Шарада (ЛП)

— Может, тебе нужно поцеловать меня. Так что, если нас кто-то увидит, то подумает, будто ты так сильно хочешь меня, что мне пришлось тебя нести на руках, чтобы поскорее остаться с тобой наедине.

В этот момент я ощущаю на горле что-то влажное. Это не от ее губ, с которых срыва-ется небольшой всхлип, и теперь она дрожит уже совсем по-другому. Она плачет, и я поче-му-то знаю, что для нее это очень серьезно.

— Я тебя понял. Все хорошо. Давай уходить отсюда.

Я тайком выношу ее через задние ворота, поэтому мы ни с кем не сталкиваемся. Ад-риан уже в машине, на улице. Я умудряюсь открыть дверцу и влезть внутрь, не выпуская ее из рук. У меня нет времени размышлять, что я делаю и почему чувствую себя при этом хо-рошо. Я, может, доставляю неприятности всем остальным в своей жизни, но, возможно, сейчас я могу помочь все наладить.

Адриан отъезжает. Наклоняясь вперед, я целую ее в макушку. Я чувствую, как она дрожит от плача, но ни одного звука не доносится. Она так сильно закрыта, что я уважаю ее за то, что она защищает себя, и в то же время хочу освободить ее.

— Все в порядке. У нас все будет хорошо.

— Домой? — с водительского места спрашивает Адриан.

— Да.

Он не спрашивает, что происходит, а я и не проявляю инициативу, в основном, пото-му что я не имею понятия, черт возьми. Лишь просто позволяю ему вести машину, пока она плачет, и целую ее голову, будто это самая естественная вещь.

К тому времени, как мы добираемся до дома, она уже спокойна. Я уверен, что она за-снула.

Адриан открывает дверцу машины, а потом запускает в дом. Дойдя до своей комнаты, я кладу ее на свою кровать, снимаю с нее обувь и натягиваю белые простыни и одеяло, кото-рым она так удивилась, когда была здесь в последний раз. Как я и думал, она спит. Когда я двигаюсь с места и поворачиваюсь, чтобы уйти, она шепчет:

— Не уходи.

Эти слова кружатся во мне, разбивая мои внутренности на части.

— Меня не должно быть здесь рядом с тобой.

Очевидно, она поняла, что происходит, а мне нечего ей дать. Черт, мне никому не хо-чется ничего отдавать.

— Пожалуйста… я…

Она не отрывает глаз, но прижимается щекой к подушке. По лицу бегут полосы от туши — единственный признак того, что она плакала. Ей было очень трудно. И так же труд-но просить меня остаться.

— Черт.

Я закрываю дверь в спальню и скидываю ботинки прежде, чем залезть к ней в кро-вать. Я прижимаю ее к своей груди и обхватываю одной рукой. Я и раньше так обнимал де-вушек. Я не святоша, и в моей постели побывало много женщин, но это первый раз, когда девушка не раздета. Первый раз, когда я не выполняю свой долг после занятия сексом.

— Поспи, — шепчу я. Мой голос дрожит почти так же, как тогда тряслись у нее руки.

— Завтра… не напоминай мне о том, что я говорила это. Мне не захочется об этом го-ворить, но сегодня… охраняй меня.

Ее слова выбили из меня весь дух, будто кто-то ударил в грудь.

— Со мной ты в безопасности.

Что было, наверно, самой большой чертовой ложью, которую я когда-либо говорил.

***

В течение часа она не шевелилась, кроме вздымающейся и опускающейся груди, ко-торую сжимала футболка. Пытаясь двигаться медленно, чтобы не разбудить ее, я вытаски-ваю из-под нее руку и вылезаю из кровати.

И стою.

Шайен не двигается, поэтому я понимаю, что в безопасности, и выскальзываю из комнаты. Мне нужно в туалет, и во рту все чертовски пересохло. Сделав свое дело, я иду на кухню. За столом с поднятыми ногами сидит Адриан, в руке он держит трубку.

— Хочешь? — спрашивает он.

— Не-а.

Травка не совсем для меня. Это лишь средство для достижения цели, и все. Вместо то-го, чтобы вернуться к себе в комнату, я плюхаюсь на один из разношерстных стульев у нас на кухне. Не знаю, почему. Мне не особо хочется разговаривать, и я знаю, что Адриан сейчас раскроет свою большой рот, но и к Шайен возвращаться тоже не тянет.

