Волшебные слова

Оливия — его жена. Жена. И она недвусмысленно дала ему это понять.

Харви не сомневался, что именно упоминание об «Оберж де пирамид» и проживании в одном номере с Аделайн произвело переворот в кажущемся безмятежным течении их семейной жизни, высветив скрытое недовольство супругов друг другом. Несмотря на внешний скептицизм, Харви все-таки допускал, что за ревностью и собственническим инстинктом Оливии могло скрываться искреннее желание уделять больше внимания именно обязанностям жены, а не матери и не хозяйки дома.

Что, если Оливия и в самом деле хочет сделать так, чтобы интимные отношения доставляли радость им обоим? И тогда у них появится реальный шанс, сделать свою семейную жизнь более многогранной. В глубине души Харви страстно желал этого. Почему бы не поверить, что это возможно?

Нельзя не признать, продолжал размышлять Харви, что Оливия принимает близко к сердцу все мои слова и с такой готовностью следует моим советам, что, безусловно, заслуживает поощрения и ободрения, какими бы мотивами она ни руководствовалась.

Харви отставил фужер с шампанским и встал. Аделайн вопросительно взглянула на него. Он холодно извинился и вышел в проход.

Оливия смотрела на мужа с томительным ожиданием, страстно желая, чтобы он подошел к ней. Внезапно, словно прозрев, Харви увидел, как же красива его жена. На него нахлынули воспоминания: Оливия в день их первой встречи в торговом центре, гордая тем, что ей доверили продавать детские книжки, и радостно взирающая на счастливых матерей и их детишек, Оливия в день их свадьбы, вся светящаяся любовью к нему, сияющая Оливия держит на руках Невила, их первенца…

И став матерью троих детей, Оливия не утратила свой чистый невинный взгляд. Какая она все-таки красавица!

Харви улыбнулся Оливии широкой мужской улыбкой, адресованной красивой женщине, каковой и была его жена.

И Оливия ответила ему счастливой улыбкой, ее прекрасные янтарные глаза вспыхнули радостью.

Харви облегченно вздохнул.

Сосед Оливии, с которым она весело болтала несколько минут назад, с любопытством взглянул на нее, потом на Харви, потом снова на Оливию. Но Оливия даже не заметила этого. Направляясь к ней по проходу, Харви не сводил глаз с прикрытых пуловером мягких округлостей, а руки у него так и чесались нежно погладить и поласкать их.

Оливия густо покраснела. Встретившись с ней взглядом, Харви прочел в ее глазах мучительную неуверенность. Он сразу понял: у Оливии на душе неспокойно, она полна страхов и сомнений. Но вот Оливия уловила уже знакомый ей огонек желания, загоревшийся в глазах Харви, увидела его взгляд, остановившийся на ее груди, и просияла. Она словно получила ответ на мучившие ее вопросы: правильно ли она поступает, все ли делает, как надо, и вообще — Что такое «правильно»?

Оливия расслабилась, бросила на Харви ласкающий взгляд, в котором он уловил интимное напоминание о прошедшей ночи.

Харви наклонился и поцеловал ее, свою жену, которая стала для него манящей и притягательной. Губы Оливии, мягкие, теплые, призывные, вновь разожгли в нем чувственное пламя. С трудом овладев собой, Харви выпрямился и спросил:

— Как ты, у тебя все в порядке?

— Да, — радостно отозвалась Оливия. Ее глаза светились счастьем. — Мистер Зааза, — она указала на своего соседа, — был очень добр ко мне. Он мне столько рассказал о Каире…

— Спасибо за то, что позаботились о моей жене, — тепло произнес Харви.

Египтянин был в полном замешательстве и, вероятно, задавался вопросом, почему эти двое сидят не вместе. Однако довольно быстро он пришел в себя и вежливо улыбнулся.

— Не стоит благодарности. Мне было очень приятно побеседовать с миссис Купер. У вас замечательная жена, сэр.

— Не могу с вами не согласиться. Мне с ней очень повезло, — ответил Харви, снова широко улыбаясь Оливии. — Когда начнут разносить обед, обязательно возьми икру, дорогая. Она просто великолепна. Не отказывайся и от рюмки водки. Поверь, икра хороша не с виски и не с ромом, а именно с водкой.

