Механик

  - Да бог с тобой, - фыркнула я. Мы, наконец-то, выбрались из душного вагона, и теперь рысили к парковке. Я крутила головой по сторонам, заново узнавая свой родной город, с удовольствием вдыхая свежий воздух.

  - Как сессия?

  - Как положено, - я лениво развалилась на заднем сидении. Потом уселась нормально, просунув голову между передними сиденьями, рассматривая дорогих родственничков. Родственники переглядывались со значением. - Поехали, что ли? - жалобно попросила я. - К маме хочу!

  - Едем, едем,- согласился Вадим, и машина тронулась с места.

  Доехав до дома, Вадим посигналил в клаксон, и ворота начали медленно расползаться в стороны.

  - О, папа автоматику доделал, - приятно поразилась я. Андрей хмыкнул.

  - Ага, доделал. Сначала сделал реакцию на клаксон, так у вас круглые сутки ворота нараспашку стояли. Мама увидела, дала разгон всем, теперь открываются с пульта, с любой точки.

  - В чем подвох?

  - Три раза пульт теряли, - заржал Вадим. Я тоже зафыркала на ходу, выбираясь из машины. - Да стой ты, Ин, мы еще не доехали.

  - Ногами дойду, - я захлопнула дверь и поскакала по двору. Парадная дверь открылась, на порог вышла мама, заспешила навстречу.

  - Ну наконец-то! - мама стиснула меня, как всегда, сильно, а я жадно вдыхала такой родной запах - духи, выпечка, дом, мама.... - Ты как доехала?

  - Хорошо, - я вытерла глаза и перехватила мамину руку. - Вы как тут?

  - Да как всегда, - мама махнула рукой, рассматривая мое лицо. - Похорошела и поправилась. - С удовольствием заключила она.

  - А папа где?

  - Тут где-то, - улыбнулась мама, махнув рукой. - Позови, вдруг услышит!

  - ПАПА! - заорала я во всю мощь. Вадим, тащивший мою сумку, шарахнулся в сторону, и тут же начал ругаться:

  - Ин, ну чего ты, как оглашенная-то?! Ногами до гаража дойти никак?

  - Не ори на моего ребенка, - весело вступила мама. Вадим скорчил смешную рожицу и прошел в дом.

  - Теть Марин, а жрать дают? - жалобно спросил он.

  - Дают, Вадик, через час, всем корм дают. И скотине, и людям, - голосом тети Сони с Привоза, ответила мама.

  - Доча приехала, - прогудел папа, выходя из сарая и вытирая на ходу руки. - Одна тут, где вторая? Андрюш, где твоя жена?

  - Моя жена ускакала делать себе прическу, - наябедничал тот, жуя пирожок. - Мам, пирожки - пальчики проглотишь!

  - Не надо глотать всякую дрянь, лучше возьми еще один, - невозмутимо ответила мама. Папа обнял меня и пошатал из стороны в сторону. От папы тоже пахло здорово - солидолом, сараем, бензином и утренним одеколоном.

  - Так, давайте все в дом, попьем чаю с пирожками, а потом уже мужики раскочегарят мангал. - Распорядилась мама.

  - А я вымоюсь по-людски, - помечтала я. - Андрюш, раз Машка в салоне, где дети?

  - С моими, - ответил он. - Родители тоже приедут, часа через два, они в Бегемот поехали.

  - Здорово, - порадовалась я, усаживаясь на свое любимое место - между холодильником и столом.

  - Доча, не мостись, стол будем выдвигать, - постановила мама. Я послушно стала отъезжать вместе с табуреткой. Папа покачал головой, и под мамино 'Инга, не рви линолеум', перенес меня вместе с табуреткой на центр кухни.

  - Ты один в один, как наша курица, - подколол Вадим. Я с готовностью изобразила курицу и помахала руками.

  - Так, давайте за стол, - скомандовала мама, быстро расставляя кружки. - Я думаю, когда все соберутся, имеет смысл достать самовар. Да, Вить?

  - Как хочешь, Мариш, - отец пожал плечами. - Но смысл есть. Тока самовар надо с чердака достать.

  - А кто его туда убрал?!

  - Ты в прошлом году, после Нового года, - напомнил папа. - Сядь, не мельтеши!

