Страница 2 из 32
— О, Тамара, — ласково пробормотал он. — Я люблю тебя!
Он поцеловал ее нежно и ласково. Затем он включил двигатель мощного автомобиля. Ответа он не ждал и не получил. Тамара искоса взглянула на него. Эмоции Бена взволновали ее, но почему она на них не ответила? Может быть, она ненормально холодна или ее прежний опыт мешает ей свободно отдаться естественным чувствам? Подобные мысли и раньше пугали ее, а сегодня она чувствовала себя особенно напряженной.
Они ехали в свой излюбленный бар — уютный подвальчик гостиницы возле Пикадилли. В зале с приглушенным мягким светом, где подавались роскошные вина и курились дорогие сигары, Бен внимательно посмотрел на нее и спросил:
— Что с тобой, Тамара? Сегодня ты какая-то другая. Будто смотришь внутрь себя.
Тамара посмотрела на янтарную жидкость в своем бокале:
— Я не знаю, Бен, я, право, не знаю. Как-то сегодня… и выставка, и все кажется пустым!
— Пустым? — Бен взглянул на нее встревоженно и снова повернулся к стойке бара. — Еще одно виски, — тихо произнес он так, чтобы Тамара не слышала. — Почему? Это касается нас? Меня?
— О нет! — Тамара грустно покачала головой и ласково погладила рукой мягкую ткань его рукава. — Как это может относиться к тебе, Бен? Без тебя я была бы ничем.
— Сомневаюсь. Я в этом решительно сомневаюсь, — горячо возразил Бен. — Рано или поздно ты должна была добиться успеха! Я просто несколько ускорил естественный ход событий. Вот и все.
Тамара пожала плечами:
— Спасибо, Бен. Ты очень добр.
Бен закурил новую сигару.
— Я не хочу быть «очень добрым», — вырвалось у него с нетерпением. — Ты знаешь, чего я хочу? Я хочу жениться на тебе!
Тамара наклонила голову:
— О, Бен! Как бы я хотела поверить, что у нас все будет удачно! — Она подняла глаза. — Но почему на мне? Я хочу сказать, что ты — Бенджамен Гастингс. Твой отец — Аллен Гастингс — председатель синдиката «Гастингс». Я уверена, что, если бы он понял, что ты говоришь это серьезно, он нашел бы, что тебе ответить. — Она насмешливо улыбнулась. — На мне! На Тамаре Шеридан! Я ведь никто, я без всяких связей!
— Это несправедливо! — с упреком воскликнул Бен. — Ты ведь знаешь, что отец твой большой поклонник!
— Поклонник моих работ! — задумчиво повторила Тамара. — Я не уверена, что он будет рад приветствовать меня в качестве своей невестки!
— Конечно, будет рад, — горячо перебил ее Бен. — Кроме того… — В его голосе прозвучала нотка раздражения. — Кроме того, я собираюсь сам выбирать себе жену, и я выбрал тебя!
Тамара вздохнула:
— Я хотела бы любить тебя, Бен. Все было бы так просто!
Бен пораженно воскликнул:
— Дорогая, все и так просто! Я люблю тебя, ты знаешь это, и я готов жениться на тебе и научить тебя меня любить!
Тамара нахмурилась.
— Разве можно научить любить? — с любопытством спросила она.
Бен посмотрел на свой бокал и покачал головой.
— Тамара! — беспомощно произнес он. — Разве тебе так необходимо исследовать каждую сторону наших отношений? Нам ведь хорошо вместе, ты знаешь, что это правда. Наши интересы и наши вкусы совпадают. Так в чем же дело? Почему наша женитьба не будет удачной? Удачной, как у других?
Тамара прикусила губу.
— Я не знаю, Бен. Я думала… о, какой смысл думать? Дай мне, пожалуйста, сигарету, дорогой.
Бен протянул ей портсигар, она выбрала одну сигарету, прикурила ее от общей зажигалки и доверчиво спрятала свою руку в его ладони:
— Давай не говорить сегодня о серьезном, Бен. Нам предстоит еще прием. Ты так мил, что устроил его для меня, и я не хочу, чтобы сегодня мы чувствовали отчуждение.
— Отчуждение? — Бен непонимающе взглянул на нее. — Я хотел сегодня объявить о нашей помолвке!
— О, Бен!
— Но ведь это так! Разве ты не согласна со мной, Тамара?
Тамара сжала руками свои виски.
— Ты должен дать мне время, Бен!
— Сколько времени тебе нужно?
