Страница 15 из 42
Его ждет тяжкое пробуждение, если он полагает, что она примирилась с его диктаторскими замашками, если рассчитывает, что она будет безропотно ему подчиняться. Впрочем, ознакомившись с составленным ею брачным контрактом, он наверняка уже многое себе уяснил — во всяком случае, уже не считает ее кроткой овечкой.
Хиллари прислушалась к тому, что Люк говорил ее отцу.
— Да, я знаю, что вы и мой предок сейчас не в ладу… — мямлил он.
— Ну, это чересчур мягко сказано, — саркастически вставил Чарлз Грант.
— Вы уже достаточно долго воюете друг с другом. Может, хватит? Теперь мы одна семья. Пора заключать мир. Что же касается Хиллари, то тут вам беспокоиться не о чем. Я хочу, чтобы вы знали: я сделаю все, что в моих силах, для ее счастья, — провозгласил Люк.
И снова Хиллари мысленно пожелала, чтобы Люк говорил то, что на самом деле думает, а не произносил приличествующие, по его мнению, заклинания. Реакция ее отца была куда непосредственнее. Он не поверил ни слову.
— Вы что, шутите, молодой человек? — почти прорычал он.
Люк возмущенно уставился на него.
— Какие шутки? Мы поженились. Вчера. Видя, как напряглось у отца лицо, Хиллари поспешила вмешаться:
— Почему бы тебе не посидеть в гостиной. Люк, пока мы с папой поговорим наедине, — предложила она.
— Нет, — взъерепенился Люк. — Никуда я не пойду.
— Люк, пожалуйста, — умоляюще посмотрела она на него.
Пробормотав что-то невнятное и выставив вперед свой словно сразу отвердевший подбородок, Люк, однако, сдался::
— Я подожду тебя в гостиной.
Все это время Хиллари крепко держала себя в руках, но, как только Люк скрылся из поля зрения, горько вздохнула. «Все идет не так, как было задумано», — созналась она себе. Ее брак с Люком должен был снять, а не усилить напряженность между их семьями. Неужели, выйдя замуж за Люка, она лишь все ухудшила? Брак с Люком казался ей на редкость разумным выходом, но теперь она уже думала иначе.
Хиллари в тревоге смотрела на отца, боясь, как бы чрезмерное возбуждение не причинило ему вреда. Но по виду вроде бы ничего страшного, хотя он и предельно раздражен.
— Ты принял лекарство от язвы, папочка?
— Принял. Очень оно мне поможет, когда ты обрушиваешь на меня такие сюрпризы! — свирепо начал он, но, заметив на ее лице страдальческую гримасу, смягчился и, взяв ее за руку, покаянно погладил. — Со мной все прекрасно. Обо мне беспокоиться нечего. А вот о тебе я беспокоюсь, и очень. Какие силы заставили тебя это сделать, Хиллари?
Люк заставил, ответила она про себя. В его рассуждениях такой план действий казался логичным и сулил успех. Люк умел убеждать.
— Объясни мне, сделай одолжение, — продолжал отец, — Потому что я, черт возьми, не понимаю, что все это значит.
— Это значит, что я вышла замуж. За Люка.
— За сына моего заклятого врага?
Эта мелодраматическая фраза взорвала Хиллари.
— Можно подумать, что речь идет о вековой вражде! Да еще совсем недавно вы с отцом Люка были друзьями и деловыми партнерами!
— Нечего тыкать мне этим в глаза, — зло пробурчал отец.
— Я лишь хочу сказать, что вы прекрасно ладили. Более того, — напомнила она, — считались закадычными друзьями, когда у нас с Люком был роман.
— Когда Люк испортил тебе жизнь, ты хочешь сказать! — И, поймав ее протестующий взгляд, он добавил: — Думаешь, я не знал? Не слепой же, слава Богу.
— Все это уже быльем поросло, — сказала Хиллари. — Молоды мы были и глупы. Вот и понаделали ошибок.
— Вроде вчерашней?
— Тут нет ошибки. — Во всяком случае, в душе Хиллари на это надеялась. Надеялась, что не будет. Слишком рано считать их брак ошибкой. Слишком преждевременно делать вывод, что он провалился. В данный момент по крайней мере удалось переключить внимание отца, хотя бы временно, с дурацкой свары с его бывшим партнером на внезапное ее замужество. — Что ты имеешь против Люка? Кроме того, что он сын своего отца?
