Плохие соседи

— Мистер Тримейн уже, наверно, получил мое письмо, как ты думаешь?

— Конечно, если только почта работает нормально, — согласилась Пернел.

Кажется, Майк опять беспокоится. Ее охватило противоречивое чувство: для него так важно любое сообщение о компании Хантера, но ей неудобно доложить ему, что вчера Хантер звонил... только чтобы узнать, не пришла ли для него посылка.

Когда, закончив работу с Майком, она вернулась к себе, ее поразила перемена собственной ориентации: теперь она испытывает потребность защитить не хозяина, а Хантера, оградить его отдых на то недолгое время, которое он мог позволить себе после напряженной работы. Ведь это, в конце концов, из его личной жизни — посылка.

По пути домой эти два слова — «личная жизнь» — не выходили у нее из головы. Они вдруг пробудили в ее влюбленной душе ревность. Смешно — ведь он свободный человек! С какой стати, ей-то до всего этого что за дело? Ну а как насчет его дам? Ей известны, по крайней мере, две — побывавшие недавно в его доме... И она серьезно задумалась о третьей. Намерение навестить в этот уик-энд мать и отчима, по-видимому, придется отложить, никуда она не двинется. Она любит Хантера, не оставит его этим дамам, а будет здесь, в своем доме, в Примроуз-коттедж. Он же приедет в Миртл... Но и прислуживать кому-либо она тоже не станет! Хватит и того, что утром она уже искала эту посылку. Черта с два опять сейчас пойдет рыться в почтовых ящиках!

Однако от ее решимости скоро не осталось и следа. Она приготовила себе ужин, поела, помыла посуду — и тут ее будто что-то ужалило. Вчера Хантер звонил около семи вечера! А что, если и сегодня?.. Вряд ли... И все же примерно без двадцати семь она принялась за дело.

Однако самые тщательные поиски результата не дали, и уже в семь Пернел сидела в гостиной и нетерпеливо поглядывала на телефон. В пять минут восьмого она уверилась, что Хантер не позвонит. Погода улучшилась, и в десять минут восьмого она решила не валять дурака и пойти поработать в саду. Поднялась с места — и тут зазвонил телефон. Ноги у нее стали как ватные. Собравшись с силами, она взяла трубку; это, конечно, не Хантер, и нечего сходить с ума. Ее «алло» прозвучало спокойно и доброжелательно.

— Как там у вас небо — прояснилось? — услышала она веселый вопрос Хантера.

— Что? О чем вы? — растерялась она и машинально опустилась в стоящее рядом кресло.

— Ваш голос так и светится, — поддразнил он ее.

Какой он милый! Прелесть!

— Да, в последние дни я довольна собой. — Пернел глубоко вздохнула.

— Как у вас прошел день?

Но ей меньше всего хотелось говорить о работе.

— Неплохо, а сейчас я собиралась повозиться в саду, — легко, не задумываясь, ответила Пернел первое, что пришло в голову.

— Надеюсь, я не сказал ничего обидного?

Он все еще дразнит ее... И Пернел, вспомнив, как он настойчиво рекомендовал ей заняться, садом, невольно рассмеялась, но тут же спохватилась: Господи, ведь даже в ее смехе сквозит любовь! Надо говорить спокойнее, и на другую тему.

— Ваша посылка, между прочим, до сих пор не прибыла.

И тут же пожалела о сказанном, потому что разговор на этом закончился — Хантер только любезно ее поблагодарил.

На следующее утро, когда она с привычной осторожностью вела машину, направляясь на работу, Хантер, один Хантер царил в ее мыслях. Посылки все еще нет, так что сегодня вечером... позвонит или нет?.. Теперь весь день она будет думать об этом и нервничать.

Между прочим, Пернел вскоре обнаружила, что не одна она беспрестанно думает о Хантере. Не успела войти к себе, как появился Майк и, тепло поздоровавшись, поинтересовался:

— Хотелось бы знать, а не собирается ли мистер Тримейн в Чамлей-Эдж на уик-энд?

«Ты имеешь в виду — ваши двери рядом, так действуй!» — подумала Пернел. Да хозяин просто давит на нее.

— Хм... вполне вероятно.

Она так и не набралась храбрости сообщить, что Тримейн звонил ей только вчера.

