До скорой встречи!

– Не могу не заметить, – поделилась своими наблюдениями Мередит, после того как они целый день лазали по горам, потом принимали душ (по отдельности), сушили волосы и, наконец, устроились на полу у нее в гостиной с бутылкой красного вина, зажженными свечами и тайской едой навынос, – что ты до сих пор меня не поцеловал.

– Правда?

– Да.

– Какая оплошность с моей стороны! Почему же так вышло?

– Возможно, я тебе не нравлюсь, – предположила Мередит.

– Вряд ли причина в этом, – покачал головой Сэм.

– Возможно, я тебе нравлюсь, но ты не считаешь меня привлекательной?

– Нет, снова мимо, – не согласился Сэм, тихонько подползая поближе.

– Возможно, программист из тебя никудышный и твой алгоритм – полный швах: мы совершенно друг другу не подходим, мы никакая не пара, нам не суждено быть вместе, звезды не сошлись, химия не сработала!

– Я – компьютерный гений, чтоб ты знала.

– Может, ты просто боишься? – выдвинула еще одну версию Мередит.

– И чего же?

– Получить от ворот поворот.

– Ха, исключено! Если кто и боится, так это ты.

– Я? – удивленно переспросила Мередит.

– Да-да, ты, – повторил Сэм, придвинувшись еще ближе. – Боишься поцеловать меня, потому что у тебя печенка лилейная, вот!

– Лилейная печенка? Что это, по-твоему, значит? Слишком нежная, как лепестки лилии? При чем тут вообще цветы?

– Это древнее поверье про гумор – жидкости тела: желчь, кровь и мокроту, – и про храбрость, сконцентрированную в печени, – проворковал Сэм. – Если у тебя кишка тонка – значит, печенка лилейная, то есть бледная, трусливая, вот она и отговаривает тебя от поцелуя со мной. – Он уже совсем близко наклонился к Мередит.

– Ты столько всего знаешь, Сэм.

– Разве это плохо? – спросил он, резко выпрямившись. Голова кружилась – то ли оттого, что он чуть не свернул себе шею, пока тянулся к ней, то ли отчего-то еще.

– Вообще-то, я люблю умных мужчин, – слегка задумавшись, протянула она, – но, может быть, не стоит рассуждать о желчи и мокроте, если намечается первый поцелуй.

– Ой, я и не знал, что у нас намечается первый поцелуй, – сказал Сэм.

– Вот видишь, всего знать нельзя.

Она его поцеловала или он ее? Или их лица настолько приблизились друг к другу, что на вдохе губы соединились сами собой, а бешеный ритм сердца подтолкнул Сэма к ней навстречу? Или все дело в судьбе, совместимости, особой химии, а может, в научном прогрессе? Сэму вдруг стало все равно. Сэм не успел хорошенько об этом подумать. Сэм попросту перестал думать.

Они все целовались и целовались, а потом все сидели и сидели рядом и переводили дух. По всему потолку в квартире Мередит были развешены модели самолетов. Они отбрасывали причудливые тени в свете горящих свечей. Сэму казалось, что он летит, – то ли из-за теней, то ли отчего-то еще.

– Очень неплохо, – похвалила его Мередит. – Что мешало тебе сделать это раньше?

– А тебе что мешало? – попытался выкрутиться Сэм, пока его сердце сбавляло обороты. Но вместо того, чтобы вернуть разговор к лилейной печенке, он выпалил правду: – Вообще, мне кажется… Я почти уверен, что это мой последний первый поцелуй. Вот я и хотел насладиться им сполна.

– И как?

– Ничего не помню, – снова выпалил правду Сэм, и Мередит улыбнулась в ответ. – Надо повторить, чтобы получше распробовать.

Лондон на проводе

На следующее утро Сэм повернулся на бок и минуты две разглядывал еще толком не проснувшуюся Мередит: зубы нечищены, волосы спутались, – после чего произнес:

– Ну все, я к тебе переезжаю, о’кей?

– Что?

– Мне прямо сейчас к тебе переехать или еще немного подождем?

– Дальше совместного завтрака я наше будущее пока не планировала.

– Завтрак, а потом собирать вещи, да?

– Завтрак, а потом, пожалуй, прогулка. Сэм, ты серьезно?

– Это первоклассный алгоритм, Мерд.

– Первоклассный?

