Страница 47 из 79
Хотя другими путями местные жители на туристах зарабатывают, что подтвердил и шофер следующей попутки — и фундук, и иные абрикосы для туристов растят, и музеи-рестораны устраивают… Более того, выслушав рассказ о виденных дольменах, он сказал:
— Каким-то очень подозрительным мне кажется дольмен в Мухортовой Поляне — тот, что в частном дворе. Как-то он очень уж удачно расположен… И почему-то я о нем раньше не слышал, хотя давно здесь живу, только недавно узнал, когда мегалиты в моду вошли. Не уверен я, что он в бронзовом веке построен, не уверен…
Возражение, что денег за просмотр с меня хозяева не брали, водитель отмел:
— Правильно, это они с одиночки не взяли. Что с туриста-пешехода возьмешь? К ним в сезон икарусы подъезжают один за одним, и с групп очень даже они берут…
Чуть дальше водитель показал на море.
— Вон, танкеры на рейде стоят — ждут очереди к терминалам. Можно наглядно видеть, как и куда российская нефть уходит. Вообще Туапсе строился как рабочий портовый город, только сейчас его начали в курортный переделывать.
На подъезде к городу небо окончательно прояснилось и засинело — четко была видна граница уходящего на восток циклона… Явно надолго станет антициклон. А мне пора было уезжать. Обидно. Впрочем, на итоги экспедиции жаловаться было нельзя. Переночевав в знакомой щели (рядом стояла хиповская семья с маленьким ребенком), двинулся знакомым путем назад. Хотя «околонаучная» программа была завершена, о кое-каких встречах, приключениях и впечатлениях обратной дороги вкратце все же хочу упомянуть…
Так, забавный «глюк» случился за Краснодаром: застопилась «Ока», за рулем коей сидел молодой парень в форме охранника. Как водится, попросил подбросить в сторону Москвы, «сколько по пути». Водитель кивнул, беседа завязалась непринужденная, и только через час я обратил внимание, что трасса стала какой-то узковатой, а главное — машин, на удивление, мало. Сообщил о наблюдении драйверу, а тот спохватился:
— Блин, так мы с М4 съехали! Уже давно. Но вам ведь все равно в сторону Москвы? Я к себе в Каневскую еду, оттуда местный автобус до Ленинградской довезет, а там и трасса рядом. Получится даже прямее.
Прямее-то оно прямее, да вот быстрее ли — дорога местная, да еще вечер… Но не возвращаться же? Оставалось расслабиться и любоваться пейзажами — впрочем, довольно неинтересными: распаханные степи и лесополосы, только в одном месте проезжали настоящий лес длиной с километр, о котором водитель сказал мне с гордостью, здесь леса — редкость.
Добравшись до Ленинградской (все же не на автобусе — еще до его подхода остановился «Москвич», причем вела его дородная женщина лет 50, по всему — настоящая казачка, даже платок на голове был повязан классически), я надолго застрял. Местная дорога, движения никакого. Пришлось здесь же и заночевать.
А утром снова ехал в машине с женщиной за рулем — симпатичной девушкой, оказавшейся «своим человеком»: занимается горными лыжами и серфингом, для чего частенько ездит на косу Должанская. «Ой, там классно — ветер постоянный и прибой». Похоже, подвозить в казачьих землях не боятся.
Да и вообще вопреки распространенному мнению о «хитроватости» и «прижимистости» казаков у меня впечатление сложилось обратное. Водитель следующей машины — потрепанных «Жигулей», традиционно для пенсионера посожалев о развале СССР, заявил примерно так: «Что там твои динозавры? Фигня. Поехали в Вешенскую. Я туда еду. Там музей Шолохова, в выходные фестиваль казачьей культуры будет, есть что посмотреть. Люди хорошие, пожить у меня можешь…»
От этого предложения я отказался, а вот на заброшенный карьер по пути, где попадаются окаменевшие куски дерева, завернул.
Я отправился в дальнюю, самую восточную часть карьера. Там действительно оказались целые стволы окаменевших деревьев. Выглядят они очень красиво и эффектно: нежного сиренево-фиолетового цвета, четко видны годовые кольца, сучки, погрызы и т. п.
