Сказано — сделано

— Папа, хочу с тобой посоветоваться. Скоро у Генки день рождения, а я совершенно не представляю, что ему подарить.

— Сложное дело, — ответил папа и развернул газету. — А когда день рождения?

— Ровно через месяц и четыре дня. Но я так считаю: надо заранее всё продумать, чтобы потом не нервничать.

— Что ж, — сказал папа. — Мужчине хорошо подарить кинжал в золочёных ножнах или пару дуэльных пистолетов. На худой конец подойдёт турецкая сабля.

— А конскую сбрую с бриллиантами можно? — спросил я.

— Это мысль, — ответил папа и углубился в газету.

Я понял, что он тоже не знает, какой подарок сделать Генке, и что придётся думать самостоятельно. Я долго ломал голову, а потом решил: «Ну чего зря мучиться. Взять да и спросить у самого Генки. А всякие там сюрпризы и секреты ни к чему».

Я позвонил Генке по телефону и объяснил ситуацию.

— Это хорошо, что ты со мной решил посоветоваться, — сказал он. — А то, действительно, подаришь какую-нибудь дребедень, которая мне и не нужна совсем. Так что, если не жалко, подари твою немецкую модельку старинного автомобиля. У меня две модели есть, так что вроде как коллекция начнёт подбираться.

— Конечно не жалко, — сказал я. — Только у моей модели руль отбит и колесо плохо держится.

— Ерунда, — сказал Генка. — Приклею. И вот ещё что. Раз уж я знаю, что ты мне подаришь, так дари сегодня. Чего зря целый месяц ждать.

— Идёт, — согласился я.

Я нашёл приличную коробочку из-под маминых духов, положил в неё машинку и, обвязав коробочку розовой лентой, пошёл к Генке. Я поздравил его с наступающим днём рождения и вручил презент. Генка был страшно доволен.

А ближе к вечеру он пришёл ко мне и, вынув из кармана мою коробку с розовой лентой, сказал:

— Серёга, ты меня извини, пожалуйста. Но я это… передумал. Подари мне лучше, если можешь, пару поплавков из пенопласта, которые твой отец делает. А то, понимаешь, стал готовиться к сезону — и ни одного приличного поплавка.

— О чём разговор! — сказал я. — Я тебе пять поплавков дам. И в придачу блесну. А машинку ты оставь. Может, всё-таки соберёшь коллекцию.

На другой день в школьной раздевалке Генка подошёл ко мне и протянул знакомую коробку, перевязанную лентой. Я вытаращил глаза.

— Что?! Опять передумал?

— Да нет, — сказал Генка. — Это тебе. Подарок. И у тебя ведь скоро день рождения. Так что я тоже заранее решил.

— Как это — скоро? У меня же через три месяца?!

— Пустяки. Время быстро пролетит. И потом, я, может быть, в июне в лагерь уеду и не смогу к тебе на рождение прийти.

Я поблагодарил Генку и, развязав ленту, открыл коробку. Там лежал знаменитый Генкин перочинный ножик, у которого было три лезвия, консервная открывашка, шило, отвёртка, пилка, ножницы, штопор, вилка, зубочистка и даже щипчики для бровей.

— Нет, Генка, — сказал я. — Я такой дорогой подарок не возьму.

— Бери, бери, — сказал Генка. — Он мне совершенно ни к чему. И потом, у моего деда такой же есть. Он мне обещал отдать.

На уроках я беспрерывно крутил в руках ножичек и думал: «Нехорошо получается. Генка вон мне какой подарок отгрохал. А я ему всякой ерунды надавал».

В тот же день вечером я пришёл к Генке и принёс ему ручной компас, упакованный в известную коробочку с лентой.

— Мне прямо неудобно, — сказал Генка. — Ты меня задарил совсем, честное слово.

И на следующий день он притащил мне в коробке старинный погнутый пятак.

— Собирай коллекцию, — сказал он. — Давно пора стать нумизматом.

Тут уж меня какой-то странный азарт охватил. И Генку, видно, тоже.

Я подарил ему теннисную ракетку с шариком. Шарик я отдельно упаковал в коробочку и завязал ленточкой.

Генка преподнёс мне увеличительное стекло с отбитым краем.

Я ему — магнит с железными опилками в придачу.

Он мне — почтовую марку с изображением львинохвостой макаки.

Я ему — розовую морскую раковину.

