Магфиг. Дилогия

– Он… это, а как? – выдавил из себя парень, смотря то на меня, то на кота совершенно обезумевшим взглядом.

– Так цирковой, – пожал я плечами, стараясь выглядеть совершенно невозмутимым. – Из цирка его вытурили, а привычки остались.

– Ааа, – протянул охранник, облегченно вздыхая. – Понятно, а то я смотрю и удивляюсь, но если из цирка… А почему выгнали‑то?

– Почему? – я усмехнулся. – Жрал много, из‑за него даже тиграм недокладывали. Сперва усыпить хотели, однако я пожалел… блин…

Я дернул ногой и укоризненно посмотрел на Батона, который как ни в чем не бывало рассматривал свои когти.

– Дырки в джинсах сам зашивать будешь, – буркнул я потихоньку, достав из тележки лежащие там пакеты и связывая их ручками друг с другом. – А пока будешь у меня котом‑насильником.

– …?

– Тьфу ты, носильщиком в смысле, – быстро исправился я, водружая на спину Батона связанные пакеты.

Кот присел на лапах и, бросив на меня сердитый взгляд, направился к выходу из магазина.

– А пусть жратву отрабатывает, – прокомментировал я свои действия охраннику, направляясь вслед за котом.

– Ты что, обиделся? – поинтересовался я у Батона, едва мы вышли из магазина.

Тот покосился на меня, но промолчал, лишь нервно дернув ушами.

– Ну и ладно, – буркнул я. – Хотя сам посуди, куда я все пакеты дену? И так в каждой руке по три штуки, так что потерпи. Зато я тебе батон французский взял, литр сметаны, а также пару горбуш, так что вечером пожарим.

Кот тут же повеселел и, вздыбив хвост, бодро зашагал по дорожке к дому, при этом даже вежливо мявкнул сидевшим у подъезда старушкам, которые с неподдельным удивлением смотрели на моего спутника.

– Кот специальный, тренированный, заморский, – пояснил я бабулькам, не дожидаясь вопросов с их стороны, и быстренько шмыгнул в подъезд.

Перед текущим ремонтом мы с Батоном перекусили на скорую руку, причем на подмогу нам неожиданно явился Пантелей, который заявил, что банально соскучился по «людскому духу» и хорошей компании. Я, в принципе, был не против, а вот Батон был явно чем‑то недоволен и, пододвинув к себе пачку со сметаной, бросал на Пантелея хмурые взгляды. Впрочем, узнав, что тот собрался просто почаевничать, несколько подобрел и даже поделился с ним куском батона.

– Неправильно вы тут у себя в городе живете, – рассуждал Пантелей, потягивая чай (заварку он, кстати, притащил с собой). – Живности у вас в хатах маловато, да и сами хаты неживые какие‑то. Камень, из которого они сделаны, – мертвый. Жилой дух в нем плохо держится, потому и болеете часто.

Я согласно кивнул. Действительно, еще раньше замечал, что на той же даче, где у меня есть маленький деревянный домик, что ютится на окраине законных шести соток, как раз между зарослями малины и грядками с помидорами, точнее, домик был, но в связи с таким количеством прошедшего времени… впрочем, не будем о грустном. Так вот там, несмотря на все неудобства дачно‑загородной жизни, я гораздо лучше себя чувствую; высыпаюсь, по утрам ощущаю себя не разбито‑расплющенным существом непонятного вида, а вполне нормальным человеком – практически личностью.

– А еще еда тут у вас ненастоящая…

– Это в смысле? – не понял я.

– Ну, вот, например, – Пантелей ткнул пальцем в стоящую на столе упаковку чая. – Там ведь ни одного живого листа нет, это как пить можно. Вот у меня, – он продемонстрировал дымящуюся кружку, – каждый лист играет, поет свою песню. Чай от этого наваристый и вкусный, а это… мертвяк какой‑то.

Я усмехнулся и, посмотрев на Батона, который уже приканчивал одноименный продукт, выдавливая из пакета остатки сметаны, поднялся из‑за стола.

– Ладно, хорошо все это, однако дело надо делать, – сказал я, подходя к мойке и открывая ее дверцу, дабы оценить масштабы предстоящих замен.

