Шарада (ЛП)

— Я не твоя.

— Шай… — он пытается говорить нежно. — Я лишь говорю, что именно так они всегда видят тебя.

— Не все, — говорю я, стараясь ухмыльнуться. Стараясь показать, что он мне не ну-жен.

Его лицо становится жестче, а глаза сужаются.

— Кто? Кто-то запал на тебя?

На самом деле, я общаюсь только с Грегори и членами его братства. Все это ложь, но злобный взгляд на его лице подливает масла в огонь.

— Не твое дело, — говорю, скрестив руки на груди. — Все, что тебе нужно знать, так это то, что пока мы были вместе, я никогда не изменяла. Но больше мы не вместе.

Пусть он пострадает от этой мысли, как я страдала при виде его и рыжей, обнажен-ных и в постели. Я разворачиваюсь, чтобы уйти.

— Шайен! — кричит он мне в след, но я продолжаю идти, хлопнув дверью его кварти-ры.

Я отъезжаю не далеко прежде, чем съехать с дороги. В безопасности своей машины я позволяю себе пять минут расслабиться. Пять минут на громкие рыдания, сотрясающие все мое тело.

Как я позволила ему взять власть над собой? Всю власть? Грегори должен был стать для меня нормальным человеком. Постоянным. Он не должен был оставлять меня. Ну вот, еще больше слез. Моя голова падает вперед на руль. Внутри меня вылезает вся боль, вязкая старая грязь, о которой я не позволяла себе долгое время думать.

— Малышка, мамочка скоро вернется, хорошо? Ты останешься в этой комнате, пока я не вернусь.

Мама целует меня в лоб и выходит из комнаты. Громко. Так громко от музыки и сту-ка, что я зажимаю уши руками. Она сказала, что не оставит меня. Никогда больше не оста-вит одну.

В углу я сворачиваюсь клубочком, колени прижаты к груди, ладони все еще сжимают уши, глаза крепко зажмурены. Она скоро вернется. Она обещала. Дверь распахивается, и я не знаю, как узнала об этом, но все же. Я выдыхаю, зная, что это, должно быть, она. Мои глаза резко распахиваются. Но заходит большой парень с бородой и женщина. Они целуют-ся, и это мерзко. Их руки блуждают повсюду друг на друге. Что они делают?

— Винс. Тут ребенок в углу.

На секунду я задумываюсь, помогут ли они мне, найдут ли мою маму, но потом они оба начинают смеяться. Из глаз у меня по щекам катятся жгучие слезы.

— Убирайся отсюда, ребенок! Тебе не захочется это видеть, — кричит страшный муж-чина. Он прав. Я просто хочу к маме. Я хочу домой.

Я вскакиваю на ноги и выбегаю из комнаты. Повсюду люди. Так много людей, что я с трудом пробираюсь сквозь них. Они толкают меня и наступают на ноги, а музыка звучит так громко, что у меня колотится сердце.

Я продолжаю искать по всему дому. Искать людей. Маму. В доме воняет, но я не знаю, что это за запах. Кто-то проливает на меня напиток, и я плачу сильнее. Этот запах я знаю. Это пиво. Мамин бывший дружок любил его.

Никто не предлагает мне помощь.

Я не могу найти маму.

Она оставила меня одну.

Еще один голос. Другой мужчина…

— Я помогу найти тебе маму…

Выпрямившись, я вздрагиваю и вытираю слезы. Я больше не ребенок. Я не хочу вспоминать те события. Я пытаюсь сосредоточиться на настоящем.

Должно быть, я не впустила Грегори в свое сердце, как все нормальные девушки, но я доверяла ему больше, чем должна была. И в этот момент я клянусь себе, что больше нико-гда не совершу такой ошибки. Люди делают больно, если позволяешь им. Мне больше не будет больно.

Бросив взгляд в зеркало, я вижу, что выгляжу неплохо. В темно-карих глазах лишь легкий розоватый оттенок. Никаких красных прыщей на чистой коже. Открыв сумочку, я достаю подводку для глаз и снова наношу ее. Следом за ней — тушь. Я даже добавляю не-много блеска на губы. Все еще глядя в зеркало, я повторяю:

— Я больше не тот ребенок.

И снова быстро говорю, что я — Шайен Маршалл. Не та маленькая девочка на вече-ринке, которую бросили и которая паникует. Я сильнее этого. Я — Шайен Маршалл, за ко-торую так боролась, чтобы стать ею.

