Чужое дело

Верочка начала готовиться к ужину сразу после завтрака: расслабляющая ванна, бодрящая эпиляция, нелегкий выбор помады, стрелка, появившаяся на колготках в самый последний момент. Но, несмотря ни на что, в восемь вечера Верочка улыбалась, благоухала, готова была манить и околдовывать.

Новый знакомый позвонил ей на сотовый, сообщил, что его «тойота» ждет у подъезда. Когда Верочка спустилась, Вася сильно принял вбок и открыл ей дверь изнутри. Мог бы, конечно, прикатить на «бентли» и выйти из машины, но не будем придираться, вдруг это у него такая лечебная гимнастика...

Верочка предпочла не просто французскую кухню, она выбрала единственный ресторан в Москве, с владельцем которого была знакома.

— Ого, какие гости! — Дмитрий Лунев — ресторатор и муж Альбины Сотовской — не имел привычки забывать старых друзей, особенно хорошеньких и рыжеволосых. — Давно не виделись, красавица. Сейчас поищем столик.

— Не надо, нас уже ждут, — остановил его юрист.

Так они удивили друг друга. Верочка Васю личными связями с хозяином заведения, он ее — теснотой за их столиком. Оказалось, что у нее свидание не только с Васей, но и с его коллегами — мужчиной и женщиной средних лет.

— Мы вчера закончили важную сделку и сегодня решили отметить это дело, — сообщил длинноволосый юрист. — Знакомьтесь, это Вера Малахова, а это Гена Фролов и Карина Покровская.

— Здравствуйте. — Верочка изобразила улыбку, но вообще-то удивилась.

А как же «ты и я», «глаза в глаза», «рука в руке» и все такое?

Граждане, знающие законы, заказали устриц. Верочка отважилась на салат с черными трюфелями. Это вроде грибы и не мухоморы, значит, есть можно. Хорошо, что у Димки совсем не снобский ресторан и в меню блюда указаны и по-французски, и по-русски.

— Вера, что же вы не отведали деликатес? Устрицы опасно есть только летом, — слегка снисходительно обратилась к ней Карина. — Планктон в море становится токсичным. Так что их едят только в те месяцы года, в названии которых есть буква «г». Сейчас — самое время.

«Сразила наповал, — хмыкнула про себя Верочка. — Еще спроси у деревенщины, бордо какого шато я предпочитаю».

— Верочке, наверное, просто надоели устрицы, — довольно ухмыльнулся Вася. — Ее помнит в лицо здешний босс, она тут завсегдатай.

— О! — Карина проявила неподдельный интерес. — Как, вы сказали, ваша фамилия?

Кто ваш папа или муж? — было написано у нее на лице.

— Обойдемся без проверки документов. — Верочка произнесла это так, будто еще и паспорт не получала.

— Ха-ха, у нее чудесное чувство юмора, — восхитился Чемоданов.

Было видно, что он гордится своей спутницей. У нее сложилось впечатление, что он выставляет ее напоказ, как медаль. Но у этого украшения оказался довольно острый язычок. Верочка, чтобы не наброситься на еду, как голодный волк, попробовала вклиниться в разговор:

— Значит, вы юристы? А какие: уголовники или цивилизованные люди? — как бы пошутила.

— Она прелесть! — вскричал Вася. — Она знает разницу между специализацией по уголовному и гражданскому праву.

— Только специалистов по гражданскому праву называют цивилистами, — занудным тоном поправила Карина. — Мы они и есть.

— Простите, не знала, что вас нельзя называть цивилизованными людьми, — покаялась Верочка.

Карина убила ее взглядом и завела сугубо деловую беседу:

— Итак, на чем мы остановились? На вопросе инвестиций. Здесь много подводных течений. Например, товарищество на доверии придумали специально, чтобы кинуть как можно больше лохов.

— Ежу понятно, что надо заключать договор о долевом участии...

Да, все пошло совсем не так, как представлялось Верочке. Она здесь будто для мебели. Ее губы скоро разучатся произносить слова и застынут, как у Джоконды. Если бы Василий был художником-копиистом, из этого еще получился бы толк. А так...

Верочка подавила вздох. Ладно, пусть в качестве отбеливателя для черной полосы в ее жизни выступит не мужчина, а белое вино и еще трюфели, не говоря уже о нежнейшей телятине под каким-то умопомрачительным соусом. Все не так уж плохо!