Краны, шланги и прочее у меня, кстати, припасены еще с «тех времен», однако как‑то недосуг было их поменять. А так все новенькое, импортное, в целлофановых упаковках, так что остается взять ключи в зубы и вперед… в принципе, я так и поступил.

Уже через несколько минут я в позе «перекрученного лотоса» лазил под раковиной, пытаясь аккуратно открутить старый смеситель вместе со шлангами подводки, которые упорно не желали это делать. Не, с моей нынешней дурной силушкой, конечно, можно было завершить сие мучение одним движением руки, но последствия могли быть не очень хорошими, а посему я терпеливо орудовал разводным ключом, пытаясь разболтать приржавевшие гайки шлангов подводки.

Батон с Пантелеем маячили где‑то в районе моих ног и пытались дать зверско‑умные советы, которые разнились от постучать по трубе, дабы сбить ржавчину, до смазать свеженьким маслицем. Мне это так надоело, что я попросил их самих пойти… в тридевятое царство и… смазать… маслицем там что‑нибудь. В результате мои советчики на минуту замолкли, после чего принялись шушукаться, видимо обсуждая поступившее от меня предложение. Я тем временем все быстренько раскурочил и уже было занялся установкой новых шлангов, как пронзительно тренькнувший дверной звонок заставил меня дернуться от неожиданности и приложиться лбом о дно раковины.

– Елки зеленые обыкновенные!! – Я выполз из‑под мойки и, потирая лоб, отправился к двери.

На пороге, улыбаясь во весь рот, стоял Серега Крайнов. Мы обнялись.

– Какими судьбами? – поинтересовался я, отходя в сторону и пропуская своего старинного друга в квартиру.

– И он еще меня спрашивает, – хмыкнул тот. – Это скорее тебя можно об этом спросить. Сперва пропадает непонятно куда, потом этот странный звонок, где мне сообщается, что он устроился на какую‑то непонятную работу, и вот спустя каких‑то пять лет… Не, это я тебя должен спросить: какими судьбами ты вновь оказался в нашем городке?

– Да так, – усмехнулся я. – Проезжал мимо…

– Ну, я, собственно говоря, так и думал, – рассмеялся Серега, прошел в комнату и плюхнулся в кресло. – Рассказывай…

– А что рассказывать? – пожал я плечами, усаживаясь на диван, попутно отмечая, что кто‑то уже предусмотрительно убрал с него мои постельные принадлежности. – Кстати, а как ты узнал, что я вернулся‑то?

– Ты за эти годы забыл, где я работаю? – Серега посмотрел на меня с легкой укоризной, мол: «Что ты, как маленький, глупые вопросы задаешь?»

Я только вздохнул. Действительно, глупый вопрос, ибо в год моего отбытия Серега работал в местном отделении ФСБ и, как помнится, уже тогда ходил в звании старшего лейтенанта, – видимо, с той поры немногое изменилось. Хотя нет, вру, несколько изменилось. Как‑то он… блин, даже не знаю, какое слово подобрать, ну, заматерел, что ли, вон складки у рта появились, морщины на лбу, взгляд стал какой‑то… какой‑то более въедливый. Кстати, я с ним знаком еще со школы. Как сейчас помню, он в те годы был хлипким заучкой, который на физкультуре и двух раз подтянуться не мог, но при этом имел чрезвычайно задиристый характер и, соответственно, постоянно влипал в различные истории, а я его так же регулярно из них вытаскивал. В те годы я даже представить себе не мог, что этот щуплый черноволосый пацан с курносым носом вырастет в красавца мужчину, за которым будет тянуться шлейф из десятка разбитых женских сердец, да к тому же выберет себе такую профессию.

– Так все же где ты пропадал?

– Да так. – Я в задумчивости почесал переносицу, думая, что ответить своему другу. – Преподавал в одной элитной школе закрытого типа.

– Закрытого типа?

– Ну да, такое заведение для одаренных детишек…

– Интернат, что ли? – удивился Сергей.

– Нет, – мотнул я головой. – При чем здесь интернат? Нормальная школа для одаренных детей, только вот находится в несколько, так сказать, удаленных от цивилизации местах.