– Да, он не ошибается. Я его сам написал, если ты помнишь. Качество гарантировано производителем.

– И тем не менее я хотела бы, чтобы между нашим первым поцелуем и твоим переездом ко мне прошло чуть больше двенадцати часов.

– Тогда ты перебирайся ко мне, – предложил он, немного подумав.

– Дело вовсе не в том, кто к кому переедет. Но этот вариант точно исключен, я ни за что не переселюсь в твою живопырку!

– Это почему?

– У тебя кровать-подиум. Плита на кухне газовая. А у меня две собаки, не забывай.

– И куча моделек самолетов. Ну вот и решили. Будем жить у тебя.

– Отправляйся в Лондон. Обсудим, когда вернешься.

Сэму предстояла поездка в Лондон на ежегодную международную конференцию по сетевому общению, которую на этот раз окрестили «Лондон – город любви: без ума от технологий». Идиотское название вводило в заблуждение. При слове «Лондон» на ум приходит чай, печеный картофель и египетские мумии в Британском музее, но никак не любовь. Сэм согласился участвовать еще давно, не предполагая, что накануне конференции он влюбится. Сэм всячески пытался протолкнуть идею о том, чтобы Мередит сопровождала его в поездке. «Маркетинг должен быть наглядным, – объяснял он Джейми. – Мы ведь едем демонстрировать миру наш алгоритм, а лучшей рекламы, чем мы с Мередит, просто не придумать!» Но шеф оставался непреклонным: «Подозреваю, что ты уделишь мне больше внимания, если поедешь один».

Доля правды в его словах была. В конце концов, это же деловая поездка, и график оказался даже слишком плотный. Дни конференции были забиты бесконечными встречами, презентациями для инвесторов, переговорами и раутами, на которых необходимо засветиться. Плюс ко всему пришлось возиться с разного рода техническими затруднениями, которые неизбежно возникают, когда работаешь со своей программой на чужом оборудовании. А если замешаны деньги и политика и конкуренты дышат в затылок, уставясь в твой монитор, осечки допустить нельзя. Сэм не мог взять в толк, почему проблем так много и почему он один должен с ними разбираться, когда в радиусе трех кварталов – сплошные компьютерщики, собравшиеся на конференцию по технологиям, но времени на размышления все равно не оставалось. Помимо работы, нужно было успеть посетить музеи, осмотреть церкви, прогуляться по рынкам, промочить горло в пабах и сходить в театр. А еще побродить по улицам города под дождем, любуясь водами Темзы, и выпить чаю в кафе, скучая по Мередит. Вынужденная разлука, пусть и на две недели, заставляла его чувствовать себя так, будто он лишился чего-то очень важного, какой-то части себя, своего легкого например. И он наслаждался каждой минутой этого ощущения.

В первый же вечер по дороге в отель Сэм заскочил в китайскую забегаловку на Тоттенхэм-Корт-роуд и вместе с заказом получил печенье с предсказанием: «Разлука для любви – что ветер для огня: слабую гасит, большую раздувает». Он тут же набрал эсэмэску с этим текстом и отослал ее Мередит.

«Неправда! Разлука сводит с ума!» – пришел ответ.

Сэм воспарил и полетел в отель. Добравшись до номера и приготовившись ко сну, он позвонил Мередит, воспользовавшись видеочатом.

– Как именно сводит с ума? – спросил он.

– Я на работе, – отрезала Мередит.

– Серьезно? У вас рабочий день уже кончился. Марш домой! Жду тебя в чате.

– Я не могу, договорилась встретиться с Натали. Поболтаем завтра, хорошо?

– Только если скажешь, как именно разлука сводит с ума, – настаивал Сэм.

– Завтра, все завтра.

Сэм заснул, а в половине шестого утра раздался сигнал видеочата. Назойливый звонок вплелся в канву сна, в котором Сэм преодолел полосу препятствий под водой и выиграл приз, позвонив в колокольчик.

– Ммм…’ло? – промычал он, разлепив глаза.

– Здра-а-а-авствуй! – пропела она, вся такая милая и ласковая. И пьяненькая.

– Ммфф…

– Ты тут?

– Мммффф…

– Я тебя не вижу!

– Здесь темно.

– Почему?

– Потому что здесь ночь.

– Нет, ночь тут, у меня, значит, у тебя уже утро.