Верочке быстро надоело смотреть в довольно бесцветное, как у многих блондинов, лицо Васи. А когда он поворачивался в профиль, становилось еще хуже, потому что она видела его длинные волосы, перехваченные в хвост совершенно дамской черной резинкой. Мужских-то не делают.

Верочка отвела глаза и заметила, наконец, того, кого, собственно говоря, и мечтала встретить, выбирая этот ресторан. Егора. В компании троих мужчин и ни одной Марины...

— Я на минутку. — Верочка вскочила из-за своего столика и устремилась к цели. — Как я рада тебя видеть, Егор!

В первый раз за вечер она не выдавливала улыбку, как крем из старого тюбика.

— Здравствуй, Верочка. — Егор Сотовский казался приятно удивленным и поднялся ей навстречу.

Она обнаружила, что у него не слишком ресторанный вид: темно-серые вельветовые джинсы и светло-серый джемпер.

— Господи, что случилось? Твои костюмы устроили висячую забастовку в шкафу?

— Да нет, это было мое решение. Спорт и галстук не братья навек, — объяснил Егор.

— Ты был в спортзале?

— Мы играли в футбол.

— Правда, пока не с итальянцами, — вздохнул парень, сидевший справа от Егора.

— Это был корпоративный междусобойчик, — дополнил левый сотрапезник.

— Наша строительная компания и ее самые крупные клиенты выясняли, у кого мяч и бутсы чаще встречаются. Мы победили, и теперь у нас торжественный ужин, — закончил Егор.

— Приятного вам аппетита! — Верочка была сама благожелательность.

Хотя ее и одолевали садистские мысли: вот бы посетители ресторана разом подавились, их увезли на «скорой», а она бы осталась с Егором наедине.

Если ты проводишь вечер субботы не с мужем, значит, у тебя мужа нет, решила Альбина Сотовская. И хотя она не любила шумные места, сегодня пришла в ресторан своего супруга. Вернее, в ночной клуб, который располагался в том же здании, что и ресторан, только в подвальном помещении.

Там сегодня было столпотворение. Выступал тот самый модный музыкант, который застал Алю врасплох на собственной кухне. Естественно, у хозяина клуба был самый лучший столик, за который набились и другие люди из тусовки.

— Мне нравится его музыка и иронично-романтичные тексты, — призналась Альбина.

— Уж мне ли не знать, — усмехнулся Дима, явно вспомнив что-то приятное.

— У этого парня большинство песен про то, что «она далеко». Он, наверное, осужденную любит, — смеялась уже изрядно подвыпившая Лёля Абрикосова. — Не удивлюсь, если скоро Воронину нашу далеко ушлют.

— Тебе обязательно говорить сейчас об этом? — нахмурился ее муж.

— А как же! Ее пример — другим наука. Узнаю, что ты налево пошел, тоже сяду. А ты ляжешь...

— Ой, как страшно, — фыркнул медиамагнат Роман Шуйский.

«Это, наверное, проклятие всех жен, — вздохнула про себя Аля, — узнавать последней. Димка знает, что у Ромки есть другая семья, я знаю, да и все, кто сидит за этим столом, в курсе. А его супруга шутит на эту тему, не подозревая, что играет с огнем. Наверное, она то же самое думает про меня. Всем известно про Димку и эту певичку. Я же, как страус, ищу песок. Дайте мне целую пустыню Сахару, чтобы не размышлять, не сомневаться, не подозревать».

И как раз в этот момент, словно по заказу, к их столику подошла Мила Сладкова — восходящая звезда эстрады и любовница мужа Альбины.

Лиза не могла ни о чем думать, кроме как о своем разговоре с Людмилой Ворониной. Вчера она получила от подозреваемой совершенно неожиданное признание...

— Двадцать лет мы были счастливы. Не просто любили друг друга, а были вместе в горе и радости, на корпоративных вечеринках и похоронах. Мы много работали, у каждого ведь свое дело, тем интереснее было встречаться и делиться новостями. Мы вместе проводили отпуск два раза в год. Наши друзья — ученые и финансисты, с которыми мы когда-то жили в палатках в Карелии, а теперь катались на горных лыжах в Аспене. У меня было удивительное ощущение, что у нас абсолютно равный брак. Я радовалась этому, а надо было беспокоиться. Понятно же, что равновесие долго не удержишь...