Страница 29 из 38
— Да ты же не дал мне возможности, — парировала Дженни. — Слишком был занят упреками за то, что я пришла сюда работать.
— Это был дурацкий поступок.
— Я бы не назвала дурацким поступком работу в собственной мастерской, где установлена охранная сигнализация. А вот то, что тебя полиция застукала милующимся с собственной женой… этот поступок вполне подходит под твое определение.
— Почему ты им сразу не сказала, кто я такой? — Но, не дав ей и рта раскрыть, Рейф сам ответил на свой вопрос:
— Ты это специально сделала, точно?
— Ты совершенно прав, Рейф, — сладчайшим, но полным сарказма голоском отозвалась Дженни. — Подняв тревогу, я твердо решила до появления полиции вовлечь и тебя, и себя в компрометирующую ситуацию. Потому-то я и соблазнила тебя против твоей воли и силой повалила на эту самую кушетку. Вот. Признаюсь. Надеюсь, теперь-то твоя душенька довольна?
Ее издевка его нисколько не обрадовала. Она это прекрасно видела. Что ж, мы в расчете, подумала она. В данный момент его поведение ей тоже ни капельки не нравилось.
Они буравили друг друга взглядами в молчаливом поединке, который был прерван появлением полицейского по имени Берт.
— Снаружи не очень-то много увидишь, — сообщил Берт. — Несколько отпечатков ног, да и то едва заметные.
— Уверена, что там кто-то был, — настаивала Дженни. — Я видела его!
— Как он выглядел? — спросил первый полицейский, открыв свой блокнот и держа карандаш наготове.
— Его лица я видеть не могла, — призналась Дженни. — Но ростом он был пониже Рейфа. И двигался украдкой. Кажется, одет он был во что-то черное.
Толстым я бы его не назвала — скорее, среднего телосложения.
— Почему вы решили, «по это мужчина? — спросил полицейский.
— Из-за его походки, — ответила Дженни.
— Как насчет возраста?
Дженни отрицательно покачала головой.
— Я не видела его волос, но не похоже, чтобы они были седыми. А вообще на нем, должно быть, была темная вязаная шапочка или что-то вроде того. Я пыталась разглядеть его получше, но тут влетел мой муж и спугнул злоумышленника. — Она одарила Рейфа многозначительным взглядом.
— Вы что-нибудь видели? — поинтересовался коп у Рейфа.
— Нет.
— Могу ли я спросить, почему вы так поспешно здесь появились? — продолжал допрос офицер.
— Я переживал за жену, — ответил Рейф.
— Вот как? А почему?
— Было уже поздно, а она все не возвращалась домой.
— О телефоне никогда не слышал? — буркнула Дженни.
Рейф молча уставился на нее, не желая признавать, что ее отсутствие в столь поздний час испугало его до такой степени, что воспользоваться телефоном даже не пришло ему в голову.
— У вас имелась конкретная причина так переживать за жену? — спросил у Рейфа полицейский.
— У нее здесь и раньше случались неприятности, — сказал Рейф.
Ведущий расследование офицер вновь перевел взгляд на Дженни:
— Так у вас это не первый случай?
— Нет, — вынуждена была признать Дженни. — Несколько раз уже случались инциденты, но до сегодняшнего вечера я никого не видела собственными глазами.
— Какого рода инциденты вы имеете в виду? — продолжал офицер полиции.
— Поначалу очень незначительные. Самым серьезным из всех был пролом в крыше. Мистер Фадден — это подрядчик, которого я наняла устранить неисправность, — сказал мне, что, по его мнению, дыра была проделана намеренно. С другой стороны, мистер Гарднер — явно не самый лучший мастер на свете. Это он, мистер Гарднер, занимался ремонтом до того, как я обратилась к мистеру Фаддену, — мимоходом объяснила она. — Тем не менее подозрений у меня не возникало до тех пор, пока не произошел инцидент с банком. Тогда-то я и поняла, что за всем этим стоит «Мега-тойз».
— «Мега-тойз»? — переспросил полицейский, с трудом поспевая записывать за ней. Дженни кивнула.
— Именно. Видите ли, я мастерю плюшевых мишек. И когда я отказалась продать мои разработки «Мега-тойз», там очень разозлились. После чего и начали вставлять мне палки в колеса, чтобы моя компания не встала на ноги.
