патетически изрекла Джолин, — ты девушка сообразительная, из любой истории выкарабкаешься — если, конечно, не сгоришь, так сказать, в пламени любви.

— Не уверена, что не сгорю, — отвечала Хиллари, вспоминая, как Люк соблазнял ее утром, почти голышом разгуливая по комнате. — Люк по-прежнему уверен, что затащит меня к себе в постель.