Страница 70 из 114
Прошу у Перри совета. Мы часами разговариваем - очно, в Вегасе, и по телефону. Перри считает, что Брук - моя вторая половинка. Кто может быть лучше супермодели, да еще и с дипломом Принстонского университета?! Он напоминает, как много лет назад, в детстве, мы фантазировали о ней. Не предсказывал ли он еще тогда, что мы будем вместе? Предсказание сбылось - значит, это судьба. Так в чем проблема? Он напоминает мне про «Страну теней». Клайв Льюис не мог наслаждаться жизнью, не мог до конца повзрослеть, пока не впустил в свое сердце любовь. Именно любовь заставляет нас расти - вот о чем этот фильм. Об этом напоминает Льюис своим студентам: «Господь хочет, чтобы мы взрослели».
Перри говорит, что знает в Лос-Анджелесе прекрасного ювелира: у него он сам заказывал кольцо для помолвки. Он советует пока думать не о том, делать предложение или нет, а об обручальном кольце.
Брук уже объяснила мне, какое кольцо хочет: с круглым камнем, огранка от Тиффани. Она никогда не смущается рассказывать мне об украшениях, одежде, обуви, машинах. В последнее время мы говорим в основном о вещах. Раньше любили беседовать о наших детских годах, мечтах и чувствах. Теперь гораздо охотнее обсуждаем диваны, стереосистемы, чизбургеры. И хотя я нахожу подобные беседы весьма интересными и считаю их неотъемлемой частью искусства жить красиво, все же боюсь, что мы придаем им слишком много значения.
Собираюсь с духом, звоню ювелиру и сообщаю, что мне нужно кольцо для помолвки. С трудом выговариваю эти слова. Сердце стучит с натугой. Это один из самых значимых моментов моей жизни, так почему же я не чувствую никакой радости? Но, прежде чем удается найти ответ, ювелир уже забрасывает меня кучей вопросов. Кольцо какого размера требуется?
Сколько карат в камне? Какого он должен быть цвета? Какой чистоты? Мне что-то рассказывают о прозрачности бриллиантов и четкости линий, а я думаю: «Может быть, огранщики бриллиантов умеют добиваться ясности и прозрачности. Но мне лично пока ничего не ясно».
- Мне нужно кольцо с круглым бриллиантом. Тиффани, - говорю я.
- Когда?
- Поскорее.
- Пожалуйста. У нас есть именно такое кольцо, как вам требуется.
Через несколько дней курьер привозит украшение, упакованное в
коробочку. Я ношу ее с собой две недели. Коробка оттягивает карман и беспокоит.
Брук в отъезде, на съемках. Каждый вечер мы болтаем по телефону, часто я держу одной рукой трубку, а другой поглаживаю кольцо. Она сейчас в Каролине, там очень холодно, а поскольку по сценарию погода стоит теплая, режиссер заставляет ее и других актеров сосать лед, чтобы не было пара от дыхания.
Но это все же лучше, чем облизывать чьи-то пальцы.
Брук цитирует мне несколько своих реплик, и мы смеемся - настолько неестественно они звучат. Как в плохом кино.
После разговора я обычно еду прокатиться: обогреватель в салоне включен на полную мощность, огни Стрипа мерцают, как бриллианты. Вспоминаю разговор, и мне кажется, что наши реплики звучат столь же неестественно, как и строки из сценария, прочитанные Брук. Я достаю из кармана коробочку, разглядываю кольцо. В нем отражаются уличные огни. Кладу его на приборную панель.
Где же ясность?..
У БРУК ЗАКАНЧИВАЮТСЯ СЪЕМКИ. Я не играю, и спортивная пресса открыто, не скрывая радости, пишет о том, что я сдулся. Три Больших шлема, подсчитывают журналисты, - что ж, это куда больше, чем от него ожидалось. Брук полагает, что мы должны уехать. Как можно дальше. На сей раз выбор пал на Гавайи.
Беру кольцо с собой.
Мой желудок чуть не выскочил изо рта, когда самолет начал снижаться к вулканическим конусам. Я глазею на пальмы, на белую пену прибоя, на тропические леса, укрытые туманом, - еще один райский остров. Почему мы вечно вынуждены убегать на райские острова? Какой-то «синдром голубой лагуны». Я представляю себе, как вот сейчас откажет двигатель и самолет рухнет прямо в жерло вулкана. К моему разочарованию, мы приземляемся вполне благополучно.
Я забронировал бунгало в комплексе Mauna Lani. Две спальни, кухня, гостиная, бассейн, собственный повар и длинная полоса белоснежного песчаного пляжа, предназначенная только для нас двоих.
