Страница 62 из 79
При ближайшем рассмотрении примеченный лесок оказался сельским кладбищем, зато за ним обнаружилась еще одна покрытая лесом сопочка… А на вершине ее — оборудованное кострище среди… группы камней. Окатанные ледником гранитные валуны были «расставлены» довольно симметрично. Скорее всего, камни были принесены сюда людьми в историческое время — в противном случае не представляю, как они могли при движении ледника остаться на вершине, а не съехать вниз. Может быть, здесь было древнее кладбище? Или капище? Боюсь, ответа мы никогда не узнаем…
Из Бежаниц, я знал, до ближайшего к нужному мне озеру села ходит автобус, однако автостанция была на замке. Спросил проходившую мимо тетушку, та показала на табличку, где якобы, есть расписание автобусов, но его там не было! Хотя тетя, стоя рядом и глядя туда же, уверяла, что было! Удивительное рядом.
Конечно, я не стал ждать у моря погоды, а двинулся пешком, но не прошел и десяти метров, как застопил уазик-«фермер» (с двойной кабиной и кузовом с тентом). За рулем сидел мужчина в очках, который, спросив, кто я и откуда, изрек:
Вам сказочно повезло, мы, сотрудники здешнего болотного заповедника, подбросим почти до конца нормальной дороги!
А вот узнав о дальнейших моих планах, попутчики пришли в большое сомнение и задумчиво качали головами.
Знаем мы берег озера — рядом охранная зона заповедника начинается. Раньше проходил краем озера зимник, можно было летом и на тракторе проехать, и пешком пройти, но пару лет назад лесной пожар случился и метров двести зимника сгорело. Теперь бурелом там, с одной стороны озеро, а с другой — болото. Мы на вездеходе по дну озера пробираемся, а вот как пешком… Одно могу сказать — первые пятнадцать километров пройти можно, до берега озера, а там в домике бригада рыбаков базируется, они точнее подскажут.
Расспросил я работников заповедника, собравшихся перед конторой (в основном, это были егеря, научных сотрудников, к сожалению, не случилось), и об интересующих меня вопросах, главный упор делая на «гребнистых змей».
Заместитель директора по охране к возможному их существованию отнесся скептически, однако от дискуссии уклонился, приведя лишь один аргумент: «У меня же есть здравый смысл», — с чем и убежал по служебным делам. Дождавшись ухода начальства, один из егерей, разумного вида мужчина лет сорока пяти, сказал, слегка ухмыляясь:
— Он человек нездешний, не все знает и понимает… Действительно, о змеях с гребнем испокон веков рассказы в болотах ходят, и лично я считаю реальное существование таких «гадов» вполне возможным.
Лет тридцать назад при мне случай был: прибежали рыбаки с озера, испуганные. Говорят, ловили бреднем рыбу и вытащили с уловом и двух таких змей с красными гребнями. Испугались и рыбу бросили!
— Точно, были такие рассказы, — подтвердил несколькими минутами позже и шофер подрулившего микроавтобуса, — у нас в деревне даже ругательство было: «Змей ты, красный гребень!» Сейчас уже редко его услышишь…
Рассказали мне и о том, что прошлой осенью круг примятой травы на лугу близ границ заповедника появился: «Один в один, как в Англии. Вряд ли кто-то мог пошутить — у здешних людей характер не тот…»
Поблагодарив за консультацию и оформив пропуск на посещение охраняемой территории, прежде чем выдвигаться в болота, прошелся я по улицам села, решив поискать бывших чилецких жителей.
Их осталось немного — человек пять. Узнав у продавщицы сельмага адреса, познакомился со всеми. Увы, ни о сиянии в озере, ни о якобы породившем его случае детоубийства никто даже не слышал! А вот Марка Кострова некоторые знают и относятся к краеведу скептически. Зато «змей с гребнем» коренные жители знают — нашлись даже двое очевидцев. Увы, по крайней мере в настоящее время встречают их очень редко…
Неожиданным для меня оказалось современное поверье — по всеобщему убеждению местных жителей, заповедник в их краях создан неспроста, а для… маскировки полигона по захоронениям радиоактивных отходов. Мало того, захоронения эти производятся оригинальнейшим способом.