На лице у копа было написано, мягко говоря, недоверие.
— Послушайте, офицер, уверяю вас, дело очень серьезное, — заявила Дженни.
Рейфа позабавило то, как при этих словах ее ладони машинально легли на бедра — совершенно определенный знак, что она начинала выходить из себя.
— Не сомневаюсь, мэм. У вас есть какие-нибудь доказательства, что вас донимает именно «Мега-тойз»? Кто-нибудь видел, как вам ломали крышу?
— Нет. Никто не видел и тех парней, что забрались ко мне в дом недели две назад и украли несколько чертежей, — с раздражением отозвалась Дженни.
— Вы утверждаете, что кто-то забирался к вам в дом? И вы нам об этом не сообщили? — спросил полицейский.
— Нет, — нехотя призналась Дженни.
— Послушайте, ведь дверь амбара, когда я пришел, была открыта! — вдруг вставил Рейф, который совсем позабыл об этом факте из-за последующей неразберихи.
— Мастерской… — машинально поправила Рейфа Дженни. — Теперь это моя мастерская, а не амбар. Больше это не амбар. Да, и я уверена, что закрыла дверь после того, как Мириам ушла… около шести.
— Эй, кажется, что-то нашел! — раздался из полутемного угла мастерской голос Берта.
Он сейчас находился в дальнем конце помещения, самом дальнем от кабинета Дженни, — в том, который она, по сути дела, и видеть не могла со своего рабочего места. Это был складской отсек, где готовые мишки ждали отправки к своим новым хозяевам.
Рейф вбежал туда первым.
— Нет, Дженни, не нужно… — Он обхватил ее рукой, как будто пытаясь закрыть от нее это зрелище.
Но она должна была увидеть. И поэтому, сделав над собой усилие, выглянула из-за его плеча.
Пять мишек ждали отправки… и три из них были разодраны в клочья. Вернее, разрезаны… похоже, каким-то очень острым инструментом.
У Дженни перед глазами вдруг встал образ Страшилы из «Волшебника Изумрудного города» — такого несчастного, со вспоротым животом и вывалившейся оттуда соломой. Страшила выжил. Этим мишкам уже ничего не поможет. Глаза ее наполнились слезами. Да кто же мог сотворить такое с плюшевыми мишками, всемирным символом дружбы и любви? Она вздрогнула.
Рейф притянул ее к себе поближе.
Как только первый шок прошел, боль в сердце Дженни сменилась яростью. Одно дело — разломать крышу сарая или даже забраться к ней в дом, но совсем другое — причинить вред ее мишкам! Эти негодяи, кто бы они ни были, зашли слишком далеко. Теперь ее уже по-настоящему трясло от переполнявших душу чувств.
Рейф заметил, как усиливается ее дрожь. Он прижимал Дженни к себе, пытаясь подбодрить, успокоить, но у него самого все внутри кипело, поскольку он ни на мгновение не подумал, что все это как-то связано с бизнесом. Они наверняка имели дело с каким-то извращенцем, психом… который находился здесь, наедине с Дженни. Ее мишек изуродовали намеренно, и потрясение, написанное на лице Дженни, невыносимо терзало его. Но Дженни сама могла оказаться на месте своих мишек, и вот этот-то факт терзал его куда больше.
Следующий час для Дженни прошел в сплошном тумане. Появились и исчезли еще какие-то полицейские — кажется, они снимали отпечатки пальцев. Дженни оставалась в кабинете до самого конца: отвечала на вопросы, заполняла анкеты и горько оплакивала своих мишек.
Помимо всего прочего, полиция вызвала мастера сменить замок и код охранной сигнализации. Рейф следил за его работой и молча вспоминал события прошедшего вечера. Одно Рейфу становилось совершенно очевидно: Дженни забралась к нему в душу и, похоже, обещала обосноваться в его сердце. Он был потрясен, когда понял, что она стала для него настолько близким человеком — и так скоро.
— Сегодня ты здесь больше ничего не можешь сделать, — обратился Рейф к Дженни после ухода мастера по замкам. Опустив обе ладони на стол, он наклонился вперед и одарил ее одним из своих загадочных, мрачных взглядов. — Не смей больше выкидывать такие номера. Как я могу следить за тобой, если ты убегаешь в одиночку? — Тот ужас, что он пережил из-за нее, прорвался теперь резкостью тона.