Плохие соседи

А Пернел пошла спать, в глубине души вполне уверенная: будь дверь заперта — взломал бы, но выручил ее. На душе у нее потеплело. Так или иначе, а сосед у нее замечательный.

Однако не прошло и нескольких часов, а приятные мысли о хорошем соседе улетучились как дым. Проснувшись с ними в воскресенье утром, Пернел решила: она тоже будет паинькой — доброй соседкой. Вредные глупые овцы сжевали чудные цветы на клумбе ее спасителя — с этим нужно покончить. Пока не заделана прореха в изгороди, разделявшей участки, животные могут проникнуть в сад. Около девяти, вооружившись бечевкой и дощечками, найденными в сарае, на полке, Пернел принялась сооружать заграждение. Через полчаса ей удалось его возвести, — правда, оно похоже на дикого ежа, но теперь уж никакое животное сюда не проникнет, это точно! Хотя... высота-то тут всего пятьдесят сантиметров — можно просто перемахнуть через ежа, и все. Какой же высоты должно быть заграждение, чтобы его не могли преодолеть овцы?

Вдруг из-за угла дома появился Хантер и остановился как вкопанный, глядя в ее сторону. Почувствовав внезапный, непонятный прилив скромности, Пернел потупилась и ждала, пока он преодолеет по дорожке несколько разделяющих их метров. Она совсем уж было собралась все объяснить, как вдруг раздался резкий голос:

— Господи спаси, что за дикое сооружение?!

Такая грубость, беспардонность заставила ее в изумлении поднять на него глаза. Куда исчез заботливый сосед — ее спаситель? Вчера он пришел к ней на помощь, нежно обнимал ласковыми руками, вел себя по-рыцарски, даже поцеловал ей руку... И вот теперь перед ней совсем другой человек — стоит и враждебно озирает результаты ее трудов.

— Ведь вчера вы так негодовали, что овцы проникли на ваш участок! — Остатки застенчивости при виде его агрессивной позы как рукой сняло. — Вот я и подумала, что забор поможет...

— Но все это только потому, что вы не соизволили закрыть за собой ворота! — крикнул он и толкнул ногой ее произведение из веревок и кусков дерева. — А вот этого безобразия я не потерплю на своем участке!

— А оно и не на вашем участке! — раздраженная, заспорила Пернел.

— А веревка — она привязана к моей водосточной трубе! Это что, тоже не на моем участке?

Девушка представления не имела, кому принадлежит труба, обслуживающая сразу два дома, но воскликнула:

— Пусть так, но вы тоже должны держать свои ворота закрытыми!

Хантер только хмыкнул, и ее снова охватила волна негодования: она тут, согнувшись в три погибели, пытается развязать все эти наспех завязанные узлы, а он себе стоит и посматривает, и не думает помочь! Вот черт, еще и ноготь сломала, а проклятые узлы никак не поддаются. Хантер спокойненько повернулся и вообще куда-то ушел... Ага, возвращается, с ножницами. В полном молчании они вместе ликвидировали остатки импровизированной изгороди — и вдруг оба одновременно подняли головы: она — воинственно, готовая к бою, он же — совершенно спокойно глядя на нее с высоты своего роста.

Пернел уже собиралась повернуться и молча покинуть поле битвы, когда за спиной у нее внезапно раздался его голос:

— Вы действительно испугались вчера вечером?

Вопрос застал ее врасплох — никак она не привыкнет к этим переходам. Вчера он был мужественным, мягким, а сегодня опять жесток и груб.

— Кого? Вас?

— Конечно, не меня, глупышка! Вашего ухажера!

— Благодарю вас, — съязвила Пернел, ничуть не задетая, что ее назвали «глупышкой». Докладывать этому грубияну, что Крис Фармер весь вечер считал, будто его завлекают? Нет уж; но надо же как-то ему объяснить... И она промямлила: — Я... это... просто немного перебрала вчера. — Хватит с него такой мотивировки.

Слова ее, кажется, немного разочаровали Хантера. Несколько долгих секунд он молча смотрел на нее, наконец, осторожно задал вопрос:

— Но ведь вы, полагаю, уже не девственница?

Вот это да! Какая наглость с его стороны!

— А почему бы и нет?

В ответ прозвучало нечто непечатное.