В первый день отдыха мы слоняемся по бунгало и расслабляемся в бассейне. Брук с головой поглощена книгой о том, как незамужней девушке оставаться счастливой после тридцати. Она держит ее прямо перед собой, время от времени, послюнив палец, с громким шуршанием переворачивает страницы. Мне не приходит в голову, что это может быть показательным выступлением. Я вообще не замечаю ничего вокруг, поскольку всецело поглощен мыслью о том, как сделать ей предложение.
- Андре, ты где-то витаешь.
- Нет, я здесь.
- Все в порядке?
«Оставь меня в покое! - говорю про себя. - Я пытаюсь решить, где и когда сделать тебе предложение».
Я похож на человека, задумавшего убийство: точно так же готовлю план, тщательно выбираю место и время. Правда, в отличие от меня, у убийцы есть мотив.
На третий день мы планируем поужинать у себя в бунгало. Предлагаю одеться к ужину, как к торжественному событию. «Классная идея!»- говорит Брук и час спустя выпархивает из спальни в струящемся белом платье до щиколоток. Облачаюсь в льняную рубашку и бежевые брюки: неправильный выбор, ведь карманы у брюк слишком мелкие и в них невозможно скрыть коробочку с кольцом. Я вынужден держать руку поверх кармана, прикрывая выпуклость.
Потягиваюсь, как перед матчем, встряхиваю ноги, затем предлагаю прогуляться. «Хорошая мысль»,- соглашается Брук. Она делает глоток вина и улыбается - как обычно, еще не зная, что произойдет. Мы бредем вдоль берега десять минут и вот наконец оказываемся в той части пляжа, где нет ни следа цивилизации. Я верчу головой, убеждаясь, что вокруг никого. Ни туристов, ни папарацци. Берег совершенно безлюден. Я вспоминаю реплику из фильма «Лучший стрелок»: «Патроны были, опасности не было - и я зашел на цель».
Отстав от Брук на пару шагов, падаю на одно колено. Она оборачивается - и краски сбегают с ее лица, тогда как цвета заката, кажется, становятся еще ярче.
- Брук Криста Шилдз!
Много раз она упоминала: когда мужчина будет делать ей предложение, она хотела бы услышать из его уст свое полное имя - Брук Криста Шилдз. Мне ни разу не пришло в голову, поинтересоваться почему именно так, но сейчас я вспомнил это ее желание.
- Брук Криста Шилдз, ты меня слышишь?
Она кладет руку на лоб:
- Что? Ты собираешься?.. Постой, постой! Я не готова!
- Я тоже.
Она смахивает слезы, когда я достаю коробочку из кармана, со щелчком открываю ее, достаю кольцо и надеваю ей на палец.
- Брук Криста Шилдз! Ты станешь?..
Она тянет меня за руку вверх, поднимая с колена. Я целую ее, не в силах избавиться от мысли: «Что ж, надеюсь, это достаточно обдуманный поступок. Неужели именно с этой женщиной Андре Кирк Агасси проведет ближайшие девяносто лет?»
- Да! - отвечает Брук. - Да, да, да!
«Подожди! - думаю я. - Не спеши! Подожди!»
ОНА ХОЧЕТ еще дубль.
На следующий день Брук заявляет, что там, на берегу, была в таком шоке, что ничего не слышала. Она просит меня повторить предложение - слово в слово.
- Повтори это еще раз! - настаивает она. - Ведь я до сих пор не верю, что это произошло.
Я тоже.
Она начинает планировать свадьбу, не успев доехать до дома. Когда же мы возвращаемся в Лос-Анджелес, моя теннисная карьера как бы между делом начинает разваливаться. На турнирах я едва успеваю появиться, проигрывая в первых же матчах. Из-за этого все больше времени провожу дома, к радости Брук. Я сижу - тихий, беспомощный и могу часами участвовать в беседах про свадебные торты и приглашения.
Мы летим в Англию на Уимблдон 1996 года. Перед самым началом турнира Брук уговаривает меня пойти на ранний ужин в отель Dorchester. Я пытаюсь отвертеться, но она настаивает на своем. Вокруг нас - сплошь пожилые пары, все в твидовых костюмах, мужчины - в бабочках, женщины - в лентах. Половина, кажется, вот-вот уснет. В меню - миниатюрные сэндвичи с обрезанными корками, горы яичного салата, пшеничные лепешки с маслом и джемом - блюда, словно специально созданные, чтобы забивать артерии холестерином, даже не искупая это приятными вкусовыми ощущениями. Еда меня раздражает, да и все мероприятие кажется дурацким: словно утренник с чаем, организованный в доме престарелых. Я уже было собрался предложить Брук оплатить счет и уйти, но вдруг заметил, что она счастлива и прекрасно проводит время. Она хочет еще джема.