Плексус

Мона все очевиднее склоняется к тому, чтобы начать работать в кабаре; я не желаю об этом и слышать. С каждой почтой может прийти извещение, что тот или иной из Я моих шедевров принят к публикации, а также подтверждающий это приятное известие чек. По городу курсируют не то двадцать, не то тридцать моих рукописей; они разлетаются по назначенным адресам и возвращаются обратно с точностью почтовых голубей. Скоро неподъемной проблемой делаются расходы по рассылке. Неподъемной проблемой становится все без исключения.

В разгар этих неурядиц нас ненадолго выручает возникновение моего старого приятеля О'Мары, который, завязав с «Космодемоником», подрядился на судно, промышлявшее рыбной ловлей на Карибах. Это предприятие помогло ему собрать маленький капиталец.

Не успели мы обнять друг друга, как О'Мара, неподражаемым жестом вывернув карманы, вывалил на стол горстку кредиток.

- Выручка, - лаконично пояснил он. Предназначенная для совместного потребления. Всего набралось несколько сот долларов достаточно для того, чтобы либо рассчитаться с долгами, либо безбедно просуществовать пару месяцев.

- Есть что-нибудь выпить? Нет? Так я мигом.

И вернулся с несколькими бутылками и кучей жратвы под мышкой.

- Где у вас кухня? Что-то не вижу.

- Да тут ее нет; мы, так сказать, дома не готовим.

- Что-что? - изумился он. - Нет кухни? И сколько вы выкладываете за эту хибару?

Когда мы сказали, он заявил, что мы сбрендили, ей-ей сбрендили. Мона, однако, вовсе так не считала.

- Ну и как же вы управляетесь? - осведомился О'Мара, почесывая затылок.

- Честно говоря, не особенно, - ответил я.

Мона уже готова была разрыдаться.

- Вы что, оба без работы? - продолжал свой допрос О'Мара.

- Вэл работает, - живо откликнулась она.

- По-моему, ты хочешь сказать: пишет, - констатировал он, прозрачно намекая, что мое творчество - не более чем вид досуга.

- Разумеется, - отозвалась Мона язвительно, - а что, по-твоему, он должен делать?

- Что должен делать? Да ничего. Просто мне любопытно, как вы живете… в смысле -на какие шиши?

Он помолчал, а потом спросил:

- Кстати, тот человек, что открыл мне дверь, он кто - домовладелец? С виду вполне цивильный.

- Так оно и есть, - ответил я.- Он виргинец. Никогда не достает нас с квартплатой. Джентльмен до мозга костей.

- Таких ценить надо, - резюмировал О'Мара. - Слушай, может, ему выдать немного? - И указал на кучку бумажек на столе.

- Нет, нет, не трудитесь,, пожалуйста, - незамедлительно вмешалась Мона. - Ничего страшного, подождет еще немного. К тому же на днях я получу деньги.

- В самом деле? - проронил я, неизменно чуя подвох в таких скоропалительных заявлениях.

- Ну ладно, черт с ним- заметил О'Мара, разливая шерри, - давайте выпьем. Я, кстати, купил яиц, ветчины и приличного сыру. Жаль, что все корове под хвост.

- Что значит: корове под хвост? - вознегодовала Мона. - У нас в ванной небольшая плита на две горелки.

- Так вот где вы готовите? Господи!

- Нет, мы просто поставили ее туда, чтоб не торчала на виду. - Но ведь они, наверху, должны слышать запах, разве нет? - не унимался О'Мара, имея в виду владельца квартиры и его жену.

- Конечно, - согласился я, - но они тактичные люди. Делают вид, что не замечают.

- Золото, а не люди, - заключил О'Мара. По его убеждению, на такой такт способны только южане.

Впрочем, спустя еще минуту он уже предлагал нам съехать куда-нибудь подешевле, где есть кухня и прочее.

- С вашим-то образом жизни, ребята, этим деньгам не продержаться и недели. Я, конечно, пошарю кругом по части работы, но ведь вы меня знаете. Честно скажу, мне надо малость передохнуть.

Я улыбнулся.

- Не дрейфь,- успокоил его я, - все хорошо. Как ни крути, с тобой нам будет легче.

- А где он будет спать? - спросила Мона, далекая от восторга перед открывающейся перспективой.

- Можно купить раскладушку, не правда ли? - Я указал на кучку денег, лежавшую на столе.

- А хозяин?

- Ну, сразу мы ему не скажем. К тому же разве не наша привилегия принимать гостей, когда они приходят? Кто нас обязывает объявлять, что он тут живет?

- Да я и на полу могу спать, - заявил О'Мара.

