Страница 74 из 79
Каждый из пришедших утверждал, что ночью к нему явился сам Великий Дух и приказал собраться в подвале ровно в двенадцать часов дня.
Все они были немного напуганы, но инициативу взял в свои руки Вадим Иртеньев, ученик одиннадцатого класса, который давно негласно считался руководителем лиги.
Вадим вскочил на старый стол и призвал всех членов общества произвести обряд вызывания Великого Духа, который должен, по его словам, сказать, чего он от них хочет. При этом Иртеньев заявил, что Дух может принимать любые обличил и явится перед ними в том облике, который представят себе в своем воображении большинство присутствующих.
В распоряжении у членов лиги было несколько десятков свечей, которые они зажгли, установив вокруг начерченной на стене подвала пентаграммы. После этого Вадим громогласно предложил явиться перед ними тому, кто вызывал их и чьими союзниками они себя считают.
Тут же на фоне пентаграммы появился призрачный человек, который быстро обрел устойчивые формы и показался всем не таким ужасным, каким они думали ЕГО увидеть.
Человек был в черном кителе, застегнутом до ворота, с тусклыми серебристыми пуговицами. Он поднял руки и вполне буднично сказал:
— Вы звали меня, и я пришел. Задание каждый получит лично. Но во всех моих поручениях будет одно общее правило: вы будете действовать ради очищения общества от скверны. Во имя будущей чистоты и совершенства!
После этого наступила мертвая тишина. У каждого из присутствующих сказанные слова прозвучали словно прямо в голове.
Они постояли еще несколько мгновений, в течение которых человек, стоявший перед ними, медленно растворился в воздухе. Одновременно сами по себе погасли все свечи.
Члены Лиги выбрались на улицу и в полном молчании разбрелись кто куда, причем для наблюдателя со стороны могло показаться, что он видит шествие сомнамбул, настолько неуверенно, словно на ощупь, брели по улице члены Лиги.
В пивную «Голубой Дунай» вошел молодой человек. Он взял кружку пива, подошел к столику. Рядом с ним «добирали до кондиции» два весьма неопрятного вида субъекта. Они вылили в пустые пивные кружки содержимое двух подозрительного вида пузырьков. Молодой человек дождался, когда субъекты, давясь, выльют в себя жидкость, и потом миролюбиво предложил:
— Мужики, у меня бутылка есть, мне одному не одолеть, может, на троих?…
— Давай, — оживились субъекты.
— Только здесь я не хочу, — категорически заявил юноша. — Знакомые увидят, родителям скажут. Пошли куда-нибудь.
Алкаши, соблазненные халявой, предложили пойти в ближайший дом, недавно поставленный на капитальный ремонт и служивший им пристанищем.
Расположившись в полуразрушенной комнате, собутыльники вынули из ободранной тумбочки три замусоленных стакана и поставили их на пол.
— Эх, закусить нечем, — сокрушенно сказал юноша.
— Ничего, мы так, рукавом занюхаем, — весело возразил один из приятелей.
Юноша разлил водку и, чокнувшись, подождал, когда его собутыльники поднесут стаканы ко рту. Едва первый из них запрокинул голову, как юноша выхватил нож и полоснул его по горлу. Второй испуганно прохрипел, давясь водкой.
— Ты чего, парень? Ты чего?
Но юноша спокойно всадил ему нож в грудь, точно попав в сердце. Бомж всхрапнул и повалился на бок.
Юноша встал, вытер нож об одежду одного из бомжей, сунул обратно себе в карман и, не оглядываясь, вышел.
Катерине все равно было, кого снимать: мужиков или девчонок. Но предпочтение отдавалось дамам. Выглядела она хорошо, спиться не успела, наркотиков не употребляла, одеваться старалась по моде. Поэтому когда в дамском туалете неподалеку от гостиницы с ней заговорила девушка, как бы мельком заявившая, что ей до смерти надоели мужики, она не удивилась и поддержала разговор:
— Мне тоже мужики обрыдли. Скоты и хамы! — Потом оглядела собеседницу и заметила: — А ты хорошенькая. Только, видно, ласки тебе не хватает.
— Разве от мужиков ласки дождешься! — вздохнула девушка.