— Спасибо, — только и осталось ей поблагодарить еще раз.

— К черту ваше «спасибо»! — прорычал Хантер. — Вам надо головку проверить — все ли с ней в порядке!

— Это почему же?

Да, почему, собственно, будучи девственницей, ей не следует ею быть?

— Да потому, что любому нормальному человеку сразу было бы ясно, что собой представляет этот тип!

— Безусловно, для вас это бы трудности не представило! — По лицу его она поняла: намек не очень-то пришелся ему по вкусу. Ох, она же несправедлива к нему — он так нежно утешал ее, прижимал к себе... — Но ведь я только хотела показать ему мой дом, как я его отделала, а он... — Большая уступка Хантеру — учитывая его сегодняшнее поведение.

Однако по всему видно, он не оценил ее попытки быть хорошей: он вдруг громко хмыкнул и удалился в сторону своего гаража.

«Нахал!» — продолжала кипеть Пернел, собирая обрывки бечевки, досок и складывая все это в свой сарай. Большую часть дня она провела в саду позади дома — это когда Хантера не было поблизости, а когда он появлялся, она уходила в дом звонить матери.

— Когда же ты навестишь нас?

В который раз мама это спрашивает... И, правда, с тех пор как Брюс завершил свои дела в Уилтшире, их встречи стали совсем редкими.

— Да вот еще приведу свой сад в божеский вид — тогда.

Пернел положила трубку и пошла посмотреть, чем это занимается на заднем дворе Хантер. Потом, поставив на предохранитель защелку передней двери, занялась той частью сада, что перед домом. Потрудившись как следует, довольная проделанным, она вернулась в дом, лишь совсем выбившись из сил. Сколько ей еще всего предстоит, пока у нее воцарится такой же порядок, как на участке соседа... Что ж, теперь появится больше свободного времени — наверстаем упущенное. Только надо срочно приобрести посадочный материал. И с этими мыслями она поднялась наверх принять ванну.

Натянула чистые джинсы, свежую белоснежную рубашку, спустилась вниз, приготовила еду и, к своему удивлению, обнаружила, что думает: какую пищу сейчас поглощает ее сосед? И тут же выругала себя: да почему, вообще говоря, ее заботит, чем этот поросенок набивает себе брюхо? «Лучше вытирай-ка посуду и размышляй о своем саде!» — велела она себе. Захлопнулась задняя дверь в его доме, шаги по гравийной дорожке, приближаются сюда... Сердце ее забилось в сумасшедшем ритме, и она повернулась спиной к кухонному окну — как раз пора положить вилки в ящик шкафчика.

В дверь постучали... вполне как будто мирно, дружелюбно... Но она уже не раз обманывалась и на всякий случай репетировала суровую отповедь — пусть только он раскроет рот... И все же оказалась совсем не подготовленной к тому, что произошло дальше. Дверь отворилась — показался Хантер с бутылкой вина в руке. Пернел замерла и не успела произнести ни слова из наскоро выученной пылкой речи.

— Вы не хотели бы показать мне, как оклеили комнаты?

У нее прямо-таки челюсть отвисла. Не так давно они просто рычали друг на друга! И вот он является, да еще и, похоже, поддразнивает ее! Она, кажется, не в состоянии удержаться от смеха, хотя преисполнена сознанием — необходимо изо всех сил сохранять серьезность.

— Но ведь вы уже все видели!

От нее не ускользнуло, что Хантер заметил ее потуги не рассмеяться. Ну да, она имеет в виду тот день, совсем недавно, в прошлый четверг, когда были готовы только две комнаты. Он забрался к ней по лестнице и спустился в гостиную. А сейчас, безошибочно определив ход ее мысли, заранее предупредил:

— Прошу простить, но, как правило, спальня — последняя комната, куда я вхожу.

Пока она судорожно подбирала достойный, остроумный ответ на подобное заявление, он осведомился:

— Вы кого-нибудь ждете?

У нее вертелись на языке два варианта ответа, но он явно предлагает мировую после их утренней стычки...

— Входите, — пригласила она и достала из шкафа два бокала.

Сидели в гостиной, пили вино, и Хантер признал: на него произвело большое впечатление, какую работу она выполнила — одна, без чьей-либо помощи.