Иоанн Богослов

Первые читатели «Откровения» — жители греческих городов Малой Азии и Иудеи, понимавшие по-гречески, не разгадывали и не толковали содержание этой книги, они его хорошо понимали. Таинственные и чудесные образы Апокалипсиса были для них прозрачны и ясны.

Во-первых, потому, что почти все они были навеяны Ветхим Заветом, который прекрасно знал Иоанн Богослов еще с детских лет. Хорошо знали эту книгу все жители Палестины, даже слуги и рабы, потому что Завет толковали в синагогах и читали в каждом доме ежедневно.

Но даже не знающий Завета малограмотный современник Иоанна с огромным интересом слушал чтение его книги, потому что в ней говорилось о нынешних временах и о том, чему надлежит быть вскоре. Для этих читателей и слушателей Апокалипсиса «жена, облеченная в солнце и увенчанная двенадцатью звездами», была, без сомнений, народом Израиля с его двенадцатью коленами. А дракон с семью головами олицетворял Римскую империю, его красный цвет — императорскую мантию, а семь голов дракона — семь императоров, правивших до появления Апокалипсиса, — Юлия Цезаря, Августа, Тиберия, Калигулу, Клавдия, Нерона, Гальбу.

Зверь с семью головами, вышедший из моря, — еще один символ Римской империи. Как известно, Рим стоит на семи холмах. Конечно, сам Иоанн и первые христиане не сомневались в том, что одна из голов дракона сначала получила смертельную рану, а потом исцелилась. Это Нерон, который покончил с собой, когда против него восстали его вассалы, а потом прошел слух, что он жив.

Историки уверяют, что для современников Иоанна не составляло труда разгадать загадку: «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочтет число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть». У многих древних народов числа обозначались буквами алфавита. Если подставить буквы над числом 666, то получатся слова «Нерон кесарь». Впрочем, позднее это объяснение не раз оспаривалось, и современные ученые считают, что «число зверя» так и не разгадано.

И под Вавилоном, ставшим символом насилия и бесчестия, и под «великою блудницею», восседающей на звере багряном с семью головами, тоже разумели Рим. И многие подробности, не разгаданные в более поздние времена, для современников Иоанна были ясны.

Прошло несколько веков. Страшные знамения Апокалипсиса — войны и землетрясения, нашествия саранчи и голодные годы повторялись с завидной регулярностью, каждый раз подтверждая истинность пророчества Иоанна. Но многие исторические реалии первого тысячелетия стали забываться. Читатели и слушатели Апокалипсиса уже не ПОМНИЛИ, а ТОЛКОВАЛИ. разгадывали, объясняли образы и пророчества бессмертной книги.

Христианство стало господствующей религией и утвердилось не только в Риме. И в «Откровении» Иоанна Богослова начали усматривать исторические картины зарождения христианства и борьбы его с ересями и гонениями. Под «женой, облеченной в солнце», богословы уже разумели или Пресвятую Богородицу, или Церковь Христову. Из «числа зверя» — 666 — выводили уже не императора Нерона, а целую вереницу «злодеев» от Римского Папы до Иосифа Сталина.

Можно только удивляться, что книга, написанная когда-то на злобу дня, спустя много веков продолжает привлекать к себе умы людей, верующих и далеких от религии. Одно из объяснений — общая предрасположенность рода человеческого к ворожбе, гаданиям и предсказаниям. Люди страстно желают знать, что с ними будет в далеком и ближайшем будущем.

Таинственные и затемненные картины Апокалипсиса остаются богатой почвой, на которой и в наше время произрастают самые фантастические и невероятные интерпретации и видения. Как известно, интерпретации чате поддаются художественные произведения. Многие и воспринимают «Откровение» как чистую поэзию, которая воодушевляла художников, писателей и поэтов. Эстетические достоинства этой пророческой книги неоспоримы.