— Говорят, над болотами временами летает странный самолет, с него и бросают контейнеры с отходами и топят в трясинах, — говорила вполне разумная женщина лет 30, — однажды я сама, когда ходила за клюквой, видела низколетящий самолет и слушала потом удар, как будто что-то сбросили, но наверняка связывать эти события не берусь. А вот то, что война с заповедником у нас идет из-за клюквы, — это уже чистая правда. Клюква нас всегда выручала — работы-то нет, сельское хозяйство в упадке. А тут все ближние клюквенники в охраняемую зону вошли… Мужики наши грозятся сжечь всех этих охранителей природы…
Надо сказать, что действительно в Псковской области поля зарастают, как и почти везде в средней полосе, — что поделаешь, зона неустойчивого земледелия… Но тем более очень неожиданно было видеть буквально во всех селах и деревнях области большие стада коров — в соседних регионах, даже южнее, скотину эту держат хорошо если в одном доме из пяти — десяти…
Наконец, выхожу из населенных мест… Дорога на всем протяжении хоть и заросла, но вопреки моим опасениям отлично читается. Мосты целы, комаров, мошки, слепней сравнительно немного, так что шагалось приятно. Вот только лужи в глубоких вездеходных колеях были глубоченные — почти по колено. Одну, особенно глубокую, попытался обойти и забрел в итоге за параллельную проселку мелиоративную канаву. Назад пришлось выбираться уже почти по пояс в воде, едва рюкзак не намочил… После этого мне было уже все равно, и следующие лужи я не обходил, а пересекал по прямой. Хорошо, вода была теплая — за 20 градусов, да и солнце жарило. По обеим сторонам виднелись озерца в камышах, с воды то и дело взлетали утки с утятами, при этом забавно было наблюдать, как утки прикидывались ранеными. Вокруг цвели желтые ирисы, а в одном месте впервые в жизни я увидел редчайшие дикие гладиолусы — шпажник болотный. Словом, у меня сложилось впечатление, что организация заповедника в Рдейских болотах вполне оправдана.
Добравшись до рыбацкого домика, среди многочисленных, развешанных для просушки сетей и вялящейся на солнце рыбы увидел пожилого человека, назвавшегося просто Женей…
По его словам, всего рыбаков в бригаде трое, коллеги уехали на другое озеро, а он вялит рыбу и сторожит. Похоже, любой новый человек здесь в радость, так что пообщаться рыбак был рад и интересами моими проникся, хотя ничего по «аномальным делам» и не знал.
— Сейчас поеду сетки проверять и тебя подвезу к бывшей деревне. А вот как обратно…
Думаю, по старой дороге аккуратно все же пройти можно.
Еще вариант: краем озера, по пояс в воде — дно твердое, не затянет. Можно еще в единственную жилую деревню Ручьи наведаться, может быть, мужики на лодке подвезут. Это еще дальше по берегу…
Плавание на лодке здесь, оказывается, имеет свою специфику — озеро на километр от берега заросло камышом, а в зарослях своеобразные «улицы»-протоки, похоже на южные плавни, хотя камыш все же пониже и открытых участков больше. Попробовал управлять лодкой — не просто: дощанка — не байдарка, имеет куда большую инерцию и так и норовит заехать в камыши… А вот гребет Женя часто «по-байдарочному» — сидя лицом вперед, иначе невозможно маневрировать в камышах. Говорят, еще недавно на многих псковских озерах в ходу были «камейки» — связанные попарно долбленки, настоящие катамараны.
Несмотря на весь опыт, протиснуться к берегу через камыши по вездеходной колее (весной ее пробил ГТС заповедника) у Жени не получилось, так что он высадил меня прямо в воду. Метров пятьсот идти пришлось через камыши и бурелом (образовавшийся при лесном пожаре — прибрежные деревья падали в воду) почти по пояс, а потом еще долго лазать по траве, которая уже не просто по пояс, а доходит до шеи, — искать деревню. Оказалось, что от костровского «дома со светелкой» ничего не осталось да и вообще в деревне сохранился единственный дом, к моему удовольствию, оказавшийся достаточно добротным.
Вот только слуховые окна его чердака ориентированы совсем «неправильно», так что для ночных наблюдений я облюбовал крышу террасы. Низковато, конечно — озеро видно с нее лишь в виде узкой полоски. Попытался влезть на крышу туалета (единственное здание, помимо дома), но она оказалась еще ниже.