Григорий Распутин

Эти откровения повторялись повсюду и трактовались с суеверным ужасом. А о пророчествах и удивительных явлениях, связанных с его именем, ходили слухи. «Расскажу случай с одной моей знакомой, — вспоминала одна из последовательниц Распутина, — который объяснит, как он смотрел на жизнь, а также его некоторую прозорливость или чуткость — пусть каждый назовет как хочет. Одна молоденькая дама однажды при мне заехала к Григорию Ефимовичу на свидание со своим другом. Григорий Ефимович, посмотрев на нее пристально, стал рассказывать, как на одной станции монах угощал его чаем, спрятав бутылку вина под столом, и, называя его «святым», задавал вопросы.

«Я «святой», — закричал Григорий Ефимович, хлопнув кулаком по столу, — и ты просишь меня тебе помочь, а зачем же ты прячешь бутылку вина под столом?»

Дама побледнела и растерянно стала прощаться. Помню, как-то в церкви подошел к нему почтовый чиновник и попросил помолиться о больном. «Ты меня не проси, — ответил Григорий, — а молись святой Ксении». Чиновник в испуге и удивлении вскрикнул: «Как вы могли знать, что жену мою зовут Ксенией?»

Подобных случаев я могла бы рассказать сотни, но их, пожалуй, так или иначе можно объяснить, но гораздо удивительнее то, что все, что он говорил о будущем, сбывалось…»

В своем дневнике одна из поклонниц Распутина — Елена Францевна Джанумова — записала другой удивительный случай. Она пригласила к себе Распутина и своих старых друзей. Среди последних находился человек, который когда-то был ее женихом. Об этом никто не знал… Он был давно женат и счастлив. Я тоже была замужем. После обеда Распутин вдруг сказал мне: «А ведь вы друг друга когда-то очень любили, но ничего не вышло из вашей любви. Оно и лучше, вы не подходящие, а эта жена ему больше пара». Я была поражена его изумительной проницательностью. Не было никаких признаков, по которым он мог узнать о том, что так давно было, и о чем мы сами совсем забыли».

Буквально полгода спустя после посещения Санкт-Петербурга за Григорием Ефимовичем прочно закрепились определения «Божьего человека» и «старца», «отца» и «святого странника». Одно то, что в характеристиках Распутина соединились эти «эпитеты», говорило о многом.

Божий человек… Наряду с так называемыми официальными старцами, несущими возложенное на них послушание в монастырях, в России встречается еще один тип «святых» людей, неизвестный Западной Европе. Это так называемые Божьи люди…

В противоположность старцам, Божьи люди редко остаются в монастырях, а преимущественно странствуют, переходя с места на место, вещая волю Божью окружающим их людям и призывая к покаянию. Старцы всегда монахи, тогда как между Божьими людьми встречаются и миряне; но как те, так и другие ведут строгую аскетическую жизнь и пользуются равным нравственным авторитетом.

Старец — это берущий вашу душу, ваше страдание в свою душу и в свое страдание. Избрав старца, «вы от своей воли отрешаетесь и отдаете ему в полное послушание, с полным самоотречением…». А Божий человек сократит свой путь к Господу, облегчит общение с ним…

Напомним, что в характеристике Распутина соединились оба эти эпитета.

Почти сразу после приезда в столицу Распутин познакомился с известным всему Петербургу прорицателем и проповедником, личностью сильной и неординарной — отцом Иоанном Кронштадтским. По одной версии, отец Иоанн заметил Распутина в толпе в соборе, призвал к себе, благословил и сам попросил благословения, так сказать, определил себе преемника. По другой — а с Григорием Распутиным мы всегда имеем две версии — отец Иоанн, спросив его фамилию, изрек:

— Смотри, по фамилии твоей и будет тебе.

Распутин всю жизнь почитал отца Иоанна, и потому версия с благословением кажется более вероятной.

Удивительная история: один «святой» перстом своим указал на другого, своего духовного преемника.

К этой истории мы еще вернемся.

ДАР, ОТКРЫВАЮЩИЙ ДВЕРИ

Живу и гибну; то горю в огне,

То в проруби тону; и сплошь страданье

И сплошь восторг — мое существованье;

Мягка и жестока судьба ко мне.

