Страница 3 из 82
В королевском гербе роза впервые появилась только во время правления Генри VII. Так называемая роза Тюдоров соединила в себе белый и алый цветки. По замыслу короля, она символизировала объединение враждовавших династий, произошедшее после его брака с Элизабет Йоркской. Но располагалась роза Тюдоров не в поле щита, а в основании герба, на зеленом холме, и олицетворяла Англию. Впоследствии рядом с ней также обосновались шотландский чертополох, ирландский трилистник и уэльский лук-порей.
Одно из самых ранних упоминаний символического противостояния двух роз появляется в «Кройландской хронике», составленной, вероятно, Джоном Расселлом епископом Линкольнским, лорд-канцлером Англии в правление Ричарда Ш. Эта хроника была закончена автором к апрелю 1486 года, через девять месяцев после битвы на Босуортском поле, где, по его словам:
Огромная заслуга в широкой популяризации символа роз, олицетворявших борющиеся партии, принадлежит Уильяму Шекспиру. В своих исторических хрониках он неоднократно прибегает к этому образу:
Сомерсет:
(Уильям Шекспир. Генри VI. Часть I)
Благодаря таланту Шекспира приобрела неоспоримую достоверность и трудолюбиво взлелеянная тюдоровскими историками легенда о восстановлении Тюдором гражданского мира в Англии через сплочение вокруг себя сторонников обеих династий. Шекспир вложил в уста Генри VII следующий монолог:
Ричмонд:
(Уильям Шекспир. Ричард III)
Не устоял перед красивым образом и великий сэр Вальтер Скотт, который в своем романе «Анна Гейерштейнская» писал между прочим:
…междоусобные распри, так ужасно проявившиеся в войнах Белой и Алой роз.
Но все эти примеры являют собой лишь эксплуатацию красивой метафоры. Формально же образ роз для обозначения гражданской междоусобицы 1455-1485 годов впервые был употреблен философом и историком Дэвидом Юмом в его «Истории Англии», изданной в 1762 году. Он первый использовал название в современном его виде – «Войны Роз» (англ. The Wars of the Roses).
Конечно, хронологические рамки, установленные Юмом, весьма спорны. Поэтическое название также не очень соответствует сути происходивших событий, хотя слово «войны» употреблено верно – их действительно было две. Явившись поначалу удачным продуктом тюдоровской пропаганды, за столетия регулярного использования имя «Войны Роз» настолько вошло в научный обиход, что отвергнуть его уже невозможно. Тем более не стоит по российской традиции изобретать велосипед и придумывать свое название, к тому же не очень грамотное – «Войны Алой и Белой розы», – в полной уверенности, что оно лучше оригинального.
Аргументы сторонников совсем уже странного наименования «Война Алой и Белой розы», апеллирующих к тому, что Столетняя война также представляла собой череду вооруженных конфликтов, но тем не менее ее название носит форму единственного числа, совершенно несостоятельны и свидетельствуют о крайнем дилетантизме, равно как о незнании английского и русского языков. «Столетняя война» абсолютно точно соответствует оригинальным The Hundred Years’ War – в английском и La Guerre de Cent Ans – во французском языках.
Плантагенеты или Анжуйцы ?
Войны Роз велись между двумя ветвями одной английской королевской династии, которая правила Англией с 1154 по 1485 год. Но вот что удивительно: имени этой династии, столь привычного нашему слуху, – Плантагенета (англ. the Plantagenets) – в исторических источниках XII – XIV веков не встретишь. В чем же дело?
Родоначальником династии был Жоффруа V Красивый, старший сын Фулька V Младшего графа Анжуйского и глава Анжуйского дома (the Angevins). Унаследовав после смерти отца графства Анжу, Турень и Мэн, он впоследствии завоевал еще и герцогство Нормандское. Его прозвали Плантагенетом, поскольку Жоффруа имел обыкновение украшать шлем веткой дрока (лат. planta genista). Впрочем, как и все романтические предания, это наверняка всего лишь красивая легенда, так как она не подтверждается ни одним источником того времени. Существовали другие, еще более экзотические объяснения этого прозвища. Например, что граф любил охотиться по весне, когда земли Анжу покрывались живым золотом цветущего дрока. Или же что Жоффруа периодически стегал себя прутьями дрока в качестве епитимьи. Надо отметить и попытки привязать прозвище к деревушке Ле-Жене (фр. Lc Genest), расположенной недалеко от Лаваля в Мэне.
Жоффруа V женился на Мод, или, по-другому, Матильде, – дочери короля Генри I Английского. Их сын Генри II Короткая Мантия вступил в 1154 году на трон Англии. Так было положено начало королевской династии, которая правила страной 330 лет. Кроме упомянутого Генри II, к ней принадлежали еще 12 королей: Ричард I Львиное Сердце, Джон Безземельный, Генри III Уинчестерский, Эдуард I Длинноногий, Эдуард II Кэрнарвонский, Эдуард III Виндзорский, Ричард II Бордоский, Генри IV Болингбрук, Генри V Монмутский, Генри VI, Эдуард IV и Ричард III. В начале XV века, то есть после свержения Ричарда И, она раскололась на две линии – Ланкастеров и Йорков, под знаком борьбы которых прошла большая часть XV столетия.
В течение трех веков потомки Жоффруа V Красивого предпочитали называть себя личными прозвищами, которые давались чаще всего по месту рождения. Впервые родовое имя Плантагенета принял на себя Ричард 3-й герцог Йоркский в 1460 году. Он претендовал на трон, как истинно высокородный и могущественный принц Ричард Плантагенет герцог Йоркский.
По другим сведениям, это имя всплыло где-то около 1448 года. Йорк сделал это намеренно: ему было необходимо подчеркнуть свое родство с правящим королевским домом, поскольку его ветвь к тому времени несколько отошла от основного ствола генеалогического древа. (Хотя, конечно, это вопрос – что считать стволом, а что ветвью.) Герцог Йоркский являлся прямым наследником Жоффруа V Красивого и его сына Генри II Короткой Мантии.
Историки более поздних времен ухватились за красивую легенду, именно тогда вся династия задним числом с момента ее воцарения получила имя Плантагенетов, ставшее куда более популярным и известным, чем первоначальное.
Мрачная и могущественная, эта семья с самого начала своего правления пользовалась зловещей славой из-за предрасположенности к внутренним усобицам. Современники первых королей династии отзывались о ней с опаской и частенько с ненавистью. Так, Гиральд Камбрийский говорил о «вдвойне проклятой крови». В пророчествах, приписываемых Джоном Корнуоллским волшебнику и прорицателю Мерлину, сказано: «В ней брат будет предавать брата, а сын – отца». Томас Бекет архиепископ Кентерберийский не уставал повторять в адрес своих светских сюзеренов: «От дьявола вышли и к дьяволу придут». Так что судьба Анжуйцев-Плантагенетов непостижимым образом была предопределена в людских умах задолго до их гибели.