— Обязательно все попробую. Спасибо, дорогой. — Оливия счастливо улыбнулась.

Ну и осел же я! Упрямый, самонадеянный осел, выругал себя Харви, подумав о том, каким бы счастливым мог оказаться этот полет, поведи он себя по-другому.

А что, если все это короткая интермедия в длинном спектакле под названием «Семейная жизнь»? — пронеслось у него в голове. Но он тут же отмел эту мысль: лучше хоть что-то, чем ничего.

Харви вернулся на свое место в приподнятом настроении.

Немного погодя он услышал, как Оливия заказала себе икру, и это еще больше улучшило его настроение.

С кем бы они ни сидели, их связывали нити взаимной привязанности.

Возможно, эти нити стали бы очень крепкими, если бы Оливия не пыталась так настойчиво навязывать мне свою волю, подумал Харви. Пусть бы и дальше проявляла себя, свою столь неожиданно раскрывшуюся натуру, но эта ее активность… И все же я готов дать ей шанс. Если Оливия всерьез собирается превратить эту поездку во второй медовый месяц, я с радостью пойду ей навстречу. Надежда всегда умирает последней.

13

Самолет совершил посадку в каирском аэропорту рано утром. Оливия легко перенесла многочасовой перелет, который показался ей волнующим и увлекательным и подарил множество приятных воспоминаний.

Она ликовала в душе, чувствуя постоянное теплое, заботливое внимание мужа. Он часто подходил к ней убедиться, что Оливия ни в чем не нуждается, и каждый раз его взгляд, поцелуй или простое прикосновение вызывали у нее приятное возбуждение. Все эти знаки внимания, надеялась Оливия, говорили о том, что Харви принадлежит только ей. Оливия даже пожалела, что не поменялась местами с Аделайн Бидс. Хотя, кто знает, как бы отреагировал на это Харви? Может быть, этим самым она вышла бы за рамки поведения, установленные для нее Харви?

Сложившаяся ситуация ее вполне устраивала. Теперь она убедилась, что поступила правильно, отправившись в Египет вместе с Харви, и перестала беспокоиться о том, как пройдут следующие две недели в совершенно незнакомой обстановке. И отношение Харви к ее участию в поездке коренным образом изменилось — никаких признаков недовольства или самых незначительных примет того, что он терпит ее присутствие исключительно ради сохранения мира в семье. Возможно, инициатива Оливии начала приносить свои плоды, потому что Харви менялся буквально на глазах. У Оливии складывалось впечатление, что он решил сделать эту поездку максимально приятной для нее.

Однако по прибытии в «Оберж де пирамид» настроение Оливии изменилось, поскольку Аделайн Бидс взяла бразды правления в свои руки. Она уже останавливалась в этой гостинице и сразу же приступила к исполнению своих служебных обязанностей: утрясла с администрацией все детали проживания, заказала легкий завтрак на восемь утра, показала Харви и Оливии их спальню и предложила Харви первым принять душ, напомнив о том, что в восемь тридцать они отправляются на первую деловую встречу.

Оливия почувствовала себя лишней.

Старательно успокаивая себя тем, что это деловая поездка, а не развлекательное путешествие и все идет так, как шло бы и без нее, Оливия в который уже раз решила быть благоразумной — не возмущаться и держаться в стороне. Она распаковала свой багаж и багаж Харви, разложила его одежду, чтобы, выйдя из ванны, он мог быстро переодеться.

Главная спальня была, безусловно, велика для двоих. Оливия не могла не усмехнуться при виде огромной кровати с целой горой подушек. Да, на такой кровати при желании легко потеряться. Но такого желания у Оливии не было. И не будет. По крайней мере, до тех пор, пока Харви захочет видеть в ней женщину. А она со своей стороны сделает все, чтобы он воспринимал ее именно так.

Комната была меблирована роскошно и комфортабельно. Рядом с громадным платяным шкафом стоял солидных размеров комод, у окна — внушительный туалетный столик с зеркалом, а по обеим сторонам кровати — очень симпатичные старинные тумбочки с не менее симпатичными ночниками.