Страница 13 из 79
И — нарочно не придумаешь! — через час на остановке к нам подошел местный житель в лице мужика лет пятидесяти, с легким запахом алкоголя.
— По рюкзакам вижу, вы не местные. Если не секрет, зачем к нам, в поход?
Несмотря на обычный для сельчанина запашок, абориген оказался вполне здравомыслящим и, забегая вперед, скажу, не произвел и впечатления вруна. Даже не отказался упоминать свое имя — Николай Курилов — в печати, что вообще редкость. А в начале знакомства, узнав о наших интересах, усмехнулся.
— Чтобы в озерах какой-то особый зверь водился — никогда не слышал, хотя всю жизнь здесь живу. Щуки огромные там есть — это да. Я сам двухметровую видел и знаю точно (есть свидетели, рассказывали) — четырехметровые бывают. Такие рыбы запросто могут лодку перевернуть.
Забегая вперед, скажу — аналогичное мнение было ну всех других сельчан, беседовавших с нами, так что я склоняюсь к тому, что уважаемый Корчевский стал жертвой шутников или недоразумения. Даже если бы к настоящему времени его «змеи» в озерах вымерли, но существовали в прошлом — вряд ли бы воспоминания и предания о них не сохранились. Ведь мы беседовали со старожилами весьма почтенного возраста, и у всех вопрос о «водяных чудовищах» вызывал лишь недоумение. Однако разочарования у нас не было, Николай Николаевич продолжал:
— Змею с гребнем я видел единственный раз в жизни года 2–3 назад. Ранее о таких никогда не слышал, как и о летучих. Видел ее в мелколесье, в осиннике. Змея была серо-черная. Гребешок был на хребте, как оперение.
Как обычно, поинтересовался я и камнями-следовиками. Собеседник явно не понял вопрос и решил, что мы интересуемся следами реальных редких животных, ответив так:
— Где Наволок, я видел след босой ноги на грязной дороге. Как человеческая, но шесть пальцев! А знакомый мужик говорил, что кого-то вроде «снежного человека» видел на болотах. Но это в сумерках было, и он ясно не рассмотрел. А еще у нас было в том же районе несколько странных случаев: раз в два-три года пропадали в болотах мужики, каковые уходили в одиночку, например, по ягоды. Потом их находили мертвых, полностью раздетых, причем одежда была свернута или разбросана, но всегда рядом с трупом[14].
На этом мы распрощались — подошел автобус. Сидя в нем, еще находились под впечатлением слышанного и, пытаясь оценить искренность информатора, тщательно вспоминали весь разговор.
— Со «снежными людьми» он ведь таинственные убийства на болотах не связывает? Это может свидетельствовать в его пользу… — рассуждал я.
— А ты считаешь, что людей убивал и раздевал реликтовый гоминоид? — Илье эта версия казалась чересчур смелой.
— По-моему, предполагать наличие в этой глуши маньяка, раз в несколько лет охотящегося на здоровых мужиков, еще более фантастично. Да и обрати внимание на чисто обезьянью повадку — сорвать с человека одежду, чтобы внимательно ее рассмотреть. Как мы, так и наши изделия являются для любопытных приматов чрезвычайно занимательными игрушками, в устройстве которых они, как дети, пытаются разобраться… Подобная любознательность неоднократно описывалась натуралистами, изучавшими человекообразных. Другое дело — не читал ли наш собеседник их статьи?
— Ну, это сомнительно — рассудил Илья. — Все же «Юный натуралист» и даже «Вокруг света» вряд ли пользуются у сельских мужиков популярностью…
Убеждая друга в «обезьяньей» версии, я внутренне сам чувствовал, что что-то в ней не то. Реликтовые гоминоиды встречаются на огромной территории, однако о голых трупах мы слышали только здесь. Чуть позже в этой же поездке мы получим новую информацию, которая позволит выдвинуть более убедительную версию таинственных смертей — об этом в свое время…
Благодаря подобным разговорам «тупое» дорожное время пролетело почти незаметно, и вскоре мы достигли особенно интересовавшей нас Алексеевской волости, объединяющей несколько небольших сел и деревень, живописно раскинутых на холмах среди озер. Автобус к этому моменту почти опустел…
— А до волостного центра он вообще не доходит — нет проходимой для него дороги.
