Страница 68 из 93
Подобно Луису Гранадскому, св. Иоанн учил медитации простой, христоцентричной и доступной людям, идущим разными жизненными стезями. Очень осторожный в мистических вопросах, он, однако же, защищал мистический опыт от всех относящихся к нему с подозрением. Так, когда св. Тереза прислала ему экземпляр Книги о моей жизни, он рекомендовал ей в ответном письме непременно исправить некоторые выражения, а другие разъяснить.
В 1531 г. Иоанн Авильский был осужден испанской инквизицией и провел больше года в заточении. Трактат Иоанна Audi, filia, et vide, опубликованный в 1556 г. без его разрешения, в 1559 г. был внесен в Индекс запрещенных книг. До 1574 г., до смерти автора, он не переиздавался. Трактат подвергся изрядным изменениям, так что историки, изучающие процесс духовного развития, возмущаются действиями инквизиции, ограничивавшими писательскую деятельность великих мистиков, таких как Иоанн Авильский, не осмеливавшихся распространять через печать высокое богословие, излагавшееся в их проповедях и беседах.
Апостольская деятельность Иоанна Авильского охватывала широкие круги священства того времени; и хотя сам он не основал монашеской организации для священников, многие попадавшие под его влияние вступали в орден иезуитов. Он и сам хотел вступить в этот орден, однако этому так никогда и не суждено было осуществиться. Ученики Иоанна Авильского были сторонниками духовного направления, включавшего сыновнее повиновение своему наставнику, практику мысленно творимой молитвы, развитие мистического богословия, основанного на Евангелиях и учении ап. Павла, а также проповедническую деятельность. Каждый попадавший под духовное руководство Иоанна Авильского очень скоро начинал понимать, что этот человек обладает исключительным даром проникновения в смысл тайны Христа. Христоцентрическую мистику Иоанна можно сформулировать в следующих положениях: все благое исходит от Христа; нашим соединением со Христом измеряется и наше соучастие в плодах искупления; наше соединение с Христом начинается с веры и крещения и совершенствуется через причастие; абсолютная преданность Христу рождает в нас плоды надежды и радости.[518]
Среди августинцев наиболее выдающимся духовным писателем был Луис Леонский (1528–1591), профессор Сала-Чанкского университета, литературный редактор первого издания трудов св. Терезы Авильской. Большой знаток еврейского языка, он осуществил перевод Песни Песней и составил комментарии к этому тексту, за что был арестован инквизицией и заключен в тюрьму почти на пять лет.
Работа Луиса Леонского Имена Христа[XCVIII] несомненно является шедевром.[519]сточники работы — библейские и патриотические, хотя некоторые ученые обнаруживают следы германской и нидерландской мистики, а также сходство со стилем Иоанна Креста. Однако, несмотря на то, что труды Луиса Леонского по достоинству получили высокую оценку, почитают его больше за литературную и эстетическую сторону работ, чем за вклад в развитие духовности.[520]
О вкладе иезуитов в испанскую духовную традицию говорить не приходится вплоть до семнадцатого века, хотя отдельные иезуиты были очень тесно связаны с современными им течениями. Нетрудно отыскать причины отсутствия писателей-иезуитов в золотом веке развития испанской мистики. Прежде всего, Общество Иисуса было все еще довольно молодым, чтобы окончательно оформиться; оно боролось за выживание с оппозицией в лице отдельных епископов и старых монашеских орденов. Затем, св. Игнатий утвердил Духовные упражнения в качестве каркаса духовной жизни иезуитов, а потому мало что побуждало иезуитов к поиску дополнительных методов молитвы или богословия духовной жизни. Далее, постоянная угроза расправы со стороны испанской инквизиции, вероятно, побуждала новоиспеченный монашеский орден к особой осторожности, чтобы не вызвать враждебного отношения. Наконец, сами иезуиты переживали внутренний кризис, связанный с поиском правильного соотношения созерцательного и деятельного аспектов жизни Общества.[521]
В 1556 году, когда скончался св. Игнатий, почти две трети членов Общества составляли испанцы. Ориентированные на деятельную жизнь, а живущие при этом в период, когда большинство мистических произведений подчеркивали значение молитвенной практики, направленной на достижение созерцания, иезуиты вынуждены были вынести решение о введении обязательной орденской молитвы. Когда на Втором всеобщем капитуле 1565-го года не удалось прийти к согласию, делегаты переложили решение проблемы на вновь избранного верховного генерала Франциска Борджию. Через месяц он установил для всех членов Общества совершение ежедневной орденской молитвы.