С работы она уехала в пять и сразу посмотрела, нет ли посылки, даже в дом не заходила. Нет как нет... Теперь все силы сосредоточились на том, чтобы не прислушиваться: а не зазвонит ли телефон? Хантер наверняка не позвонит. Ну а вдруг? Ведь эта посылка так важна для него! В десять минут восьмого — нервы уже напряжены до предела, ладони взмокли — телефон зазвонил. Все заготовки предстоящего разговора моментально улетучились, как только она подняла трубку и с пересохшим горлом выдавила «алло».

— Здравствуй, дорогая! — Голос матери!

Пернел встряхнула головой, стараясь не выдать разочарования ни маме, ни самой себе.

— Что-нибудь случилось, мама?

— А что, разве непременно что-то должно случиться? Неужели мать не может пару раз в неделю поговорить с дочерью и не вызвать тревоги?

Мать смеялась, но у нее оказалась и серьезная просьба: соседку ее, миссис Дикин, положили в больницу на операцию, она одинока, так вот, не напишет ли ей Пернел письмо — может, это ее немного утешит?

— Обязательно напишу. — Пернел вспомнила, как выводила гулять Артура, собачку соседки. — У тебя есть адрес больницы? Давай-ка я запишу. А где Артур? В приюте?

— Был, да сбежал оттуда. Его увезли за день до того, как миссис Дикин уехала в больницу. И вдруг, поздно вечером, пес стал лаять и скрестись в дверь. Представляешь, как она расстроилась?

— Ах, бедняга! — пожалела Пернел, догадываясь, о чем попросит ее мать. — А где он сейчас?

— В настоящий момент вывел Брюса на прогулку.

— Значит, вы взяли его к себе?

— Миссис Дикин так страдала, что нам только и оставалось предложить это.

Пернел чутьем угадала — мать настроена с ней поболтать. Брюс, сообщила она, намеревается продать свое дело, получил несколько предложений, а тут его сестра, Бэрил, приболела. А главная новость: когда с делом будет покончено, они с Брюсом собираются немного попутешествовать.

— Но это же просто мечта! — восхитилась Пернел, поддерживая от души эту идею.

— Ну, путешествие будет недолгим... Ох, Артур лает! Подожди-ка, дорогая. — И мать отошла на минуту. — Ну, все, надо идти выяснять, что там случилось с этим зверем.

Телефон тут же зазвонил снова. Не успела она и слова вымолвить, как раздался недовольный голос Тримейна:

— Ну и долго же вы разговариваете по телефону!

— Я... да тут...

От такого обвинения Пернел растерялась — и сразу обрадовалась: так он ее ревнует?! Но безжалостно отогнала эту мысль. Боже, о чем она думает! О какой ревности может идти речь! Ему бы только узнать о посылке — скорее, на свидание торопится. Теперь приступ ревности охватил ее.

— А что, почему бы мне иногда и не поболтать с матерью?

Ох, кажется, тон у нее излишне задиристый...

— У меня был трудный день.

К ее удивлению, Хантер не бросил трубку, не ответил резкостью на резкость — и она сразу смягчилась.

— Сожалею, что ничем не могу помочь вам: посылка до сих пор не прибыла.

— Хм... — крякнул Хантер, но продолжал спокойно: — Придется попросить секретаршу поискать ее.

На это Пернел не нашла что ответить. Но так хочется еще поговорить с ним... В голову не пришло ничего умнее, чем осведомиться о состоянии дел с займом для Майка, но она вовремя спохватилась. У него и так выдался тяжелый день, а тут еще она. Лучше уж не затрагивать эту тему.

— А посылка... она, наверно, завтра придет. — Побоявшись ляпнуть что-нибудь не то, Пернел пожелала ему спокойной ночи.

Ну вот, только вчера она сочла себя обязанной оберегать свободное время Хантера от сторонних посягательств, а уже сегодня чуть не задала ему деловой вопрос. Теперь самое время поработать в саду. Но и тут ее одолевали тревожные мысли: а как же Майк, как его фирма? Для нее это немаловажно, да что там — это и ее беда тоже.

Проснувшись утром в пятницу, Пернел впервые в жизни почувствовала — не хочется идти на работу. Совесть замучила — она не проявляет должной лояльности по отношению к шефу. Но, между прочим, ее общение с Хантером носит чисто личный характер, она вовсе не обязана ставить в известность Майка. А если заикнется — он, несомненно, не преминет воспользоваться таким случаем.