Давно признано, что это лучшее произведение апокалипсической литературы. Литература эта была довольно обширна, но нынче ее изучают только глубокие специалисты, а «Откровение» Иоанна Богослова стало классикой и вышло далеко за пределы религиозного и богословского жанра.

«Как художественно здесь создано целое! Какой мастер он в искусстве образования отдельных слов, мощных призывов и кличей! Несравненно нежны и красивы все те образы, в которых ясновидец изображает будущий мир», — говорил об «Откровении» В. Буссе.

О символике, аллегориях и притчах Апокалипсиса написано немало статей, монографий и диссертаций.

Примерно с семнадцатого века в Европе и в России наблюдался новый всплеск интереса к Апокалипсису, что в общем-то понятно: войнам, смутам, природным катастрофам не было конца. Вместе с литературными интерпретациями «Откровения» появились и научные, и наукообразные. Замысловатая образность и необузданная фантастика произведения Иоанна порождали столь же буйные вымыслы интерпретаторов.

Одной из главных тем «Откровения» является описание чудовищной мировой катастрофы, которая разразится перед приходом Царства Божия. Эта «комплексная» катастрофа включает в себя войны и землетрясения, нашествия саранчи и потопы и другие бедствия.

Современные исследователи разделяют интерпретаторов и интерпретации Апокалипсиса на несколько типов. Эмпирические, или конкретно фактические, интерпретаторы привязывали пророчества и видения Иоанна к определенному историческому событию и указывали точное время и место.

Эмпирики заметно упрощали апокалипсическую картину светопреставления, отождествляя ее с обычными земными катастрофами — эпидемиями, стихийными бедствиями, войнами и революциями. Например, с революцией во Франции 1848 года, с гражданской войной в США, наполеоновскими войнами, первой мировой войной.

Второй тип интерпретации условно называют теоретическо-богословской. Интерпретаторы-теоретики рассматривают «Откровение» как часть Библии и даже шире — христианской литературы. Если эмпирики и просто верующие склонны в каждой конкретной катастрофе видеть приближение конца света, то теоретики благоразумно полагают, что все еще впереди.

Существовала и третья точка зрения, по-видимому, самая логичная и разумная. Суть ее в том, что светопреставления и бедствия продолжались на всем протяжении истории христианства. Они были, есть и будут.

Одним из первых примеров научной интерпретации «Откровения» стала книга Барнета «Священная теория земли», вышедшая в 1680 году. В ней автор дал свое представление о будущей апокалипсической катастрофе. Он с увлечением описал извержение вулканов, падение метеоритов и молний, возгорание серы и смоляных озер. Но все эти картины до поры до времени выглядели вполне естественно, пока автор не дал волю своему воображению. Уму простого обывателя нелегко было понять, что такое «сжижение и разжижение земных веществ», которое описывал ученый.

С развитием науки интерпретации Апокалипсиса приобретали все более изощренный характер. Например, ньютонианцы изображали светопреставление в соответствии с законами физики. Уинстон в книге «Новая теория физики» предсказывал, как вблизи земли пройдет комета, которая высушит моря и океаны, погибнет все живое — и настанет конец света.

Новая страница в научной интерпретации Апокалипсиса была открыта с появлением оружия массового поражения угрозой экологических катастроф и все более активным использованием атомной энергии в мирных и немирных целях.

В ряде работ, посвященных этой проблеме, исследовательница Г. Никитина замечает: «Атомные войны и экологические катастрофы вполне соизмеримы по масштабам с тем, что описывает Иоанн Богослов».

Настроение первохристиан можно назвать радостно-эсхатологическим и оптимистичным. Они ожидали конца мира без страха, потому что погибнуть в катастрофе должны были только неверные. Верным было обещано обретение новой жизни в Царстве божием.

Для современных читателей «Откровение» — пессимистическая книга. Если разразится атомная война — погибнут все, верные и неверные, земля превратится в бесплодную пустыню.