— Это верно, — поддержала Катерина. — Хочешь, пойдем со мной, приласкаемся… Я умею быть нежной…
Они пошли в коммуналку, где обитала Катерина.
Через полтора часа Катю нашла соседка. Она лежала с перерезанным горлом, и на груди у нее ножом была вырезана пентаграмма.
Всего в этот день и последующую ночь было убито семеро бомжей, три проститутки и двое «голубых».
Почти у всех на груди была вырезана пентаграмма.
В трех случаях та же пентаграмма была нарисована кровью жертв на стенах.
Около двух убитых бомжей никакого рисунка обнаружено не было.
Вечером того же дня в местный банк ворвались трое в масках, перестреляли охрану, четверых сотрудников банка, двух посетителей, забрали наличные в сумме четырех тысяч долларов и пятидесяти пяти миллионов рублей, попытались скрыться на машине марки «Жигули», но, настигнутые омоновцами, открыли ожесточенный огонь, и в результате перестрелки все четверо погибли. Двое сотрудников ОМОНа были убиты, один тяжело ранен.
Ночью, когда истекли первые двадцать четыре часа после появления в городе первых демонов, «влюбленная парочка, возвращавшаяся домой с дружеской вечеринки, подверглась нападению огромного волка».
Так, по крайней мере, говорилось в заметке в «Вестнике». На самом деле Юра и Таня шли домой по центральной улице, пьяными не были, обкуренными тоже. Им было хорошо вместе, и они забыли, да и думать не хотели о страшных и необъяснимых событиях, взбудораживших город.
На углу Ленина и Чкалова дорогу им преградил пес. Вид у него был довольно жалкий.
«Он был… — рассказывала потом, заикаясь от пережитого ужаса, Таня, — какой-то сгорбленный… и хвост поджал… Только искоса на нас поглядывал, будто есть просил. Я говорю, смотри, какой бедняга! Хорошо бы его домой взять или накормить… Юра наклонился к нему погладить, а пес вдруг выпрямился и заревел… совсем не по-собачьи… — Таня всхлипнула… Потом продолжала: — Шерсть у него встала дыбом, глаза каким-то бешеным огнем горят… Потом… потом он бросился на Юру, кровь брызнула, Юра упал, а пес… или волк, я уж и не знаю, стал рвать его… Я побежала, кричала, пока меня не остановили…»
В трех домах на первом этаже несколько человек тоже были растерзаны существами, похожими на волков огромной величины. Несколько человек были загрызены людьми, которые внезапно становились на четвереньки и с ревом бросались на своих жертв.
Впоследствии ученые мужи, ломавшие головы над «феноменом Межинска», утверждали, что в городе наблюдалась вспышка эпидемии ЛИКАНТРОПИИ, то есть болезни превращения людей в животных. Более реалистично настроенные члены партии «зеленых» говорили, что отравление атмосферы и земли привело к тому, что некоторая часть животных мутировала и превратилась в людоедов.
На следующий день утро в городе не наступило. То есть на часах уже было девять, но в окнах по-прежнему стояла темнота. Запуганные жители не открывали ни окон, ни дверей. Но мрак вскоре рассеялся, и тут выяснилось, что на дома и улицы опустились полчища огромных кузнечиков. Впрочем, внешне насекомые скорее напоминали африканскую саранчу, хотя межинцы, не знающие, как именно выглядит саранча, приняли зеленых крылатых гигантов за кузнечиков.
Саранча налетела на город, прячась в огромных клубах черного дыма, который отравил воздух. Дышать в домах стало нечем. Многие пытались открыть окна, но тут же в квартиры вваливались полчища то ли кузнечиков, то ли саранчи. Они залепляли рот, нос, лезли в уши, жалили хвостами, на которых оказались хоботки, подобные тем, которыми потрясают скорпионы перед нападением.
Спасения от насекомых не было нигде. Над городом стоял крик взрослых и детей, пытавшихся спастись в ванных, в городском пруду, мечущихся по улицам.
Одновременно появились на улицах полчища крыс, которые набрасывались на все живое.
Почти никто из людей, страдавших от невиданных напастей, не заметил, да и не мог заметить, как по улицам медленно проехала колесница, в которой сидел князь тьмы Аваддон, повелитель полчищ саранчи.