Впрочем, возле конечной остановки деревня также имелась, крыш виднелось много, но мы уже знали: постоянные жители имеются всего в шести домах, остальные, в лучшем случае, обитаемы только летом, а то и вовсе пустуют! При этом на дороге стоит знак «пешеходный переход»!
Понятно, мы прошли по всем домам — и не услышали ничего интересного! Причем, если вопрос о «змее в озере» респонденты еще слушали, то, едва заслышав о «змее с гребнем», быстро говорили (с незначительными вариациями): «Ничего не знаю, ничего!» Подумал, прежде чем отвечать, только смотритель рыбоводческого хозяйства, переехавший, как он сказал, несколько лет назад сюда из Архангельской области. Вместе с тем народ в деревне приветливый и для Ленинградской области удивительно гостеприимный. Чуть ли не в первом же дом бабулька угостила чаем, даже предложила покушать, да и остальные жители вели себя весьма доброжелательно. Конечно, как обычно в вымирающей деревне, были все они пожилого, запенсионного возраста. Кстати, когда в разговоре собеседник называл число своих лет, всегда оказывалось, что, оценивая его возраст «на глаз», мы ошибались лет на двадцать. Говоришь с дедушкой лет семидесяти на вид — а ему девяносто! Причем выглядят моложе не только ветераны. Часто бывало: думаешь, что общаешься с ровесником, «тычешь», а оказывается — ему за пятьдесят! И, что самое интересное, нигде я об этой особенности региона не читал и не слышал — в число «официальных» краев долгожителей, вроде Абхазии или Якутии, Вепсская возвышенность не входит…
Что же до криптозоологии — у меня окрепло возникшее еще в ходе экспедиции 1999 года подозрение, что тема «летучих змей» кое-где табуирована.
Завершив опрос, уже в сумерках двинулись дальше. Довольно быстро оказалось, что дорога не соответствует показанной на карте-двухкилометровке (масштаба 1: 200 000), а на более подробной километровке она отмечена, но, как потом уже разобрались, с точностью до наоборот. Реальная дорога на карте показана как лесная грунтовка, а старая проселочная — как основная (улучшенная, без покрытия)… В итоге вышли к каким-то полузаброшенным фермам и уже в темноте, повернув к дальним огням, пришли в столицу волости.
В центре нашли здание с флагом, в нескольких окнах его еще горел свет, но, как и следовало ожидать, в доме оказалась лишь техслужащая. Начальство живет в соседних деревнях… Однако, несмотря на оторванность этих мест от промышленных районов, практически все населенные пункты, даже деревни в несколько домов, здесь телефонизированы (говорят, в советские годы в Ленинградской области была специальная программа), так что по телефону была получена санкция разместить нас в клубе (он под одной крышей с администрацией, даже вход общий). В итоге спали под сохранившейся с Нового года елкой!
Однако легли не сразу, на часах было еще восемь вечера — время, по деревенским понятиям, хотя и позднее, но все же мы отправились беседовать с сельчанами.
В общем-то, общались с нами охотно и былички рассказывали: о часовне, в которой «блазнилось» и мимо коей даже боялись ходить, о леших (впрочем, видевших их очевидцев не оказалось), о спрятанной разбойниками бочке с золотом (если там ударить палкой — звенит, пустота под землей).
Все это стандартные рассказы (но оттого не менее интересные для аномальщиков!), и количество их было обычным. А вот о необычных животных мы и здесь ничего не услышали — за одним исключением, о встрече с зеленой змеей средних лет мужчина нам все-таки рассказал! Зато количество очевидцев аномальных атмосферных феноменов, в том числе и НЛО, было явно выше среднего. Некоторые даже уверяли, что видели инопланетян.
— Моя сестра видела НЛО в позапрошлом году, — говорила женщина лет пятидесяти. — Сейчас ее нет, она здесь летом живет. В половине одиннадцатого вечера летом они стали выходить — видит, «тарелка» плывет. Низко-низко, чуть выше деревьев. Она говорит: «Смотрю — в «тарелке» сидят два человека, как в скафандрах… Плывет она как бы над деревней и повернула. Постепенно, меньше, меньше становится…»