Постепенно добавлялись другие молитвы, пока в 1573 г. Третий всеобщий капитул снова не поставил вопрос об орденской молитве в надежде вернуться к первоначальному образу жизни, установленному св. Игнатием. Однако Меркурий, верховный генерал, отказался вводить какие-либо изменения, хотя в марте 1575-го года он запретил чтение работ ряда авторов как не соответствующих духу Общества, в частности, работ Таулера, Рейсбрука, Момбэра, Херпа, Ллулла, св. Гертруды, св. Мехтильды и других.[522]
Пока длился спор о месте орденской молитвы в жизни Общества, многие иезуиты перешли к картузианцам, однако спор не прекратился и суть его можно фактичеки сформулировать следующим образом: дискурсивная медитация — это вид орденской молитвы, соответствующий Обществу Иисуса; аффективная молитва и молитва созерцательная чужды духу иезуитов. Несколько иезуитов продолжали настаивать на аффективной молитве и проповедовать ее практику; среди них — Кордесес, осужденный Меркурием в 1574 г., и Балта-зар Альварес, которого тот же верховный генерал заставил замолчать в 1577 г.[523]
Альварес был рукоположен в священство в 1558 г., и его первое назначение было в Авилу, где он обрел известность, благодаря тому, что был духовным руководителем св. Терезы Авильской. В то время ему только исполнилось двадцать пять лет, а св. Тереза, по свидетельству ее автобиографии, переживала как раз очень трудный период. Позднее, когда его перевели в город Медина-дель-Кампо, Альварес сам пережил опыт мистической молитвы и по приказу своего провинциала написал небольшой трактат для объяснения молитвы покоя, который представляет собой одно из лучших опровержений лжемистицизма Alumbrados.[524]
Несмотря на то, что оппозиция между иезуитами-сторонниками аффективной или созерцательной молитвы и иезуитами, придерживавшимися, как они считали, подлинного учения св. Игнатия о дискурсивной молитве, действительно существовала, не следует преувеличивать ее значение. Иезуиты созерцательного крыла были абсолютно преданы проповедническим целям Общества, а защищавшие дискурсивную молитву были убеждены в необходимости внутренней жизни и общей молитвы. Кризис был окончательно разрешен пятым верховным генералом Аквавивой, который, похоже, больше всего желал сохранить единство Общества. Он вынес решение в пользу дискурсивной молитвы и аскетизма, однако также подчеркнул, что ошибочно оценивать молитву только с позиции апостольства. Молитва сама по себе представляет ценность, а ее существенная функция — вести нас к познанию Бога, к любви к Богу и даже к созерцанию. Молитва сама уже представляет благородную цель, но в Обществе она не может рассматриваться в отрыве от призвания иезуитов к деятельности, Аквавива предпочитал ничем не препятствовать орденской молитве, но оставить ее совершение на личное усмотрение каждого, что гораздо больше соответствовало учению св. Игнатия.[525] После правления генерала Аквавивы иезуиты начали писать произведения о духовной жизни.
518
Cp. Obras Completas, ed L. S. Balust, 2 vols, Madrid, 1952–1953, A. Huerga, El Beato Juan de Avila, Rome, 1963, E. Allison Peers, Studies of the Spanish Mystics, Vol 2.
XCVIII
The Names of Christ — (англ.)
519
Los Nombres de Cristo была опубликована в Саламанке в 1583 г, английский перевод см 77ге Names of Christ, tr E. J Schuster, B. Herder, St. Louis, Mo, 1955.
520
Cp. E. Allison Peers, цит соч.
521
Cp. P. de Letuna, Estudios guacнanos, Rome, 1957, Vol 2.
522
Буквально это звучало так "Instituti nostri rationi minus videntur congruere".
523
Cp. В. Alvarez, Escritos espirituales, ed C. M. Abad and F. Boado, Barcelona, 1961, pp 134–16 °Cм. Vida 28,33; E. Allison Peers tr Vol 1, 185–186, 224–225.
524
Cp. L. de la Puente, Vida del V F Baltasar Alvarez, Madrid, 1615.
525
Cp. P. de Letuna, цит соч, c 321.