— Это было чертовски сильно. — Адриан скрещивает руки.

— Точно.

— Что с ней такое?

Я молчу, пытаясь придумать, что ответить. Она только что узнала, что ее мать умерла, и это, должно быть, съедает ее заживо, но есть что-то еще. Помимо Грегори и всей этой ерунды. Только я не знаю, что.

— Не знаю. — Я пожимаю плечами.

— Ты с ней спишь?

— Отвали.

Будто это его касается.

— Так я и думал.

Адриан поднимается на ноги.

— Что это значит?

Он вздыхает и снова садится.

— Не знаю. С ней ты другой. Могу сказать, что у тебя к ней чувства, но не такие, как с Дееной или другими девчонками. Ты не замешкался бы при ответе на этот вопрос относи-тельно кого-то другого. Что очень круто. Я удивлен.

Я качаю головой. Адриан всегда такой. Он курит много травы и тусуется на вечерин-ках больше из всех, кого я знаю, но никогда не боится говорить правду. Когда доходит до этих вопросов, у него появляется своего рода шестое чувство, поэтому я совсем не удивлен его словами.

— Я ее не особо-то знаю, чувак, чтобы испытывать чувства.

— Но это не меняет дела.

Верно. Ее только слепой не захочет. Она потрясающая со своими блестящими темно-каштановыми волосами и кожей цвета жидкой карамели. У нее пухленькие губки, и она знает, как этим пользоваться. Да, я был бы ненормальным, если бы не хотел ее, но…

— У нее все сейчас идет кувырком. Ты видел, как она взбесилась, и я абсолютно точно не могу дать ей большего, чем просто хорошо провести время. Она не такая девушка.

Адриан смеется.

— А ты спрашивал?

— Ты же знаешь, что не спрашивал.

— Тогда ты не можешь знать. И да, у нее все идет кувырком, и у твоей задницы — то-же, несмотря на то, что ты никогда не говоришь об этом. Может, вам нужно вдвоем найти хороший способ, чтобы на какое-то время забыть обо всем?

Он встает, и я не собираюсь ничего говорить, чтобы на этот раз удержать его. Он не знает, о чем, черт возьми, говорит. С ней сейчас может происходить много дерьма, но она по-прежнему остается принцессой, а я, определенно, не принц. И не хочу им быть.

Адриан пинает мой стул, чтобы привлечь мое внимание.

— Кроме того, в процессе ты получишь массу удовольствия.

Я игнорирую его, и мы оба выходим из комнаты: он — прямо по направлению к две-ри, я — обратно к себе в спальню. Оказавшись внутри, я закрываю дверь, стягиваю через го-лову футболку и бросаю ее на пол. Шайен свернулась в маленький клубочек, темные волосы разметались по белой подушке. Как я и сказал, только слепой ее не захотел бы, а я уж точно не слепой. Нам хватает трагедий в жизни, чтобы заходить еще и дальше.

Чувствуя, что сейчас отключусь, я перелезаю через нее и забираюсь в постель. Она что-то мычит, ее тело слегка вздрагивает. Я машинально притягиваю ее близко к себе, как делал до этого.

— Ш-ш-ш, малышка. Это всего лишь я.

Она больше не издает ни звука, но берет меня за руку. Я закрываю глаза и засыпаю.

Глава 16

Шайен

Прошлая ночь проигрывается у меня в голове в обратном порядке. Все начинается с ощущения рук Кольта на мне, потом переключается на поездку в машине, сарай, Грегори, выпивка.

У меня сжимается сердце. Боже мой. Я выставила себя полной дурой. Я была такой идиоткой! Я сжимаю веки, будто это как-то поможет избавиться от воспоминаний, но я знаю, что этого не будет. То, что произошло, уже не изменить. Не изменить ничего из того, что происходит с нами.

Нужно лишь двигаться дальше.

Начиная с этого момента.

Я собираюсь выбраться из постели и попытаться избавить Кольта и себя от объясне-ний… Я даже не знаю, каких. Не могу ничего сказать о похмелье, потому что ничего и не было помимо того, что он видел меня в таком положении, в каком не видел никто. И не должен видеть.

Я пытаюсь сдвинуться, и его рука сжимается. И только тогда я понимаю, где она на-ходится. На моей груди! Твою мать! И как мне выбраться из-под нее? Я снова пытаюсь сдвинуться, и на этот раз он шевелится.