Уже в Воронежской области остановился шикарный тягач-мерседес с фурой. Дальнобойщики обычно являются людьми довольно интеллектуальными, элита, так сказать, шоферская, но нет правил без исключения. На этот раз вел машину упитанный мужчина лет шестидесяти, в замызганной майке и кепке, с окурком в зубах — в общем, типичный шоферюга-пролетарий. Такой тип водителей хорошо сочетается с газонами и зилками, ремонтируемыми с помощью «кувалды и какой-то матери», в кабине же «мерса» человек выглядел весьма дисгармонично. Впрочем, сам он хорошо понимал, какой машиной управляет, и гордился ею.
— Так, сел? Вон за проводок дерни, чтобы дверцу закрыть. Видишь, там такой проводок с гайкой на конце болтается? Это я ручку оторвал случайно, вот и прицепил. Не получается закрыть? Вот немцы, блин, машина хорошая, но ручки слабоваты делают. Погоди, сейчас я закрою (водила выходит, обходит машину и ударом ноги закрывает дверь). Все, поехали. Зеркальце вот тоже я отодрал. Хотел подогнуть стойку, а она отвалилась. Но это машина, я тебе скажу, это не какой-то КамАЗ! Тут все на компьютерах. Вот я на ручку (коробки скоростей) жму, а под ней компьютер. Да, я открывал кожух: такая коробка черная, а от нее провода идут во все стороны! А коробку хрен откроешь, наглухо запечатана. Какую-то хрень там компьютер в движке регулирует. Идет по трассе — сказка, плавненько… Вот только перегруза не любит: вот сейчас надо будет шиномонтаж найти, колесо заменить. Я им немного теранулся, когда грузился, вот оно не держит…
Вечер застал в Павловске; обнаружив, что забыл телефонную книжку с адресом живущего там давнего знакомого спелеолога и чертыхнувшись, я двинулся в сторону видневшегося за городом леса. По пути нагнал молодого мужчину, шедшего параллельным курсом, а тот окликнул: «Откуда и куда с таким рюкзаком?»
Хотя сначала я к общению был не очень склонен, продрогнув после теплой кабины (юг остался позади), мы разговорились. Василий — мой ровесник, тракторист-механизатор (работает в местном колхозе — или как он там теперь называется?), вдруг предложил:
— А пошли ко мне ночевать — зачем с палаткой в темноте возиться!
Я быстро согласился — парень не показался пьющим, к тому же он добавил:
— Да какие хлопоты! И супруга даже рада будет — у нее первый муж дальнобойщиком был, она привыкла, что всегда он ночевать коллег приводил, когда приезжал.
В общем, ночевка оказалась чудесной: печка, интересные разговоры… Хозяева даже с неподдельным интересом посмотрели мои карьерные находки (подарил им несколько мелких образцов). Спасибо ребятам огромное.
А вечером следующего дня я уже стоял в сорока километрах от Калуги.
За неделю снег и у нас почти сошел, но ветрина дул жуткий и холодный, срывалась и морось… Машин мало, последний автобус ушел два часа назад… Простояв полтора часа (прошло за это время не более десятка машин), совсем уж было решил идти в лес (как ни обидно ночевать, немного не доехав до дома). Но все же напоследок подошел к заехавшему заправляться уазику-«буханочке» со ставропольскими номерами — не подбросят ли. Экипаж его — седоватый мужичок и женщина деревенского облика (в платке по-казачьи) — энергично стал раздвигать заполнявшие салон тюки, комментируя:
— Вот, всю дорогу вещи перекладываем, а они все равно бьются. Вот как раз тебе место появилось.
Ехали они из какой-то ставропольской станицы, сельского, как я понял, типа в Великий Новгород — то ли навестить детей, толи насовсем к ним. Скорее, последнее: в машине было много узлов с пустыми бутылками и какими-то этажерками образца 1950-х годов.
Уазик тоже видал виды — щели между дверцей и корпусом были в палец, проводка вся висела на виду, тут и там перекрученная изолентой… Транспортное средство мне напомнило экипаж помещицы Коробочки из «Мертвых душ».
Я удивился маршруту — в Новгород было проще ехать через Москву, мужичок же сказал, что собирается идти на Юхнов. Проследовал ответ:
— А вот все и ездят неправильно. Когда решал, как ехать, я умно поступил: взял карту, приложил линейку от Ставрополя до Новгорода, провел прямую и выбрал ложащиеся на нее дороги.