Тамара увидела напряженное выражение его красивого лица и почувствовала себя виноватой.
— Хорошо, Бен, — медленно произнесла она, — дай мне подумать до вечера — до приема. Ты можешь отвезти меня домой? Я должна переодеться. И я дам тебе ответ, когда ты приедешь за мной, хорошо?
Бен уставился на нее:
— Ты так считаешь?
— Конечно.
Он кивнул и быстро прикончил свое виски.
Когда они вышли, Тамара плотнее закуталась в свое пальто, прячась от промозглой, холодной сырости ночного воздуха, и прижалась к нему.
— Несмотря на мое нетерпение, — ласково сказал Бен, — я хочу, чтобы ты знала, что, даже если ты скажешь «нет», я все равно буду с тобой встречаться!
Тамара вопросительно взглянула на него.
— Да, вот так! Не порывай со мной из-за этого. Если мы не сможем быть не чем иным, как друзьями, то давай, по крайней мере, останемся ими. Я не допущу, чтобы что-то встало между нами!
— О, Бен! — Тамара качала головой, чувствуя, как к глазам подступают слезы. — Но почему я? Почему я?
Бен стиснул кулаки:
— Я не знаю, я просто, вероятно, схожу с ума!
Квартира Тамары находилась в новом доме напротив Риджент-парка. Она оставила Бена в вестибюле.
— Я буду готова через час, — сказала она, и он, кивнув, ушел.
Квартиру на четвертом этаже занимали Тамара и некая Эмма Латимер, выполнявшая обязанности горничной, кухарки, экономки и компаньонки — все в одном лице. Эмма — женщина неопределенного возраста — откликнулась на объявление, которое Тамара поместила в «Таймс» два года тому назад, когда ее доходы начали, наконец, достигать жизненного уровня. Подкрепляя свой доход еще и коммерческими делами, Тамара смогла снять эту квартиру и нанять Эмму за очень невысокое жалованье. Она едва поверила своей удаче, заполучив такое сокровище, каким оказалась Эмма, за почти мизерное вознаграждение. Позже, когда они подружились, она узнала, что Эмма провела всю жизнь, ухаживая за больными родителями, и только с их смертью освободилась. Совершенно беспомощная в современном мире, где так много значила квалификация, она сразу откликнулась на объявление Тамары, и это оказалось для них обеих благословением.
Теперь жалованье Эммы стало более чем достаточным, и квартира была обставлена и ухожена так, как всегда мечтала Тамара.
В маленькой передней Тамара сняла пальто и позвала:
— Эмма! Я дома!
Эмма Латимер появилась на пороге кухни. Ее седые волосы были стянуты в пучок, и она, как всегда, была одета скромно и немодно. Но для Тамары она не была прислугой. Эмма была для нее самым близким человеком, заменившим мать, которую она никогда не знала.
— Ну, — спросила Эмма, — все кончено, да?
Тамара кивнула и с облегчением опустилась в кресло, вытянув длинные стройные ноги и сбрасывая туфли.
— Вот и хорошо, я только что приготовила чай. Принести чашечку?
Тамара улыбнулась и кивнула:
— Да, пожалуйста. А потом мне нужно будет принять ванну. Бен заедет за мной через час.
Тамара с благодарностью и наслаждением маленькими глотками пила крепкий, пахучий дымящийся напиток. Эмма умела приготовить его именно так, как любила Тамара. Это было просто счастьем — расслабиться и ни о чем не думать несколько минут.
Улыбнувшись, Тамара сказала:
— Сядь, Эмма. Я хочу поговорить с тобой.
Поколебавшись, Эмма пожала плечами и присела на краешек стула:
— Да, о чем?
— Бен сделал мне предложение.
Эмма спокойно махнула рукой.
— Ну, меня это не удивляет, — сказала она.
— Дело в другом — должна ли я его принять?
Эмма пожала плечами:
— Это тебе решать.
Тамара взглянула на нее нетерпеливо:
— Я знаю, но все же, что думаешь ты?
Эмма наклонила голову и стала рассматривать свои аккуратные ногти.
— Ты хочешь узнать мое мнение?
— Да.
— Тогда, если тебе действительно необходимо мое мнение, я скажу. Ответ должен быть «нет».
Тамара нахмурилась:
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, казалось бы, нет причин, да? Но если ты действительно хочешь выйти замуж за мистера Гастингса, зачем тогда спрашивать мое мнение? Ты просто поставила бы меня в известность об этом.