Он мне — стреляную гильзу шестнадцатого калибра.

Я ему — сверло для дрели.

Он мне — еловую шишку…

Коробочка с розовой лентой так и скакала из рук в руки.

А как-то вечером Генка зашёл ко мне, держа в руках какой-то странный тёмно-коричневый чемодан.

— Держи, — сказал он и протянул мне чемодан. — Тромбон. На нём дедушка играл, когда в добровольной пожарной дружине работал.

Потом Генка полез в карман и вынул оттуда коробку с розовой лентой.

— А это ещё что? — спросил я.

— Мундштук к тромбону, — ответил Генка. — Вдруг ты на нём поиграть захочешь. Правда, у него этой штуки не хватает, которую вытягивают. Ну, трубки такой. Но всё равно — сильная вещь. Если его шкуркой надраить, он прямо горит.

После тромбона дарить подарки я больше не решался. Да и нечего было.

Не выносить же, в самом деле, мебель из дома. И Генка, видно, тоже иссяк.

Прошло несколько дней, и в одно из воскресений звонит мне Генка и говорит:

— Ну, чего ты сидишь?

— А чего?

— У меня ж сегодня день рождения. Приходи скорей.

— Ой, а я и забыл!

— Я тоже, честно говоря, забыл, — признался Генка. — Если б меня родители не поздравили, так бы, наверное, и не вспомнил. Ну давай. Жду.

«Вот те на! — подумал я. — Как же на день рождения без подарка идти?»

Я с тоской оглядел комнату, но дарить было абсолютно нечего. Кругом лежали только Генкины подарки.

«Ладно, — решил я. — Куплю сейчас на углу в газетном киоске какой-нибудь значок — и дело с концом. Всё-таки не с пустыми руками».

Я разыскал знаменитую коробочку из-под духов, уже изрядно потёртую, и вышел на улицу.

Киоск был закрыт.

Я потоптался около Генкиного парадного, но, так ничего и не придумав, поднялся наверх.

— Поздравляю, Генка, тебя с днём рождения, — сказал я и совершенно автоматически, по привычке наверное, вынул из кармана коробку и протянул имениннику.

— Спасибо, — сказал Генка.

Он с любопытством открыл коробку и удивлённо захлопал глазами. В коробке, свернувшись змейкой, лежала розовая лента. Та самая лента, которой мы завязывали все наши подарки.

Генка несколько секунд с изумлением разглядывал ленту и даже вытащил её из коробки, подумав, наверное, что под ней что-то спрятано.

А когда я уже собрался всё ему объяснить, он вдруг просиял и сказал:

— Гениально! Это же реликвия! Музейный экспонат. Да в этой коробке столько подарков перебывало — не сосчитать. Молодец, Серёга. Сильно придумал!

И мы пошли есть торт «Ленинградский сувенир».

Переписка

В воскресенье утром папа сказал:

— Тебе письмо.

— Мне? — удивился я.

Никогда в жизни я ещё не получал писем. Открытка, правда, пришла один раз из библиотеки. Чтоб я срочно книгу вернул. А тут вдруг письмо.

Я покрутил конверт, посмотрел его на свет и даже понюхал. Самое настоящее письмо, с маркой и со штемпелями. Только без обратного адреса.

Я взял ножницы, аккуратно отрезал тоненькую полоску от конверта и достал письмо.

Вот что там было написано:

Привет, Серёга!!!

Как ты живёшь? У меня всё хорошо. А у тебя? Ты, наверное, здорово удивился, когда моё письмо получил. Я и адрес обратный нарочно не написал. Чтоб ты удивился. Послезавтра пойду в авиамодельный кружок записываться. Хочешь, пойдём вместе. Пока всё. Пойду письмо опускать. Почтовый ящик как раз на вашем доме висит. Так что, может, зайду. Но про письмо ничего не скажу.

Напиши мне ответ.

Петров Гена.

Так это ж Генка! Во даёт! Я его только вчера вечером видел. Да и в школе целый день вместе были.

Я побежал к телефону и набрал Генкин номер.

— Генка, здоро́во! А я твоё письмо получил.

— Получил, да? — обрадовался он. — Ну как ты, удивился?

— Еще бы. Мне раньше никто не писал. А тут вдруг папа письмо приносит. Только вот в кружок авиамодельный мы с тобой ещё вчера ходили записываться. А ты пишешь, что послезавтра пойдём.