После еще одного глубокого вдоха я снова завожу машину и уезжаю.

***

— Мужики — такие придурки. Мой последний парень тоже изменял мне. С Вероникой все настолько проще.

Я быстро перевожу взгляд на свою соседку по общежитию. Занятия в колледже про-должаются всего пару недель, и мы никогда не бываем здесь в одно и то же время. Наверно, это третий раз, когда я разговариваю с ней.

— Как…

— Я — бисексуалка, — Андреа выпрямляется на своей кровати. — Какие-то проблемы с этим?

Ее розовые волосы собраны в конский хвост, на ней розовая волейбольная футболка.

Никогда раньше не встречала никого, кто бы любил и девочек, и мальчиков. Не знаю почему, но я ожидала, что она будет выглядеть по-другому.

Я перестаю рассматривать ее, когда до меня доходит ее вопрос. Я выпрямляюсь, так я буду менее открытой. Один взгляд на меня, и она уже все поняла про Грегори.

— Нет. Я собиралась спросить, как ты узнала, что мой парень мне изменил?

Видите, как небрежно я это сказала? Это потому что мне не важно.

Мне нужно, чтобы она так думала.

Не дожидаясь ее ответа, я отворачиваюсь лицом к стене, устраиваясь на кровати. По-следнее, что я хочу, чтобы она видела, что я действительно расстроена. Как это неловко! Мои первые две недели в колледже, а я уже узнаю, что мой парень спит с другими. Или, по крайней мере, с одной.

Как такое могло произойти со мной?

— От того, что ты будешь прятаться в постели, ничего не решится.

— Я не прячусь, — не двигаясь, отвечаю я ей.

— Он того не стоит. Не позволяй ему расстраивать себя.

Откуда она знает, чего стоит Грегори? Я этого не говорю, потому что я не должна быть расстроена. Не из-за парня. Я выше этого.

— Да ладно. Будто я позволю ему обидеть меня. Я выше этого. Я просто устала, Анд-реа.

Она шуршит у меня за спиной, и я уверена, что она встала.

— Ну, конечно же. И меня зовут Энди.

Дверь скрипит, а потом с грохотом захлопывается. От этого звука у меня подпрыгива-ет сердце. Что о себе думает эта девчонка? Притворяется, что знает меня, хотя не имеет ни малейшего понятия о том, кто я. Я прихожу в себя и двигаюсь вперед. Забудь о прошлом, где люди уходят от меня. Я однозначно не позволю Грегори и рыжей сломить меня.

Именно поэтому мне нужно прямо сейчас вылезти из кровати и двигаться дальше. Найти парня, о котором я соврала, или просто отправиться на вечеринку. Сделать хоть что—то. Я учусь в колледже, и не из-за чего тут лежать.

Но я устала. Слишком устала, чтобы что-нибудь делать, поэтому вместо того, чтобы встать, я натягиваю одеяло на голову и пытаюсь разобраться, что же произошло в моей жизни.

***

— У тебя усталый голос, — по телефону говорит тетя Лили.

— Правда? Не знаю, почему. Все в порядке.

Я спускаю ноги с кровати и выпрямляюсь. В тот момент, когда я заправляю свои тем-ные волосы за ухо, они снова вылезают.

Тетя Лили вздыхает.

— Ну, если ты в этом уверена.

На мгновение мне хочется, чтобы она надавила. Интересно, смогла бы я рассказать ей? Но это значило бы, что мне пришлось впустить ее внутрь. Мне не нужно, чтобы на меня давили.

Я встаю. У меня нет причин все еще находиться в постели. Это произошло, и ничто не исправит этого, так что с таким же успехом я могу пережить это. Нет смысла зацикливаться на фактах. Они никуда не денутся, независимо от того, что я сделаю.

И также нет смысла откладывать это. Тетя Лили и дядя Марк все равно узнают. Луч-ше, если от меня.

— Грегори… Он изменил мне.

Эти слова снова заставляют меня плюхнуться на кровать. Их звучание делает все ре-альнее. Он изменил мне. Я играла в идеальную игру. В идеальную девушку, но все же этого было не достаточно.

Лили втягивает в себя воздух.

— Ты уверена?

— Я рано вернулась в кампус и застала их вместе.

В трубке на несколько секунд повисает молчание.

— Мне так жаль, дорогая.

Я слышу в ее голосе жалость. Точно знаю, о чем она думает. В конце концов, это она позвонила по телефону, ей не придется иметь с этим дело. А я не хочу жалости.