— Люк уже заставил тебя страдать. Где гарантия, что это не повторится?
— Люк сейчас настроен совсем иначе. — Правда, полагаться на его настроение не стоит, но не зря же она предусмотрительно приняла меры. — Неужели ты не хочешь порадоваться за меня?
Отец молчал, и Хиллари заговорила снова:
— Мы хотели пожить здесь хотя бы неделю. Пока не снимем квартиру попросторнее той, какую сейчас занимает Люк, а я не найму тебе новую экономку. — Миссис Окида, которая несколько последних лет жила в доме и вела отцовское хозяйство, в прошлом месяце уволилась. — Но если наше пребывание здесь будет тебе в тягость…
— Нет, — покачал он головой. — Я вовсе не хочу, чтобы ты уехала.
— Тогда постарайся поладить с Люком.
— Постараюсь. — И, глядя ей вслед, тихо добавил про себя: — Постараюсь избавиться от этого ферта, черт бы его побрал! Любой ценой.
— Папа согласен, чтобы мы остались, — сказала Хиллари Люку, зайдя за ним в гостиную.
— И от меня ждут благодарностей? — буркнул Люк.
— От тебя ждут, чтобы переходный период прошел гладко.
— Скажи это своему отцу.
— Уже сказала. Теперь говорю тебе. Мне надо, чтобы вы между собой поладили. Сейчас же! — нервно сорвалась она чуть ли не на крик. Ее гневный вид вызвал у Люка улыбку.
— А может, чуть позже? — съехидничал он.
— Можно и позже, — уже остывая, согласилась она.
— Мне думается, нам с твоим отцом удастся утрясти наши разногласия.
— Откуда такая уверенность?
— Из опыта.
— Ой-ой-ой! — с насмешкой протянула Хиллари. — У тебя такой богатый опыт по части недовольных отцов?
— Допустим другое: мой прежний опыт отношений с твоим отцом говорит, что он человек разумный.
— Был разумным, пока не влез в свару с твоим отцом.
— Вот наш брак его от этой свары и отвлечет.
Тут ей возразить было нечего.
— И будет отвлекать его и впредь, — продолжал Люк, — если за тот очень короткий срок, на который мы здесь застрянем, нам удастся убедить его, что с враждой покончено, а мы — счастливая семейная пара.
— Каким образом?
— Вот таким образом. — И Люк обнял ее и поцеловал.
Она не ожидала этого. Не успела подготовиться к сладостной отраве на своих губах. Секунду она держалась, но в следующую… поддавшись искушению…
Он пустил в ход тот свой испытанный прием, лаская языком уголки ее губ, пока она не разомкнула их и не покорилась. Как всегда прежде, его поцелуй был властным. Зато никогда прежде не был таким сладостным. И тут же все кончилось.
— Это еще зачем? — прошептала она, не успев опомниться настолько, чтобы обрести голос.
— Для удовольствия, — прошептал он в ответ, обдавая своим мятным дыханием ее губы, все еще влажные от поцелуя. — И для твоего папочки. Вон он стоит в коридоре и наблюдает за нами.
— Неправда! — Хиллари резко обернулась: и правда, отец стоял в дверях. Она почувствовала себя девчонкой, которую застукали где-нибудь в темном углу за шашнями. — Хм. Пожалуй, я проведу тебя наверх, в нашу комнате, Люк, — громко объявила она.
— Золотая мысль! — поддержал ее Люк. А Хиллари тут же пришло на ум, что слова эти прозвучали так, будто ей не терпится отправиться с Люком наверх в спальню. Оставалось надеяться, что внешне по крайней мере она не выглядит такой растерянной, какой себя почувствовала.
— Что ты имел в виду, когда сказал — «за тот короткий срок, на который мы здесь застрянем»? — спросила она Люка, когда они поднялись наверх. Отцовская спальня находилась в парадной части дома, на нижнем этаже. Наверху была ее спальня и два помещения для гостей, каждое с отдельной ванной комнатой.
— Именно то, что сказал. Парень, который селится с женой у тестя… — Люку не приходило на язык приличное определение, которое можно употребить при дамах. — В общем, мы уберемся отсюда через два дня. Самое большее, — заявил он. — Я сниму нам квартиру.
— Такую, где может жить доберман-пинчер?
— Твоя шестидесятифунтовая детка может побыть здесь и составить компанию папочке.