- Нет, этого я не допущу! После обеда сходим и купим подержанную раскладушку. А внесем, когда стемнеет, правда?

Сейчас самое время сказать пару слов Моне, почувствовал я. Было очевидно: О'Мара не вызвал у нее горячей симпатии. Слишком уж он, на ее взгляд, прост и прямолинеен.

- Послушай, Мона, - начал я, - когда ты лучше познакомишься с Тедом, он тебе понравится. Мы ведь знаем друг друга с детских лет, не так ли, Тед?

- Да я ничего против него не имею, - отозвалась Мона. - Просто не хочу, чтобы нам указывали, что делать и чего не делать, вот и все.

- Она права, Тед, - признал я, слишком уж ты, как бы это сказать, напорист. Видишь ли, с тех пор как мы общались, много воды утекло. Все теперь по-другому. И, должен заметить, до последнего времени все у нас шло прекрасно. Благодаря Моне. Слушайте, если вы двое не поладите друг с другом, тогда я просто не знаю, что и делать.

- Я исчезну по первому знаку, - заверил О'Мара.

- Извини, - сказала Мона. - Пойми меня правильно: если Вэл говорит, что ты друг, значит, в тебе есть что-то…

- Ас какой стати он Вэл? - перебил О'Мара.

- Да просто ей нравится звать меня не Генри, а Вэлом. Ничего, привыкнешь.

- Черта с два привыкну. Для меня ты - Генри.. - Ну, в общем, поладим, что тут обсуждать.'- Я решил положить конец распре. И подошел к столу проинспектировать принесенную снедь. - Как ты думаешь, не отобедать ли нам? - спросил я.

- Сейчас только одиннадцать, - ответила Мона.

- Знаю, только я что-то проголодался. Эти яйца и ветчина чертовски привлекательны. К тому же мы в последние дни не так уж хорошо ели. Есть смысл наверстать упущенное.

Тут уж О'Мара не мог сдержать свою энергию:

- Пока я здесь, питаться будете по-королевски. Эх, была бы здесь нормальная кухня! Я так умею готовить - пальчики оближешь.

- Мона умеет готовить, - охладил я его пыл. - Мы едим шикарно… когда едим.

Что? Ты хочешь сказать: не каждый день?

- Он преувеличивает, - ответила Мона. - Стоит Вэлу остаться без завтрака или ужина, и он начинает уверять, будто умирает с голоду.

- И это чистая правда, - заметил я, наливая себе еще шерри. - У меня завтрашний день из головы не выходит. Что-то подсказывает, что он будет нелегким.

- Так ты ничего еще не продал? - спросил О'Мара.

Я покачал головой.

- Худо, - констатировал он. И, подумав, продолжал: - Слушай, дай мне глянуть, что ты там накропал. Если товар того стоит, может, я тебе комиссию сделаю.

- Если товар того стоит? - вспыхнула Мона. - Что ты хочешь этим сказать?

О'Мара расхохотался:

- Господи, да знаю я, что он гений. Может, в том-то и камень преткновения. Этой публике нельзя предлагать такую продукцию, понимаешь? Разбавить надо. А Генри - мне ли его не знать?

С каждой попыткой помочь, какую предпринимал О'Мара, замешательство усугублялось. У меня было предчувствие, что данный альянс долго не продлится. И все-таки: пока есть деньги, отчего бы нам не воспользоваться передышкой? А По-ТОм он, даст Бог, найдет себе работу и съедет.

Сколько я знал О'Мару, тот всегда исчезал и возникал как чертик из коробочки - с небольшой заначкой, которой неизменно делился со мной. И, пожалуй, ни разу не заставал меня, что называется, на коне. Наша дружба зародилась, когда нам было по семнадцать-восемнадцать. Впервые столкнулись мы в непроглядную ночь на железнодорожной станции в Нью-Джерси. Тогда мы с Биллом Вудраффом были на каникулах на побережье живописного озера. Там нас и навестил их общий босс Алек Уокер, прихвативший с собой для разнообразия О'Мару. Расстояние от станции до фермы, где обитали мы с Биллом, было не маленькое. (Добирались в конной повозке.) Около полуночи мы были на ферме. Спать еще никому не хотелось. О'Маре не терпелось взглянуть на озеро, рассказами о котором ему прожужжали все уши. Забравшись в лодку, мы поплыли к середине озера, простиравшегося на три мили по округе. Тьма стояла хоть глаз выколи. И вдруг О'Мара, не тратя попусту слов, стянул с себя одежду. Заметил только, что хочет поплавать. И вмиг нырнул в черную воду. Казалось, вечность прошла прежде, чем он вновь появился на поверхности; мы так его и не видели, слышали только его голос. Он пыхтел и отдувался, как морж.