Петербург ждал новых имен, громких сенсаций и бурных скандалов. И он дождался — на пепельно-сером, дурно пахнущем питерском небосклоне всходила звезда Григория Распутина. Число поклонников и последователей пророка стремительно росло, впрочем, как и количество противников, скрытых и явных.

Григорий знакомится с представителями российской знати, перед ним открываются двери аристократических салонов, поэтических кафе, профессорских кружков. Его приглашают с просьбой помолиться и дать духовный совет, предсказать, кому и сколько отсчитано на этом свете лет. Как правило, он не отказывал никому. В то трудное, смутное время, когда то тут, то там взрывались бомбы и раздавались выстрелы, российскому обывателю, как никогда, требовалась духовная поддержка и некая мистическая аура, отделяющая человека от жестокостей и ужасов окружающего мира.

Люди приходили к Распутину и для разъяснения различных религиозных вопросов, объяснения житейских проблем. Как рассказывают очевидцы, после ранней обедни в каком-нибудь храме, причастившись святых тайн, богомольцы собирались вокруг него, слушая его наставления и внимая незатейливым пророчествам. Для многих представителей высшего света «после вечных интриг и зла придворной обстановки» беседы с ним служили естественным утешением. А простолюдинам он раздавал небольшие подарки. Его страстные поклонники утверждали, что все эти предметы, полученные из рук Распутина, имеют тайный (пророческий) смысл: «Какой каждый прихожанин получит подарок, такой будет и его дальнейшая жизнь».

По свидетельствам очевидцев тех событий, толпа гудела вокруг старца в стремлении заполучить хоть что-нибудь из рук святого человека. Того, кому он подал носовой платок, ждали слезы и горе, тот, кому подал кусочек сахара, пусть приготовится к сладкой и сытной жизни. Девицы на выданье рвали из рук Григория дешевые колечки, которые он им протягивал, и обмирали, если взамен колец получали от него маленькие иконки, намекавшие на уход в монастырь. Многие рыдали, к нему тянулись руки, прося благословения. Полиции приходилось силой разгонять народ. Но народ не так прост: если кто получал подарок нехорошего значения, то закапывал его в землю, а потом шел служить молебен, чтобы предсказанное не сбылось.

Распутин легко заговаривал с незнакомыми — на улице и в поезде, в гостинице и на проселочной дороге, в центре Москвы и Петербурга или на окраине захолустного сибирского села. Подобная общительность, правда, часто вызывала глухое раздражение у тех, кого он считал «самыми родными». Сам же он — за исключением редких вспышек гнева — был приветлив и ровен со всеми: не осталось ни одного упоминания о его высокомерии или намеренной грубости.

Недоброжелателей Григория возмущало то, что «грязный мужик держит себя с ними как равный». По словам ссыльного революционера, отбывавшего срок наказания в Покровском, Распутин встретил его «любезно и радушно… Без тени какой-либо неловкости и застенчивости… прямо и просто обратился ко мне: «Эх, миленький, миленький, чую я, долго еще тебе страдать-то здесь придется». Ссыльного освободили лишь после падения романовской монархии.

А как отмечал последний министр внутренних дел, Распутин подкупил его лишь тем, что всего-навсего «зло не говорил про людей».

Даже его будущий непримиримый враг Гермоген без всякой лести говорил о Распутине: «Это раб Божий. Вы согрешите, если даже мысленно его осудите». (Гермогену Распутин предрек смерть от рук его же прихожан. Так и произошло: в кровавые годы русской смуты с ним зверски расправились, без суда и следствия, те, кто еще вчера внимательно прислушивался к его словам.)

При первом знакомстве Распутин долго жал руку, пристально вглядываясь в глаза собеседника, заставляя его опустить взор. Этот нехитрый прием, позволяющий запомнить Распутина даже после совершенно случайной встречи, как правило, срабатывал. Почти всегда знакомство с ним вносило подъем, интерес, а в скорбную душу — бодрость, надежду, утешение и даже радость. Как умный и чуткий человек, Григорий Распутин умел понять, «докопавшись» до основ, чужое страдание и иногда несколькими вопросами, вовремя сказанными словами, каким-нибудь еле заметным сравнением ослабить или даже совсем «изъять его из души».