  Пирожки улетели за минуту, потом я убежала мыться, потом приехала Машка, со свежей прической, краской и маникюром, и мы с ней долго шушукались, делясь свежими новостями. Потом приехали родители Андрея и Вадима, привезли моих племянниц, потом пришли бабушки, дед, с опозданием приехала тетка.... Шум, гам, запах шашлыка, тепло разогретой земли, детские восторженные писки - соседская кошка родила котят, и много! Я уселась на ступеньку крыльца, счастливо рассматривая свою бестолковую, шумную, но любимую семью. В кармане завозился телефон, и я запоздало вспомнила, что время к обеду, а Сережке я так и не позвонила. Разумеется, звонил он. Я взяла трубку, и отходя в заросли малины, виновато зачастила:

  - Солнышко, прости, меня совсем замотали! Я совершенно безответственная коза!

  - А я уж думал - с глаз долой, из сердца вон, - засмеялся Сережка.

  - Вот неправда, - засердилась я. - Прости, а?

  - Да я не сержусь, я ж понимаю, - голос грустный-грустный. - Как ты доехала?

  - Хорошо, попутчики нормальные, все хорошо было....

  - Я тебя отвлекаю?

  - Нисколько, - заверила я. - Просто я еще какая-то заторможенная, и спать хочу, и обкормили меня тут и затормошили, поэтому я какая-то не такая.

  - Я соскучился, - сердито сказал Сережа.

  - А я тебя люблю, - выдала я. - И мне тебя не хватает. Жалко, что тебя рядом нет.

  - Мне тоже жалко, - еще более сердито ответил Сережа. - Я не думал, что это будет так отвратительно - когда тебя нет рядом и нельзя приехать и увидеть тебя!

  - Солнышко, - расстроено позвала я. - Ну что я поделаю!

  - Звони мне хоть, - безнадежно попросил он. Я заверила, что буду звонить, и мы кое-как, с третьей попытки попрощались.

  Я выбралась из кустов, и стала ковыряться в телефоне, устанавливая время напоминаний - потому что меня могут замотать так, что я и не вспомню ни про что. Обижать Сережку мне не хотелось.

  Получив очередную палку шашлыка, я поймала напряженный мамин взгляд, и весело ей улыбнулась. Бедная моя мама.... С моими закидонами ей всегда было нелегко. Сначала я собиралась замуж в 16 лет за совершенно неподходящего мне мрачного парня нерусской национальности. Через год передумала, и то, ненароком. Познакомилась с байкерами, и собралась с их предводителем на ежегодный пробег по стране. С предводителем, разумеется, у меня тоже была любовь. Потом меня настиг головокружительный роман с мужчиной, который был старше меня на 20 лет, страдала и мучалась, потому как я ему в качестве жены была нужна, как ослу пятая нога. Мама называла ситуацию так: 'Она любила его, а он любил Родину'. Собственно, мама ничего хорошего от меня не ждет, и ожидания ее обоснованы. Почувствовав острый приступ вины, я встряхнулась - в кои-то веки, маму порадую. Специально сделала несколько фотографий, где мы с Сережей, Лесей. Даже, кажется, где-то Сан Саныч мелькает....

  Разъезжаться все стали часов в десять вечера - сначала отчалила Машка с семейством. Родители Андрея и Вадим посидели еще часик и тоже стали собираться. Бабушки с дедушкой долго препирались, кто кого пойдет провожать и, по-моему, собирались провожаться до утра, но Вадим непререкаемо заявил, что развезет пенсионеров сам, и увез стариков по домам.

  Помахав всем на прощание, мы с мамой с тоской оглядели стол на летней веранде. Папа посмотрел на нас и хмыкнул:

  - Идите уж, сплетничайте, я уберу.

  - Папа, ты лучший, - я поцеловала отца, и мы с матерью пошли наверх. Моя комната была почти на чердаке, что приводило меня в восторг с детства, и до сих пор приводит.

  - Я переоденусь, и приду, - пообещала мама. Я кивнула, залезла на свою кровать и достала телефон - звонить Сережке.

  - Ты не спишь?

  - Не сплю, - голос пободрее, чем днем.

  - Мы только всех гостей проводили, - я сладко вытянулась на кровати и включила ночник. - Уже отвыкла от нашего бедлама.

  - Много родни?

  - Толпа пятнадцать человек, и это только самые-самые близкие. - Улыбнулась я. Сережка присвистнул.

  - Ничего себе....

  - Тебе они понравятся, - уверила я. Мы болтали минут десять, долго препирались, кто кого больше любит, и старались сделать вид, что уехала я на два дня, не больше. Под конец разговора пришла мама, села рядом со мной. С Сережкой мы попрощались, пожелав друг другу спокойной ночи, и я сунула телефон на полку.